Один сделал оборотнем одного из своих человеческих отпрысков - Сигурда. Но тому не сиделось на месте, и он отправился в Египет. Он услышал о нас и возжелал, чтобы или Ашана или Кашин стали его женами и дали начало новой расе.
Надо сказать, он был еще тем самонадеянным болваном. Мы прогнали его, отрубив хвост. А когда он, опозоренный, вернулся домой, валькирии, прознав о случившемся, поклялись, что ни одна из них не ляжет с Сигурдом, и ни одна женщина не понесет от него.
– Постой, но тогда вервольфы просто вымерли бы, как вид, - вставил Андре.
– У валькирий все-таки были дети. Подозревают, что от Фенрира. Желая спрятать их, валькирии растили отпрысков среди людей. Вот так было положено начало вервольфам.
– Значит, возрождение валькирии в мужском теле исключается?
– Именно так.
– Тогда, в рифму будет сказано, полная фигня получается.
– Это ты мне объясняешь? - усмехнулась я. - Да я под каждым этим словом подписаться готова.
– Я, конечно, могу навести справки, но уже сейчас готов утверждать, что нет в твоих краях ни одного мага такого уровня.
– Может, это не маг, а какое-нибудь другое… существо, - предположила я.
– Какое? Вампир, ангел, демон?
– Хм, ну первого я бы узнала, насчет второго и третьего не уверена. Но с демонами встречаться доводилось, - задумчиво проговорила я.
– Давай я все-таки приеду, и мы вместе во всем разберемся, - снова предложил Андре, и я снова возразила:
– Нет, Андре. Я уже говорила, почему этого лучше не делать. Мы и так вляпались дальше некуда. Скоро Иветта, глядишь, Эда на бой вызовет. А твой приезд лишь усугубит наше и без того незавидное положение.
– Мне все равно, - горячо возразил Андре.
– Но мне-то нет, - я попыталась его урезонить. - Пойми, здесь живут мои родители, и сестра тоже. Мне сюда еще приезжать не раз и не два. Будь оно по-другому, я бы давно Эдду рога-то поотшибала. А так приходиться и политику блюсти. Так что ты уж лучше останься в городе.
– Значит, ты будешь на баррикадах последний лифчик рвать, а я дома отсиживаться?
Он сказал это с такой наигранной обидой, что я чуть не заржала прямо в трубку. Как удержалась - понятия не имею. Проглотив смех, но все еще пробиваемая на 'хи-хи', я сказала:
– Извини, но именно так лучше всего поступить. Я бы тоже очень хотела тебя видеть, но пока лучше не надо.
– Неужели ты действительно соскучилась по мне? - голос Андре опять стал чарующе- соблазнительным, теплым шелком обнимающим сердце. Так и хотелось растаять. Но вместо этого я фыркнула:
– Я не такая уж бесчувственная. Вот вернусь… - я так и не договорила свою 'страшную' угрозу, но Андре спросил:
– Могу я твердо на это рассчитывать?
Я многозначительно хохотнула и сказала:
– Там видно будет. Так я уговорила тебя остаться дома?
– Ладно, уговорила.
– Вот и замечательно.
– Я еще не договорил.
– Да, что?
– Остаюсь при условии, что ты каждый день будешь мне отзванивать и говорить, как у тебя идут дела. Нет звонка - значит что-то случилось, и я немедленно срываюсь с места и еду к тебе. Согласна?
– Слушай, ты говоришь, прям как мать родная, - усмехнулась я.
– Просто я волнуюсь. Ведь ты - мое сокровище! Так ты согласна?
– Ладно, согласна. И когда у нас время контрольного созвона?
– Давай до четырех часов дня.
– Годиться. Ладно, пора прощаться. У меня еще куча дел.
– Хорошо. Только, Лео, пожалуйста, будь осторожна. Уж слишком диковинные дела у вас там творятся.
– Постараюсь. Пока, Андре.
– Пока.
Он за меня волнуется, и сильно. Приятно, черт побери! Стоило мне об этом подумать, как совесть выдала мне незначительный укол по поводу того, что можно было и не заставлять Андре волноваться. Но я успешно справилась с этим чувством.
Отложив мобильный, я поняла, что не дурственно было бы позавтракать. Война войной, а обед по расписанию.
На кухне я встретила лишь Тину. Похоже, она тоже недавно встала, и пришла сюда с тем же намереньем, что и я - позавтракать.
– Что-то ты сегодня рано встала, - сказала сестра, разливая чай.
– Правда?
– Ну, раньше, чем обычно.
– Да я и вернулась не слишком поздно, - пожала я плечами.
– Это смотря для кого, - усмехнулась Тина.
– Что, мама уже применяла к тебе допрос с пристрастием, относительно того, где я пропадаю вечерами, а то и ночами?
– Пока без пристрастия. Но уже пошли в ход различные посулы.
– А ты что?
– А что я? Говорю, что у друзей, и что ты мне о своих похождениях не отчитываешься.
– Молодец. Не колись, держись до последнего.
– Стараюсь изо всех сил.
Изготавливая себе сложносочиненный бутерброд из сыра, колбасы, майонеза и огурчика, я вздохнула:
– И когда мама поймет, что я выросла, что не нужно контролировать каждый мой шаг? Боюсь, что никогда.
– Да, вовремя ты свалила в город, - проговорила Тина, покушаясь на мой бутерброд, и получив по носу. - Если бы ты осталась, то ни за что не смогла бы держать в секрете свою сущность.
– Да нет, смогла бы.
– Но это бы стоило колоссальных усилий.
– Вот тут ты права, - вздохнула я, и сестре удалось-таки стащить один бутерброд. Плутишка!
– Так для чего Иветта-то приехала?
– По делам.
– И это по ним ты почти каждый вечер мотаешься? - продолжала расспросы Тина.
– Да, по ним.
– Какая ты сегодня… разговорчивая!
– Какая есть. Хочу напомнить тебе одно замечательное выражение: 'меньше знаешь - лучше спишь'.
– Ну… Я же не мама, я никому не скажу!
– Все равно, есть вещи, которые тебе лучше не знать. Не из-за того, что я тебе не доверяю, вовсе нет.
– Что-то опасное? - обеспокоено спросила сестра. В проницательности ей не откажешь.
– Все может быть, Тина. Все может быть, - задумчиво проговорила я, допивая чай.
– Ты уж, сестричка, пожалуйста, будь поосторожнее, - тихо попросила Тина. - Не нравится мне это.
Я обняла сестру и сказала, поцеловав:
