ситуацию с заговором и заговорщиками. Никаких исторических заседаний подпольщиков зарегистрировано не было. Как и решения взять власть в свои руки, не дожидаясь выстрела 'Авроры'. Войска участники заговора еще не отмобилизовали, не говоря уже о том, чтобы объединить их в единую повстанческую армию. В то же время, южнее северных графств, подозреваемых в участии в заговоре, уже тихарились по лесам кавалеристы маршала Лодена. Не два полка, правда, но на первый этап противостояния хватит. Я уже говорил, что больших армий здесь не применяли. Что вы! Три тысячи всадников считались тут огромной и непобедимой армадой, честное слово! Ну, им виднее, как воевать.
Таким образом, оставался один-единственный вариант – самодеятельность графа Толдина, не больше и не меньше. Король уже говорил мне, что сомневается в военном гении знамени мятежа по причине его низкого Ай-Кью, слабых способностей к прогнозированию и просчету событий, и отсутствию железной воли в достижении победы. Но что же тогда подтолкнуло графа Толдина к несвоевременному выступлению? Или кто? Мне кажется, я это знал. Но королю я, естественно, ничего говорить не собирался. На мой вопрос, как величество собирается гасить злодеев, король честно ответил, что пока никак.
— Знаете, мастер, я долго думал над нашим последним разговором… Кстати, не мучьте себя. Вы можете обращаться ко мне 'государь'. Это и на самом деле лучше, чем величество. Теперь, когда кто-то произносит 'Ваше величество…', мне слышится – 'спесивый щенок'…Так вот, я долго думал над нашим разговором… И понял – вы во многом правы. Может быть, вы правы во много большем, чем я готов сейчас принять. Но я тоже живой человек, и мне трудно разом сломать сложившиеся стереотипы и вложенные в меня за долгие годы подготовки к венцу монарха представления о мироустройстве и роли в нем короля. Давайте идти вперед, но… мелкими шагами, а то, как бы нам штаны не порвать, — грустно хохотнул король.
— Так вот, мятеж! Как вы говорили – скопище старых дураков, затеявших смену династии, чтобы отложиться от Империи. Сколько их там, наиболее активных и деятельных? И десятка не наберется! Остальные полтора-два десятка – это полностью зависимые от них люди, которые вынуждены – без большого личного желания, заметьте! — вынуждены бежать за этой телегой, несущейся вниз. А вот приведут они, все вместе, под свои знамена человек семьсот-восемьсот, может быть – тысячу. Может быть и больше, но навряд ли. Надо ли их всех убивать на поле боя, неся потери и со своей стороны? — король замолчал, что-то обдумывая и поглаживая ножны подаренного кинжала.
— Конечно, и моей молодежи страсть, как хочется подраться! Вспомните только моего погибшего друга… Пронестись на горячем боевом коне по полю сражения, неся в руке захваченное у противника знамя, чтобы бросить его к ногам своего короля! Но ведь это – детство какое-то, честное слово! Я только недавно и сам это понял, а сначала – 'Забрала опустить! Копья к бою! Вперед – марш, марш!' — заорал король таким страшным голосом, что двери кабинета распахнулись и внутрь ворвались гвардейцы охраны.
— Вот, видите? — он расхохотался и махнул охране рукой. Мы вновь остались одни.
— Кого прикажете мне убивать? — внезапно рассердившись, зло зашептал король. — Вот этих – злобных и неразумных старцев, я бы с удовольствием повесил, как вы этого графа… А тех, молодых, которых эти старые дураки выставят под мечи моих всадников? Их-то за что? Что они успели сделать, чем нагрешить? Да они самостоятельно, без указки, и в носу поковырять не смогут. И всех убить?..
— Государь, успокойтесь. Как я понял, войска мятежников еще не собраны. Как я догадался, кавалерия маршала Лодена будет танцевать с отрядами мятежников танцы, перемещаясь и постоянно угрожая ударом, но решающего сражения не будет. Это так?
— Да, так…
— Вот и хорошо. Пусть себе покрутятся, потанцуют. Заодно – и командиры потренируются в вождении войск. Думается мне, есть у заговорщиков такой прыщ, такая узловая точка… И я её собираюсь пощупать. Нет-нет, государь, не вмешивайтесь! Поверьте – это мое личное дело, и решать его мне!
