улыбка показывали, что все уже миновало. Салли надеялась, что никто из мужчин не пройдет мимо, пока Маритана оденется. И Маритана сразу отгадала, о чем думает Салли, когда она бросила взгляд на дорогу.
Ей не пришлось говорить — пойди надень платье. Маритана уже ускользнула и принялась за омовение. Вероятно, Фриско очень рассердится, подумала Салли, когда увидит, сколько воды она извела. Но у нее не хватало духу остановить Маритану, которая с радостным смехом намыливалась и обливалась.
Ее волосы были еще мокры и свисали длинными прядями, когда она вернулась к Салли, сидевшей на своем самодельном кресле — это был пенек с тремя обрубками веток, на который набросили кусок мешковины. Маритана облеклась в то платье, которое Салли помогла ей сшить. С сияющими глазами она ждала, позвякивая бусами, чтобы миссис Салли ее похвалила.
— Вот так-то лучше, — сказала Салли, улыбаясь. Маритана ответила ей журчащим смехом — ей казалось, что она отгадала причину волнения белой женщины.
Девушка опустилась на корточки и заговорила:
— Все шла, все шла. Солнце вверх, солнце вниз, я шла… Очень есть хочу.
— Ну, конечно, — сказала Салли торопливо. — Ты сейчас выпьешь чаю и поешь, Маритана.
Пока Маритана уничтожала толстые ломти хлеба с вареньем, Салли сгребла угли в очаге и повесила над огнем котелок с водой. Больше всего на свете Маритана любила попить чаю с Салли, как с ровней и подругой, к тому же сейчас она была очень голодна. Она не проронила больше ни слова, пока не насытилась и не выпила три чашки чаю.
После этого лицо Маританы просияло, и она опять была готова беседовать.
— Есть ребенок? — весело спросила она.
— Господи помилуй! — с изумлением воскликнула Салли. — Нет! Что это тебе пришло в голову?
Маритана радостно засмеялась.
— А у меня есть, — объяснила она. — Мингари оставила ребеночка на камнях, а мы там сидели, помнишь? Бардок сказал, иди в лагерь, там много еды. У черных ничего. Еда? Нету. Вода? Нету.
— Вот как! — Салли с ужасом смотрела на свою гостью. Значит, ее родичи потому и прислали Маритану к Фриско, что у них не хватает воды и пищи! Но как Фриско отнесется к известию о младенце от мингари? И кто отец ребенка? Фриско или Бардок?
Салли знала, что Маритана наблюдает за ней. Она постаралась скрыть свою тревогу и отвращение. Но Маритана мгновенно почувствовала в ней перемену. Она нахмурилась, надула губы и, быстро поднявшись, ушла.
В лагере Фриско в тот вечер было очень шумно. В конце дня он вернулся с работы в сопровождении нескольких приятелей. Увидев Маритану, он бурно приветствовал ее, но тут же ушел в пивную и возвратился только после заката. С ним пришли и его приятели, и когда совсем стемнело, они зажгли керосиновый фонарь.
Салли видела, как в его красноватом свете мелькала стройная фигурка Маританы; слышала смех и шутки мужчин, и ее слова, пересыпанные непристойной бранью. Фриско, напевая, перебирал струны гитары.
Затем мужчины уселись в кружок и началась игра; послышались обычные возгласы и крики. Появились двое недавно приехавших старателей, у обоих из карманов торчали бутылки: они нашли самородок в тридцать унций и решили отпраздновать свою первую удачу в Хэннане.
Но один из них был так пьян, что всем мешал, и его вытолкнули из круга. Тогда он перебрался к костру, где сидела Маритана, что-то напевая про себя и играя с собаками, которые пришли со своими хозяевами. Он уселся рядом с ней. Маритана вскочила и бросилась бежать, но он схватил ее и стал тащить в заросли.
Маритана вскрикнула, собаки кинулись на пьяного. Поднялся дикий шум: брань игроков, крики Маританы, лай собак и вопли пьяного: «Она сама ко мне пристала! Чего вы взбеленились! Подумаешь, дрянь черномазая».
