татарское, а доверчивая Москва не вспомнила мудрости народной: «Не всякому слову веруйте!» Когда москвичи поверили предателям и открыли ворота, выйдя из Кремля с крестами и иконами, монголы стали беспощадно всех истреблять.
По словам летописца, резня продолжалась до тех пор, пока у татар не утомились плечи, не иступились сабли. В Кремле от монгольского меча погибли около 24 тысяч человек, не считая тех, кто сгорел или утонул. Захватчики врывались в церкви, убивая всех, от мала до велика. Грабили все подряд: великокняжескую казну, церковные сокровища, боярское имущество, товары купцов. Исчезли в огне и многие ценные памятники древней литературы. «Страшное зрелище представляла теперь русская столица, недавно еще многолюдная и богатая, – писал Н. Костомаров. – Не было в ней ни одной живой души; кучи трупов лежали повсюду на улицах среди обгорелых бревен и пепла, и растворенные церкви были завалены телами убитых».
Татары расселись тогда по многим городам, причина этого хорошо известна – раздробленность русских княжеств, междоусобицы, слабость отдельных князей или предательство. Князья Дмитрий Донской и Владимир Андреевич, вернувшись в Москву после ухода от стен столицы Тохтамыша, стали выдавать «похоронные» семьям погибших. «И повелели они тела мертвых хоронить, и давали за сорок мертвецов по полтине, а за восемьдесят – по рублю. И сосчитали, что всего дано было на погребение мертвых 300 рублей». На обратном пути татаромонголы взяли Коломну, а затем вновь пограбили и пожгли Рязанское княжество («И захватил (Тохтамыш) землю Рязанскую, и огнем пожег, и людей посек, а иные и разбежались, и бесчисленное множество повел в Орду полона»). Позвольте спросить, это что – дружеский военный союз?! Нашествие Тохтамыша явилось попыткой монголов восстановить власть Орды над Русью. Хотя Москва была полностью сожжена, а многие жители были убиты или уведены в плен, а московский князь согласился платить Орде большую дань, главное, чего так и не добились монголы, – сломить русского человека. Дух народа не был сломлен. Поэтому справедливо пишут, что в «Повести о нашествии Тохтамыша» уже нет того пессимизма, какой ранее был виден в литературных памятниках периода нашествия Батыя. Так, Фотиевская редакция повести подчеркивает решимость великого князя «ити противу ратных» и осуждает разобщенность русских князей, которые «не хотяху помогати» великому князю, а также укоряет их за неверие в собственные силы. И библейские заповеди звучат уже совсем иначе, с иным подтекстом и смыслом: «Се коль добро и коль красно, еже житатии вкупе!» и «Друг другу пособляя и брат брату помагая, яко град тверд есть». Налицо рост национального самосознания русского народа. Народ одержал великую победу! Он понял, что «непобедимого» врага можно бить! Замечу, что и Русская церковь заговорила языком мужественного воина, а не льстивым языком раба. Так, когда в 1480 г. подошли к Москве войска хана Ахмета (ситуация, напоминавшая 1382 г., приход Тохтамыша), город стал готовиться к осаде, и вновь среди князей, бояр нашлись «крамольницы» и «изменицы», т. е. бояре и знатные чины, собравшиеся «бежать прочь, а христианство выдати». «Элита» чаще празднует труса, чем народ, ибо она думает о своих деньгах больше, чем о победе родины.
И тогда против них выступил ростовский архиепископ Вассиан. Он потребовал от великого князя Ивана Васильевича смело идти в бой против татар, не слушать «льстивых» бояр, склонявших князя к отказу от сопротивления. В летописи резко отрицательно говорится об отъезде великой княгини Софьи на Белоозе-ро. Отъезд сей прямо квалифицируется как бегство и измена (тем более что с Софьей увезли и великокняжескую казну). Архиепископ Вассиан подобно радонежскому игумену был «восприемником от купели» сына великого князя Ивана III Василия, будущего «государя всея Руси». И когда в 1480 г., ровно через 100 лет после Куликовской битвы, русские и татарские войска готовились к сражению, его «Послание на Угру» способствовало укреплению боевого духа Ивана III и его окружения. Действия Сергия Радонежского, также отправившего накануне битвы с татарами послание московскому войску и князю с призывом твердо стоять против «поганых», служили примером для
Вассиана. Напоминая Ивану III о поведении во время Куликовской битвы его прадеда Дмитрия Донского, он дерзко и смело говорит светской власти, что она не имеет права зваться христианской, если бросит щит, не окажет сопротивления «окаянным сим сырояд-цам», предав «хрестьян-ство свое отечьство, яко бегуном скитатися по иным странам». Выражая настроения широких народных масс, ненавидевших бояр-изменников, авторы Московского летописного свода XV в. и Ермолинской летописи называют «крамольниками» и «мятежниками» всех тех, кто хотел бы оставить Москву захватчикам.
