возможность достижения «истинного бытия» без помощи «слов и текстов», именно благодаря мистическому созерцанию-медитации. Как писал выдающийся русский буддолог О. Розенберг, японская традиция и религиозно-философская литература впитала в себя множество индийских и китайских элементов, которые ни в Индии, ни в Китае уже не сохранились. Однако и в Китае, и в Японии буддизм получил развитие как самостоятельное религиозное течение. Там он обрел свое собственное лицо и присущие только ему оригинальные черты. При этом наблюдалось тесное сближение или переплетение буддизма с конфуцианством. Разумеется, у буддизма эпох Нара (710–794), Хэйан (794—1192), Камакура (1192–1333), Муромати (1394–1428), Асикага (1378–1573) и Токугава (1603–1867) имелись свои специфические черты, которые постепенно привели к «оестествлению» буддизма и превращению его в традиционную японскую философию. Поэтому, как говорят на Востоке, «постижение буддизма – это постижение самого себя».
Помимо индуизма и буддизма, в Индии возникло и учение джайнизма… Вероучителем джайнизма являлся Махавира (санскр. mahavira – «великий герой»), живший в VI в. до н. э., выступавший как главный персонаж сложного мифо-исторического комплекса джайнской мифологии. С рождением Махавира связан сюжет о чудесном перенесении его плода из лона одной женщины в другую (некий генетический образец клонирования). Решив стать брахманом, он из «верхнего мира» спустился на землю и вошел в лоно брахманки Девананды. Потом его семя переносят на 82 день в лоно другой женщины, кшатрийки Тришалы. Уже мальчиком Махавира превосходил всех талантами и силой: укрощал неистового слона, смело расправился со змеей, отвечал на вопросы божества Шакры и т. д. Пока были живы родители, молодой человек вел жизнь мирянина, не желая быть аскетом, ибо это огорчило бы их. Он женился и даже имел дочь. После смерти родителей Махавира, раздарив все имущество, ушел из мира, стал вести жизнь странствующего нищего аскета. Так он пространствовал 12 лет, отказавшись от одежды, соблюдая обет молчания, питаясь подаяниями, соблюдая строжайший пост, мужественно перенося тяготы бездомной жизни. В период аскетических странствий ему пришлось испытать оскорбления и унижения. Люди относились к нему как к бродяге, с подозрением и неприязнью. Его принимали за вора или шпиона, избивали, травили собаками. Один раз его хотели повесить, но веревка чудесным образом семь раз обрывалась, и наконец перепуганные крестьяне отпустили Махавиру. На 43 году жизни на берегу реки Риджупалика, что протекала возле города Джримбхикаграма, он достиг абсолютного всезнания и стал джиной. Это произошло под священным древом шалой; а другое священное древо – ашока – знаменито тем, что тут он дал обет отречения от мира. Став джиной, Махавира продолжил странствия, но уже как проповедник, святой и вероучитель. Его окружали почет, поклонение многочисленных последователей, среди которых были даже цари. Полного освобождения он достиг лишь на 72 году жизни в г. Пава (Павапури) – в резиденции царя Хастипалы. Там он стал совершенным существом – сиддхом.
Произошло это или в уединении, или в момент лекции, которую он читал в специально построенном для этого зале целых шесть суток. Прочтя ее, он скончался и погрузился в нирвану. В дни индуистского праздника Дивали – осеннего праздника огней – джайны обычно отмечают день конечного освобождения этого святого от оков жизни широкой иллюминацией.
