никакого опыта, да и какое я могу иметь положение в коллективе, где много авторитетных специалистов, за плечами которых большой опыт работы, в том числе и чисто административной!
А Михаил Кузьмич в ответ на мою тираду и говорит:
— Но ведь Вы впервые в жизни занялись организацией кафедры студенческой практики в институте и, как следует из представленной характеристики, так блестяще ее организовали, что это вызвало у всех заинтересованных промышленных предприятий большое удовлетворение. А кроме того, в рекомендации отмечается, что будучи секретарем комсомольского бюро института, приобрели большой опыт проведения различного рода массовых мероприятий, вечеров, встреч с видными артистами, писателями, учеными.
И, сделав небольшую паузу, как бы мысленно анализируя логичность дальнейшего предложения, продолжил:
— Я понимаю Ваше настроение. Это реакция, в чем еще раз убедился, честного, ответственного человека. Дело мы организуем большое и неуверенность в своих силах может появиться у каждого человека. Опасения вполне обоснованы, нужно, конечно, познакомиться с организацией. Поэтому давайте договоримся так. Учитывая высказанное пожелание, направлю Вас в конструкторский отдел, который непосредственно ведет производство узлов, разрабатываемых для проектируемой ракеты. В такой должности будете не только заниматься конструированием, но и все время находиться в сфере производства, активно влияя на реализацию замыслов проектантов.
После такого продолжительного собеседования, в котором не было не только деления на Главного конструктора и молодого специалиста, но и даже на разного возраста людей, продолжать возражать уже было просто неудобно, так как дальнейшее упорство могло носить неприличный характер невоспитанного человека. А Михаил Кузьмич закончил разговор конкретным, как говорят политики, конструктивным предложением:
— Срок, на который я Вас направляю, небольшой — три-четыре месяца, но и достаточный для того, чтобы поработав, можно было вникнуть в суть дела и окончательно определить свое мнение. А после этого мы продолжим разговор о Вашей дальнейшей судьбе и более целесообразном использовании в ракетной технике.
Сразу все закрутилось своим чередом. В серийном отделе получил задание, разработал конструкцию узла, и в результате возникла необходимость связаться с цехом, где его должны были изготавливать. Работа полностью поглотила, приходилось трудиться и днем, и ночью, а потому, естественно, забыл обо всем остальном. И было полной неожиданностью, когда вдруг раздался звонок и секретарь пригласила меня к Главному конструктору. В подразделении, где работал, также все были удивлены столь непонятному вызову рядового инженера, минуя все вышестоящее руководство. Захожу в кабинет и, как и несколько месяцев назад, предстаю перед Главным конструктором. А он как бы в продолжение разговора, состоявшегося не несколько месяцев назад, а вчера, улыбаясь, спрашивает:
— Так как будем решать Вашу судьбу? Мне сообщили, что Вы увлечены разработкой чертежей, активно работаете с заводом по согласованию чертежной документации и ведению изготовления узлов в производстве. Поэтому представляется, что желание творчески работать с производством успешно осуществляется, и, находясь в стенах конструкторского бюро, Вы в то же время в цехах выступаете как активный инженер.
Я согласился, что работой увлечен, но, тем не менее, от своей мысли перехода на завод до конца не отказался. Тогда он говорит:
— Давайте продлим договоренность, которая была при первой встрече, и возвратимся к этому вопросу еще раз, но намного позже, когда в том возникнет необходимость.
При этом обдал меня своей лучезарной улыбкой, сопровождавшейся доброжелательным взглядом, протянул руку для прощанья, проводил до дверей кабинета и попросил звонить по любому возникающему, в том числе и этому, вопросу, если появится для того необходимость. Это буквально окрылило и позволило заглушить сомнения, что я поступал неправильно, не добившись перехода на завод.
А затем напряженнейшая работа без ограничения времени, связанная с ведением в производстве как серийных королевских ракет, так и своих собственных, опытных. Когда же к тому еще выбрали секретарем комитета комсомола конструкторского бюро, работа захватила настолько, что не оставалось времени подумать о возвращении к вопросу о переводе на завод.
