подчеркивал Якобсон, говоря о первичных цивилизациях, «культуры ранней древности – это культуры текстов». Если нет текстов, то нет и культуры.
«Алфавит мог появиться только в наиболее развитой, цивилизованной среде, – пишет Ю. Петухов, – каковой являлась среда венетов-финикийцев, связавших заново два мира, Европу и Ближний Восток. А уже от них он был в искаженной форме заимствован и семитами…» При некой категоричности суждений, нельзя не признать наличия известной логики в его построениях. Что же до евреев, то они явились на богатый культурный слой ханаанской культуры, обогащенной широким межэтническим потоком. Сказанное подтверждает и факт мощной колонизации финикиян и их присутствия в Средиземноморье (Сицилия, Сардиния, Кипр, Испания, Карфаген). Финикийцы Азии считали карфагенян своими детьми, так же как те видели в гражданах Тира своих «родителей». Тесные контакты установились между Библом, Тиром, Сидоном и Египтом, полисами Греции – Афинами, Дельфами и Делосом. Кстати, древние финикийские надписи не расшифрованы до сих пор во многом и потому, что «они не переводятся с семитских языков» (хотя исследователями этого периода чаще всего и являются евреи). Автор утверждает: разгадка финикийцев, загадочного морского народа, «подарившего миру алфавит», проста: финикийцы – это не кто иные, как венеты-венеды (ред. «венеты» – это этноним русов). Видеть в финикийцах наших далеких предков?! С сей гипотезой можно было бы согласиться (хотя бы лишь в теории), унаследуй мы их дар в торговле.
Однако в целом в науке продолжает господствовать позиция Т. Моммзена, которую тот недвусмысленно сформулировал в «Истории Рима». Он писал о них: «Финикийцы конечно имеют право быть упомянутыми в истории наряду с нациями эллинской и латинской, но и на них – даже едва ли не более, чем на каком-либо другом народе, – подтверждается та истина, что древность развивала народные силы односторонне. Все, что было создано у арамейского племени великого и долговечного в области духовной культуры, не было делом финикийцев: если вера и знание в некотором смысле и были первоначально достоянием арамейских наций и перешли к индо-германцам с Востока, то все же ни финикийская религия, ни финикийская наука и искусство, сколько нам известно, никогда не занимали самостоятельного положения среди арамейцев. Религиозные представления финикийцев бесформенны, лишены красоты, а их культ скорее возбуждал, чем обуздывал, сладострастие и жестокость. Никаких следов влияния финикийской религии на другие народы не сохранилось, по меньшей мере в эпоху, доступную для исторического исследования. Нет указаний и на существование такой финикийской архитектуры или пластики, которую можно было бы сравнить если не с тем, что мы находим на родине искусств, то хотя бы с тем, что мы находим в Италии. Древнейшей родиной научных наблюдений и их практического применения был Вавилон или страны, лежащие вдоль Евфрата; там, вероятно, впервые стали наблюдать за движением звезд; там впервые стали различать и письменно выражать звуки речи; там люди начали размышлять о времени, о пространстве и о действующих в природе силах: туда приводят нас древнейшие следы астрономии и хронологии, алфавита, меры и веса. Правда, финикийцы сумели извлечь пользу из художественного и высокоразвитого вавилонского мастерства для своей промышленности, из наблюдений за движением звезд – для своего мореплавания и из записи звуков и введения правильных мер – для торговли, а, развозя товары, они распространили немало важных зачатков цивилизации. Но нет никаких указаний на то, чтобы именно от них исходил алфавит или какое-нибудь из вышеупомянутых гениальных творений человеческого ума, а те религиозные или научные идеи, которые дошли через них к эллинам, они разбрасывали не подобно хлебопашцам, засевающим землю, а подобно птицам, нечаянно роняющим семена. Финикийцы были совершенно лишены той способности цивилизовать и ассимилировать приходившие с ними в соприкосновение и доступные для культуры народы, которую мы находим у эллинов и даже у италиков». Торговцу не дано быть ученым.
Конечно, в одиссее культурной экспансии финикийцев остается еще немало белых пятен. Так, скажем, в Америке на протяжении многих лет находили странные камни с надписями. В частности, в Нью-Хэмпшире был обнаружен мегалитический комплекс (в районе так называемого «Холма тайн»). Когда американский археолог и языковед Б. Фелл, автор книги «Америка до Рождества Христова», расшифровал одну из надписей (1967), он, к удивлению, обнаружил, что надпись является храмовым посвящением финикийскому богу солнца – Ваалу. А неподалеку обнаружили другую надпись, которую перевели как посвящение богу солнца кельтов – Белу. Получалось, что рядом земля хранила знаки культуры двух древних народов- пришельцев. Неподалеку стали находить другие каменные плиты. На них можно было увидеть некие таинственные письмена и знаки, которые иногда еще называли «Глаза Бела» (Ваала). Те же кельтские мотивы, которые можно ассоциировать с сюжетами многих солнечных обсерваторий, найдены у «Холма тайн» и в других местах Новой Англии. К ученому стали приходить многие жители и приносить ему загадочные каменные плиты. После тщательного их изучения Фелл и другие американские ученые пришли к выводу, что те когда-то, видно, принадлежали одновременно древним финикийцам и кельтам. В давние времена оба эти народа жили бок о бок в прибрежных поселениях Иберии (Испании) и в Америке. В пользу этой версии говорит близость мегалитических сооружений в Испании, Бретани, Португалии и Британии с теми, что были обнаружены в США у «Холма тайн» (Mystery Hill). Одна из надписей гласит: «Корабли из Финикии: торговая платформа». Лингвисты нашли, что надписи эти – на финикийском языке периода с 800 до 500 г. до н.э. Хотя возможны и подделки.
Политика эллинизации Финикии оказалась столь впечатляющей, что финикийцы вскоре все более стали походить на греков (они говорят по-гречески, занимаются в гимнасиях, усваивают традиции и манеры эллинов). А после того как Помпей захватил Сирию с Финикией, города Левантийского побережья получили самоуправление. Римляне успокоили Финикию, разорив разбойничьи гнезда в Ливанских горах, положив конец набегам пиратов. Рим стал вести в тех местах масштабное строительство. Император Адриан запретил рубку деревьев в лесах Ливана. Квинт Курций Руф говорил о городе Тире: город под охраной римской «гуманной власти» пользуется продолжительным миром, что безусловно способствует общему процветанию. Возникали финикийские кварталы и в городах Италии. Эпоха Pax Romana закончилась для Финикии в 614 г. н.э., когда сюда вторглась персидская армия Хосрова II. В этих местах от римлян ныне осталось гораздо больше следов былого присутствия, чем собственно от финикийцев.
Современная история дешифровки финикийских надписей восходит к XVIII в. Ведь большинство надписей (а число их невелико) написаны на мертвых языках. Один из примеров этих надписей – стела Меши в Моавите, датируемая 830 г. Строки ее говорят о войнах между Моавом и Израилем во времена Омри и Ахава, напоминая библейские выражения: «И сказал мне Кемош: «Иди и отними Нево у Израиля». Я пошел ночью и воевал с рассвета до заката. Я взял город и убил всех: 7000 мужчин, мальчиков, женщин, девочек и служанок, потому что я посвятил это Астарте-Кемош. Я принес (вазы?) Яхве и положил их перед Кемошем». Две значительные надписи найдены в 1947 и 1948 годах в Кара-тепе. Жаль, что до нас не дошло сочинение финикийца Санхунйатона, человека «великой учености и тщательности», изложившего верования и основные вехи истории.
Пример финикийских богатых городов еще раз напоминает нам, гражданам XXI в., сколь нелепа и призрачна опора на материальное богатство, сколь слепа и глупа жажда накопительства. Невольно вспоминаются слова известного немецкого экономиста XIX в. Фридриха Листа: «Мир богатства не существует! Только представление о духовном или живом может быть соединено с понятием о мире… Разве возможно говорить, например, о мире минералов? Устраните духовное начало, и все, что называется богатством, превратится лишь в мертвую материю. Что осталось нынче от сокровищ Тира и Карфагена, от богатств венецианских дворцов, когда дух отлетел от этих каменных масс?» Все богатства канули в бездну, а народ растворился в массе пришлых племен, бедных, но смелых и воинственных.
Несмотря на все свои богатства и хитрости, Финикия не смогла отстоять независимость, подпав под власть Ассиро-Вавилонского царства. Затем вторглись персы. Они покорили Тир и часть населения переселили в Карфаген. В IV в. до н.э. против гнета персов восстали города финикийцев во главе с Сидоном, но восстание закончилось неудачей. Царь персов повелел казнить знатных граждан. Тогда жители подожгли город и сгорели (вместе со своими сокровищами). Тир существовал несколько дольше, но и он пал под ударом войск Александра Македонского. В 64 г. до н. э. Финикию, Палестину и Сирию захватили римляне,