С тем я и отбыл. В свой замок, естественно. И бойцы со мной. Русу я объявил наряд вне очереди и обязал его провести не менее пяти боевых тревог – как днем, так и ночью. Потом подумал – а кого же я наказал, но плюнул и ничего отменять не стал.
А стал я готовиться к встрече с Регистратором. Благо – необходимые устройства я в Храме получил.
На отлов Регистратора я потратил два дня. Два дня я мотался по намеченным точкам, летал над лесами, как воробушек, но капсулу засечь не смог. Мы поменяли больше пяти лагерей – бойцов я держал на удалении километров в десять и близко к месту поисков не подпускал. Не их это дело – регистраторов отлавливать. Наконец, перед самым закатом солнца второго дня, я эту капсулу обнаружил. Видимо, Регистратор тоже не сидел без дела и мотался то к графу Толдину, то куда-то еще. И место своего базирования он, естественно, менял. Но оставался в каком-то определенном 'боевом позиционном районе'. И я его, наконец, нашел.
Я был настолько взвинчен всей этой суматохой с поисками, что ни придумал ничего лучше, как подъехать на Буцефале под брюхо его капсулы, определенной датчиком массы, воткнуть в землю меч, привязать коня, что бы он не сошел с нужного мне места и взлететь к борту корабля.
Там, в воздухе, я сделал вид, что вытираю ноги о коврик, и постучал по невидимой, но излучающей тепло, металлической поверхности. Тук-тук!
— Да-да, Онто! Заходи, заходи, я жду тебя! — раздалось из скрытых динамиков и рядом, метрах в двух, открылся провал. Я пролевитировал к нему и вплыл в маленький шлюз.
Внешний люк закрылся, и мне в лицо ударила струя газа…
— Вот мы и встретились, Онто, мальчик мой! — лицо овеяло ветерком с медицинским запахом, и я открыл глаза.
Рубка, а может и каюта, я точно не знаю, где я находился, была невелика. Все стеновые панели были заняты экранами, экранчиками, какими-то тумблерами и шкалами приборов. Мягкое, приглушенное освещение. Легкий, едва различимый, шум вентиляторов? кондиционера? Что-то подобное. Я был усажен в удобное анатомическое кресло. Руки и ноги держали жесткие скрепы. И дергаться не надо. Замуровали, демоны! Я с интересом смотрел в лицо Регистратора. Ничего так лицо, приятное. Только глазки бегают, неспокойные глазки.
— Как вас зовут? — мягко обратился я к нему. — Назовитесь, пожалуйста, а то от первой нашей встречи у меня в памяти остался только ваш голос.
Регистратор едва заметно дрогнул, но постарался не показать и вида своей заинтересованности. Интересно – в чем?
— Вы можете назвать меня… Земляк! Да, Земляк.
— Тогда уж лучше – брателло… а, земеля? Не успел зайти – усыпили, связали. Где ты этому научился, братан? У реальных пацанов?
— Замолчите! Это не ваш стиль! Я поступил так в целях вашей, да-да! Вашей же безопасности.
— Вот как, вы думаете, что я сразу схватил бы вас за горло? А вы бы меня – хр-р-рясть, и напополам, да?! А вы не боитесь, что я могу убить вас и так – связанным?
Регистратор коротко хохотнул. Не поверил. Ну и не надо. Я плавно и бесшумно опустил на место поднятую за спиной Регистратора тяжелую на вид штуковину непонятного предназначения. Работает, однако! Пока подождем, поговорим. Я сбросил первый чип для Адриана.
— Не нужно, Тур, я слышу и все вижу. Осторожно, он пытается как-то ментально воздействовать на тебя… — прошелестел в голове голос Адриана. Хорошо! Просто здорово! Я не один.
Да, действительно – сейчас я стал ощущать какое-то давление, нет, не давление… какую-то тяжесть голове. Ну, давай, давай, померимся… сам знаешь чем. Я не то что бы активно сопротивлялся, нет. Я просто не давал Регистратору захватить мой мозг. А он был бессилен что-либо сделать. Побледнел, лицо покрылось каплями пота. Наконец, он сдулся и выдохнул: 'Как? Как вы сумели противостоять мне? Неужели…'
— Он бессилен против тебя, Тур… — прокомментировал очевидное Адриан, — ты сильно вырос, сынок!
Регистратор сбивчиво понес какую-то чушь. Оказывается – ему, ему! — с его отточенным новейшими методиками, ограненным в прочнейший бриллиант мозгом ученого и администратора, смог противостоять