Подобные истории воспринимались в порядке вещей… В Индии над миропорядком и жизнью смертных царит всеобщий закон кармы. Согласно ему, одни – счастливы, другие – несчастны, «одни – образованны, другие – невежественны». Его воздействие испытал на себе и правитель из династии Маурья, Ашока, чье правление было длительным (268–232 гг. до н. э.). Государство его охватывало территорию почти всей Индии и части современного Афганистана. Пример жизни царя поучителен… Его называют «царем Справедливости». Но не сразу произошла его трансформация в великого правителя. Конечно, и его история полна легенд. Китайский монах Фасянь в «Записках о буддийских странах» описал случай, который как бы предопределил будущую судьбу Ашоки. Однажды он играл у дороги и увидел Кашьяпу Будду (предшественника Будды Гаутамы). Этот нищий, в образе которого предстал святой, протянул ему руку за подаянием. Мальчик, сочтя все это за игру, протянул ему горсть земли. Святой взял эту землю и бросил ему под ноги. Все это должно было означать, что в дальнейшем мальчику суждено стать великим воином и завоевателем, повелителем многих земель и законодателем. Так и произошло, когда он унаследовал власть от своего отца. Вначале он шел традиционным путем всех повелителей: вел войны, убивал, брал в плен, был жесток. В 262 г. до н. э. он напал на другое государство на юге полуострова. В ходе тяжелой кровопролитной войны с государством Калинга, что на берегу Бенгальского залива, он уничтожил и взял в плен тысячи жителей (взято в плен 150 тысяч и были убиты тысячи). Так он создал огромную империю. Хотя имя царя означало «лишенный печали», Ашока ею-то и преисполнился. Жестокость войны потрясла его до глубины души. После этого на него чудесным образом снизошло просветление и он стал ревностно защищать и насаждать Закон Благочестия (дхарму). По его повелению на скалах и каменных колоннах у границ империи были выбиты эдикты. Царь требовал от подданных, чтобы те вели нравственную и благочестивую жизнь. «Вы должны быть добрыми по отношению к рабам и слугам, почтительными к людям, достойным уважения, заботливыми по отношению к живым существам и щедрыми по отношению к брахманам и аскетам», – гласил эдикт.
Возможно, его обращению в новую веру способствовала буддистская религия. Молодой правитель встретил буддистов, которые поведали ему о «дхарме», законе справедливости. Так он стал поборником мира, призывая всех воплощать в жизнь учение Будды. Вместе с тем Ашока считал, что люди вправе исповедовать их собственную веру. Он говорил о необходимости правдоискательства, доброго и внимательного отношения ко всем живым существам, ратуя за сохранение внутренней чистоты и полного свободомыслия: «Следует почитать любую веру. Поступая так, человек способствует успеху своей веры и оказывает поддержку чужой. Поступая иначе, он подрывает корни своей веры и вредит чужой». Ашоку называют еще и первым цесарским патроном буддизма. Говорят, что для своей религии он стал тем, кем был апостол Павел для христианства. Десятки буддистских миссионеров направились в королевство тамилов, на Цейлон, Бирму, в Сирию, Египет и Македонию по его приказу. На Цейлон он послал родного брата и сестру. Его стали все величать любимцем богов (дэванамприя). При этом вновь особо подчеркнем, он выступал за равенство всех религий.
Заметим: заповеди и законы буддизма возникли задолго до Христа. Еще до появления письма, как говорилось, веды, упанишады передавались устно. Однако в этой древности была своя ложка дегтя. Считалось, что эти тексты содержат священное или сокровенное знание. Поэтому ни один из текстов не мог быть донесен до ушей представителей низших каст в Индии. И только через столетия после начала новой эры они смогли быть записаны. Тексты написаны были на санскрите, древнеиндийском языке, который был довольно близок к древнеперсидскому.
Благодаря усилиям Ашоки, буддизм быстро распространился по всей Индии. Кроме этого, он уделял большое внимание образованию и социальному развитию страны. Дж. Неру пишет: «А поскольку дхарма для Ашоки означала не простое повторение пустых молитв и… церемоний, но совершение добрых дел и возвышение общества, то вся страна покрылась общественными садами и больницами, колодцами и дорогами. Специальные меры были приняты для организации образования женщин. Четыре больших университет-ских города – Такшашила, или Таксила, на севере, близ Пешавара; Матхура, упрощенно Маттра; Удджайн в Центральной Индии и Наланда, близ Патны в Бихаре, – привлекали студентов не только из Индии, но и из дальних стран, от Китая до Западной Азии. Эти студенты, возвращаясь домой, несли с собой весть об учении Будды. Большие монастыри выросли по всей стране. Они получили название вихара… Но, как часто случается, эти монастыри вскоре утратили вдохновение, дух учения и размышления и превратились просто в места, где люди придерживались… установленного порядка и совершали богослужение». Монашество презрело дух наук.