Фриско одним ударом свалил его с ног, а затем обратил свой гнев на Маритану. Он начал трясти и бить ее, награждая затрещинами и пинками до тех пор, пока Маритана наконец не вырвалась и не скрылась в темноте. Салли слышала, как она всхлипывает в ближних кустах. Фриско, поддержав свою честь, возвратился в круг играющих, где его встретили громким хохотом. Игра продолжалась почти до рассвета.
Утром, выйдя из своей палатки, Салли нашла Маритану спящей возле ее костра.
— Юкки! — воскликнула девушка, вскакивая и щурясь на солнечный свет. — Долго были закрыты мои глаза!
Она внимательно следила за тем, как Салли разгребает золу и кладет на тлеющие угли сухие сучья, наливает котелок водой и вешает его на крюк над огнем.
— Инки — злой дух — схватил меня, — объяснила она, пугливо покосившись на палатку Фриско. — Фриско злой, бил меня.
— Я знаю, — ответила Салли. — И я очень за это сердита на Фриско.
— Правда? — удивилась Маритана.
Она побежала к палатке Фриско и так же, как Салли, разгребла золу, разожгла костер, налила в закопченный котелок воды и повесила над пламенем. Потом вымыла лицо и руки, как делала миссис Салли, и поставила чашки и блюдечки на стол в шалаше из веток рядом с палаткой Фриско. Она уже научилась варить кашу и жарить яичницу с салом и теперь хлопотала, готовя завтрак для Фриско.
Накануне Моррис тоже ходил играть к Фриско, но вернулся рано и лег спать. Салли тоже хотела было лечь, но осталась посидеть еще немного, наслаждаясь свежестью звездной ночи. Поэтому она оказалась свидетельницей того, что произошло с Маританой. А Моррис только слышал шум и злился, что ему мешают спать.
За завтраком он сказал Салли:
— Надо выбираться отсюда. Я больше не могу выносить соседство Фриско.
— Если бы мы жили подальше, — горячо подхватила Салли, — мы бы не были вечно на людях. А этой ночью было просто ужасно, я хотела вступиться за Маритану, но…
— Еще что! — сердито крикнул Моррис. — Да разве можно это делать? Такие скандалы неизбежны, когда в лагере заведется туземка.
— Послушай, Морри! — возмутилась Салли. — Да ведь Маритана не виновата, а Фриско зверски избил ее!
— А тебе-то что? — Моррис не терпел возражений. — Фриско, конечно, не должен держать у себя Маритану. Он прекрасно знает, к чему это приведет. Но я не позволю тебе вмешиваться в такие дела. Очень тебе нужно опекать какую-то черномазую туземку.
— Ах, Моррис!
С одной стороны, Салли не хотелось спорить с мужем, с другой — она не могла не упрекнуть его в душе за то, что он не находит нужным защитить Маритану от побоев. Салли мучилась, чувствуя, что ей самой будет не так легко примириться с этим, но она уже видела, в какое неловкое положение может поставить ее вмешательство в судьбу девушки. Как, например, уладится это дело с ребенком Маританы?
На другое утро Маритана опять сидела у костра Салли. Вид у нее был растерянный и несчастный — точно собака, которую ударил тот, кто обычно кормил ее и ласкал.
— Фриско говорит — иди к черту, — сказала она, глядя на Салли, словно ждала от нее объяснения. — Не хочет меня. Не хочет, чтобы черномазая приносила ему тут детей.
Салли охватил гнев. Она была вне себя от боли и обиды за Маритану. Грубое бесстыдство Фриско возмутило ее до глубины души. Она не знала, что сказать девушке. Но вдруг ее осенило.
— А Бардок хочет ребенка? — спросила она.
— Да-а! — Лицо Маританы просияло. — Смеялся и прыгал. Старая жена давно не приносила ребенка.
— Знаешь что, Мири! — сказала Салли. — Возвращайся-ка ты к Бардоку. Ребенку будет лучше с твоими родными.
— Дождя нет, — печально отозвалась Маритана, — у черных воды нет, еды нет. Фриско дает
