Дальше история еще более захватывающая. Мастер заявил, что сумеет сотворить меч совершеннее прежнего. Теперь следите за его изумляющими действиями. Виланд порубил сделанный клинок на мелкие- мелкие кусочки. Как он это сделал, предание умалчивает. Затем заставил гусей их проглотить. Следующее его занятие кого-то рассмешило, кого-то заставило брезгливо отворачиваться. Оружейник ходил за птицами и собирал их помет. Однако он хорошо знал, что делает. Выбрав из помета все обработанные гусиным желудочным соком стальные крошки, Виланд переплавил их в монолит и из него выковал меч.
Новейшие испытания уже нашего времени показали, что в гусиных желудках сталь насыщается азотом. Это придает ей твердость лучше, чем любая закалка. Миммунг – так Виланд назвал новый меч – оказался настолько хорош, что мастер счел короля его недостойным. Тогда он за три дня выковал другой, похожий, который и решил отдать монарху. Но на состязание он вышел с Миммунгом в руках. И когда положил его на шлем противника и чуть-чуть надавил, клинок разрезал его вместе с панцирем пополам. Коварный король по наущению жены отдал приказ подрезать оружейнику сухожилия, чтобы тот не мог уйти и работал только на него. Однако, немного поправившись, Виланд жестоко отомстил обидчику. Своим великолепным мечом он убил двух его сыновей, изнасиловал дочь и скрылся вместе с чудо-клинком. Что было с ним дальше, для нашего повествования значения не имеет. Но уже сын мастера, Виттих, преследуемый врагами, опасаясь, что непревзойденное творение отца попадет к ним в руки, прыгнул в море с высокого утеса, обнимая Миммунг... Да, прославленное в боях, хорошее рыцарское оружие передавалось по наследству из поколения в поколение. Беовульф, с которого мы начали рассказ о чудесном мече, тоже, отправляясь на битву, завещал данам, в случае его гибели, передать оружие на его родине достойному воину. Помните у Высоцкого в песне «Книжные дети» из фильма «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго»:
Попытайся ладони у мертвых разжать,
И оружье принять из натруженных рук...
Испытай, овладев еще теплым мечом
И доспехи надев, – что почем, что почем...
Рыцарское наступательное оружие, в отличие от оборонительного, менялось не так стремительно. Короткий или длинный, обоюдоострый или заточенный с одной стороны, с украшениями и без – главным во все времена оставался меч. Рождение цельного металлического доспеха заставило оружейников сделать короче, но толще копье – вторую важнейшую ударную силу всадника. Оно всегда делалось из твердых пород дерева, металл шел только на наконечник и «воронку», защищающую руку. Как правило, обязательной принадлежностью рыцаря был и кинжал. Его узкое и длинное, зачастую – четырехугольное лезвие находило малейшую брешь в доспехе поверженного противника. Кинжал даже в бою висел на поясе, за него брались только в тесной рукопашной схватке, когда для копья и меча уже не находилось пространства. Любопытно, что французы назвали кинжал la misericorde – милосердие, потому что гордые рыцари, в случае ранения, предпочитали не просить о пощаде, а, напротив, призывали победителя добить их. Такая «милость» достойному противнику всегда оказывалась, как знак уважения к его храбрости и чести.
Редко использовался в ратном деле кривой нож, некое подобие обоюдоострого серпа с длинной рукояткой. А вот алебарда, или как ее еще называют – бердыш, – нам по фильмам знакома. И русские опричники, и европейские рыцари возможности такого двустороннего топора с длинными, расходящимися концами в бою оценивали высоко. Булава, или палица, оказывается, служила любимым оружием не только Ильи Муромца и других сказочных русских богатырей. Мощные, рослые рыцари тоже не прочь были помахать в схватке грозной, толстой дубиной. Чтобы она в разгаре боя случайно не вырвалась из руки, к ней часто приделывали кольцо со страхующей цепью или веревкой. Иногда на ударном конце на цепи подвешивался сокрушительный металлический шар, хотя саму палицу тоже стали делать из железа.
Собственно, прародительницей булавы была простая деревянная дубина. Никакое другое оружие не способно было нанести столь оглушающий удар по голове, даже защищенной закрытым шлемом. А соприкосновение с относительно мягкой кольчугой было чревато серьезным ушибом и даже переломом костей. На уже упомянутом нами Байонском ковре можно увидеть, что иной раз булава служила рыцарям как метательное оружие. А во время передвижений всадники подвешивали ее к луке седла. Во времена Крестовых походов рыцари переняли ее новую, ставшую самой популярной среди европейцев форму – к ударному концу палица растопыривала широкие заостренные убийственные ребра. (На Руси она получила название «шестопер».) Неудивительно, что именно булава стала любимым оружием многих рыцарей. Есть версия, что впоследствии, перестав служить оружием, она преобразилась в командирский жезл.
Сродни булаве был мушкель. Словарь Даля трактует его как деревянную колотушку, иногда оправленную железом. Военный молот отличался от нее по-другому закругленными концами. Все эти «колотушки» применялись в бою для проламывания металлических доспехов и шлемов. Но все-таки по большей части таким вооружением оснащались пехотинцы-наемники. Знавала средневековая Европа и другое оружие, например огромный двухметровый меч. «Работать» им было возможно только двумя руками и то воину недюжинной силы. Поэтому такой «кладенец» можно смело отнести к числу редкостей. Впрочем, когда перейдем к описанию достоинств мечей, мы этих гигантов еще коснемся. С конца двенадцатого столетия и всадники, и пехотинцы стали широко применять, особенно при осадах, арбалеты. Известен исторический факт, что Ричард Львиное Сердце получил смертельную рану при осаде замка Шалю в Лимузене именно арбалетной стрелой...
Дело мастера боится
Существовал ли королевский сын оружейник Виланд на самом деле, теперь не узнает никто. Но до нашего времени дошли и подлинные имена. Их, к сожалению, не так много. По счастью, как и великие художники, они оставили на своих творениях автографы. Но клейма на оружии стали ставить уже в поздний период рыцарства. Испанский город Толедо дал миру потомственных оружейников Агирро, Эрнандеса, Руиса.