Основой нравственной силы Руси всегда были народ и его герои. В былине «Илья Муромец и Калин- царь» противопоставляются князь и Илья Муромец (мужи-ще-деревенщина). Несмотря на личные обиды, богатырь призывает других русских витязей: «Вы постойте-тко за веру, за отечество». Если многие герои западных и восточных эпосов гибнут (Ахилл, Патрокл, Гектор, Зигфрид, Роланд, Манас и другие), русский богатырь остается непобедимым. Главным смыслом их жизни всегда становится бой за Родину и веру православную, в котором они обретают бессмертие. Илье Муромцу «смерть в бою не писана». Это должно убедить современников и потомков в том, что еще не перевелись богатыри на Руси, хотя в иных былинах говорится о смерти героев (Алеша Попович). В 1242 г., когда хан Батый встал «от града за 30 поприщ, и многи святыя церкви пожже и християн поби и твердо вооружашеся на град той», один из воинов смоленского князя, по имени Меркурий, направляемый чудотворным образом Богородицы, вышел в поле, чтобы сразиться с лютым ворогом. Сначала на поединке он убил исполина-татарина, наводившего ужас на защитников города, а затем положил множество воинов Батыя. Город был им спасен. Но отважного Меркурия в битве постигла мученическая кончина. Приписывать лишь себе заслугу разгрома монголов мы не вправе. Их рати были ослаблены сопротивлением народов Центральной Азии, Индии, Китая, Булгарии, Кавказа, Беларуси, той же Литвы. Наибольшее мужество в борьбе с монголами демонстрирует простой народ. Политики чаще готовы договориться с врагом. Так, в Венгрии Коломан, отступавший с войсками через Пешт, посоветовал горожанам не сопротивляться. Однако народ проявил стойкость и мужество: несмотря на то что строительство укреплений не было завершено, решили обороняться. Когда враг осадил Пешт, горожане три дня отчаянно защищались. Город после жестокого штурма подвергнут разорению, множество жителей были убиты. У одного из венгерских городов, согласно легенде, и погиб Батый («Повесть об убиении Батыя»). Мужественно вели себя литовцы, поляки, венгры, не раз бившие татаромонголов. Из числа монголов, воевавших в Европе, «многие были убиты в Польше и Венгрии».
Велика заслуга в сокрушении «новых повелителей мира» и народов Центральной Азии и Кавказа. Вспомним историю подъема и падения великой империи Тамерлана (Тимура). Основатель династии Тимуридов – Тимур (1336–1405). Свидетельства о нем противоречивы. Родиной Тамерлана была Центральная Азия, в то время один из культурнейших регионов, находившихся под юрисдикцией империи монголов. Даже великий Чингисхан признавал право Трансоксианы на особые условия существования. Именно здесь Юсуф Хасс Хаджиб написал первое в Центральной Азии мусульманское произведение «Кутадгу билиг» («Наука счастья», 1067–1070), здесь появилась первая научная тюркская книга, энциклопедический словарь Караханида Махмуда Кашгарского (1072–1083), здесь жил и творил величайший мистик Центральной Азии Ахмед Ясави и т. д. Даже монгольские правители (к примеру, Махмуд Ялавач, его сын и внук) приложили немало усилий для восстановления городов, некогда разрушенных теми же монголами. Бухара расцвела при их правлении столь пышно, что Джувейни утверждал, что равной в мире ей не было, а Марко Поло увидел в ней «самый лучший город Персии». Тамерлан родился в Кеше, в 100 км южнее Самарканда, род его принадлежал к одному из монгольских тюр-коязычных племен Трансоксианы. Биографы отмечают феноменальную память Тимура, владение турецким и персидским языками, говорят о том, что его знание многочисленных историй из жизни великих завоевателей и героев помогало ему воодушевлять воинов перед битвой. Но некоторые источники утверждают, что он не был грамотным. Как же он управлял великой империей, руководил армией, определял численность войск, количество фуража? Как мог неграмотный и невежественный человек привести в изумление величайшего историка мусульман Ибн