Первые встречи и беседы с Михаилом Кузьмичом вызвали глубочайшее чувство уважения и доверия к этому человеку и к делу, которым предложили заниматься. И это чувство не покидает до сих пор, несмотря на все превратности судьбы.
А в начале 1956 года меня назначили руководителем группы и заполнили, как и положено при вступлении в новую должность, тарификационный листок, где значилось, что мне положен оклад 1900 рублей. Когда листок принесли на подпись Главному конструктору, то он собственноручно, в моем присутствии, зачеркнул предлагавшуюся цифру и поставил 2500 рублей. Я был горд неимоверно…
К этому следует добавить, что внутреннее чувство не подвело Главного конструктора. Борьба за кадры 'стоила свеч'. Молодой инженер Г.Д. Хорольский быстро вырос в ведущего специалиста конструкторского бюро, и М.К. Янгель не раз назначал его на самые различные высокие и ответственные посты, когда того требовала обстановка.
А вот еще один очень показательный пример, свидетельствующий о том, насколько был целеустремлен и даже изобретателен Главный в проведении кадровой политики и не упускал любой предоставившийся случай и при любых обстоятельствах. Пример, во многом характеризующий одновременно многогранность личности человека, пользовавшегося огромным уважением среди всех, с кем приходилось контактировать.
Приемная заместителя Министра оборонной промышленности по кадрам. Как два беспризорных, сидят молодые специалисты, муж и жена — супруги Козинченко. Получили распределение в Днепропетровск на завод 'Почтовый ящик № 186'. Одним словом, секретный завод и неведомо, чем придется заниматься. Предложили им должности мастера в механический цех, поскольку у одного в дипломе написано 'механик' (а это теоретик-исследователь), а у другого и того лучше — 'ядерщик'. А жилье даже и не обещали. Пробыв всего день в Днепропетровске, и не оставшись даже ночевать, они сразу же уехали обратно за перераспределением в Министерство.
Наутро, 'уставшие как собаки', прямо с вокзала, с кислыми физиономиями сидели они в ожидании дальнейшей судьбы. А в приемной оживленно. В кабинет периодически заходят люди с цветами. Вдруг появляется высокого роста респектабельный мужчина в светло-сером, ладно сидящем костюме, с букетом цветов. Приветливо поздоровавшись с секретарем и присутствующими, сразу прошел в кабинет. Супруги как-то непроизвольно про себя отметили, что новый посетитель своей простой манерой поведения заметно отличался от всех остальных визитеров. Через некоторое время он вышел из кабинета, прошел мимо не обращавшей на себя внимания пары — приемная была большая, а потом будто что-то вспомнив, вернулся, подошел к одиноко скучавшим супругам и вдруг, как старым знакомым, задал неожиданный вопрос:
— А где Ваши цветы? Почему не заходите? Я же понимаю, что Вы пришли поздравить!
В ответ услышал сбивчивое объяснение уставших людей: просители и понятия не имеют о происходящем событии, а проблемы у них далеки от торжественных и совсем земные — не могут найти пристанища для будущей работы.
Поинтересовавшись специальностью, 'незнакомец' резюмировал:
— Мне такие люди нужны, а на заводе Вам делать нечего.
С этими словами взял путевки и вернулся снова в кабинет.
Вскоре вышел и, обращаясь к секретарю, сказал:
— Перепечатайте эти направления в мое конструкторское бюро и обязательно отметьте: с предоставлением не комнаты, а квартиры.
Затем все также непринужденно и приветливо попрощавшись, ушел, сказав на прощанье:
— Если будут какие-то затруднения, когда приедете в Днепропетровск, то обращайтесь ко мне.
Молодой специалист в недоумении спросил секретаря:
— А кто это такой?
И услышал в ответ:
— Янгель Михаил Кузьмич — Главный конструктор.
Напечатав путевки, секретарь пошла с ними в кабинет. Однако вскоре возвратилась. Путевки не
