будут спрашивать. Всегда внимательно слушал выступающих, давал предложения. А если что сказал — то это всегда было весомо и по делу…
Михаил Кузьмич из эпохи, в которой 'дети Октября' звучало куда сильнее, чем 'родился в октябре'. Как личность М.К. Янгеля нельзя представить вне системы, сформировавшей и вырастившей его, плоть от плоти, кровь от крови которой он был. Его жизнь явилась общей частицей судьбы поколения. Более того, жизненный путь Главного конструктора мог бы послужить образцом для демонстрации преимуществ, дававшихся простому человеку из народа, бедной крестьянской семьи, социалистическим укладом общества. Пятнадцатилетним пареньком из глухой деревушки Зырянова отправляется в далекую столицу Москву. И сразу попадает в водоворот событий: комсомольская коммуна, в двадцать лет (!) вступает в ряды коммунистической партии, по комсомольской путевке становится студентом Московского авиационного института, где его выбирают секретарем комитета комсомола, а затем и членом парткома института.
Всю свою сознательную жизнь на всех занимаемых постах М.К. Янгель был неразрывно связан с деятельностью партийных органов при организациях, в которых приходилось работать, являясь неизменно членом партийных комитетов — парткомов. В последнее десятилетие жизни избирался в высшие партийные инстанции — членом Центрального Комитета Компартии Украины и кандидатом в члены Центрального Комитета КПСС. И при этом никогда не был профессиональным партийным работником, партийным функционером. Впрочем, это верно лишь с одной небольшой оговоркой. После возвращения из командировки в Америку в 1938 году М.К. Янгеля собираются назначить парторгом ЦК на один из авиационных заводов на Волге. По существовавшему негласному положению этот пост был фактически выше должности директора завода. Заполнены необходимые в таких случаях анкеты, написана автобиография. Однако на этом все и закончилось. По этому поводу его никуда больше не вызывали. До Михаила Кузьмича еще не дошла тревожная весть, что в одном из сибирских городов по ложному обвинению арестован беспартийный учитель географии Константин Кузьмич Янгель. Брат не знал, а всевидящее око чекистов не дремало, оно знало все. Так не состоялась партийная карьера будущего Главного конструктора.
Судьба брата долго была и судьбой Михаила. Это были самые трудные годы его жизни. Они совпали со временем, когда М.К. Янгель в начале 1944 года ушел из конструкторского бюро Н.Н. Поликарпова. Его неоднократно вызывали в Министерство авиационной промышленности. Состоялись долгие беседы и в Центральном Комитете партии, в ходе которых было сделано немало интересных предложений, связанных с работой как в Москве, так и других городах. Но каждый раз беседы заканчивались безрезультатно. Никаких новых назначений М.К. Янгель не получал. Причина была, как говорится, на поверхности. И это прекрасно понимал сам Михаил Кузьмич:
— В таком положении не я один. Все внимание сосредоточено сейчас на разгроме фашизма. Скоро настанет время для наведения порядка во внутренних частных делах. Выяснится и вопрос о Косте. Тогда, я в этом убежден, поднимется 'шлагбаум' на моем пути: меня используют с максимальным коэффициентом отдачи. А пока надо работать. Испытание временем надо выдержать с честью
Но результат, тем не менее, налицо: награды обходили 'героя'. Подписывая характеристику об окончании академии, бывший в то время секретарем партбюро Л.А. Гришин спросил:
— Послушай, Кузьмич, у тебя из наград действительно только одна медаль 'За оборону Москвы'. Я припоминаю, что видел тебя не раз в списках на представление к ордену Ленина.
— В списке-то я был, — ответил ему М.К. Янгель, — но так складывалось: то непредвиденная ситуация, то война. И потом, ты говоришь — одна медаль. А ты знаешь, как мне она дорога!
Наложила свою печать на жизнь будущего Главного конструктора и гнусная рука негодяя, безнаказанно творившая в предвоенные годы мерзкие доносы. Из сибирской глухомани в столицу в соответствующие органы пришло письмо борца с 'врагами народов' о том, что отец М.К. Янгеля 'кулак и скрывается'.
Письмо должно было получить соответствующий ход, потому что по своей оплошности Михаил Кузьмич, оформляясь на работу в конструкторское бюро Н.Н. Поликарпова, не приложил к своему личному делу, как было положено в то время, справку о трудовой деятельности родителей.
По предложению Н.Н. Поликарпова, участливо отнесшегося к судьбе своего молодого специалиста, М.К. Янгель вынужден был взять отпуск и поехать домой в далекую родную деревню, где до последнего дня жил его отец. Зимняя декабрьская дорога оказалась тяжелейшей, в том числе пришлось переплывать в лодке еще не замерзшую Ангару — реку шириной около километра, быструю, с густой шугой, как называют сибиряки крупные и мелкие льдинки, которыми она уже успела покрыться. Опасная операция могла привести к любому финалу.
'Примерно на середине реки, — вспоминал Михаил Кузьмич, — один из перевозчиков сообщил нам об одной из грозивших опасностей. Дело в том, что в пяти километрах от Братска по течению реки начинаются большие Ангарские пороги, и при нашем медленном передвижении вперед и быстром вниз мы рисковали быть разбитыми об острые камни этих порогов. В довершение ко всему над рекой стоял густющий туман, и ничего не было видно. Началась небольшая паника, и мне пришлось (да простят культурные люди) употребить несколько крепких русских слов, чтобы привести пассажиров в себя и заставить всех правильно работать.
Все обошлось благополучно. Отнесло вниз всего километра на три. Но здесь новая беда. Противоположный берег Ангары — пустынный, и до ближнего места, где можно было бы обогреться, — маленькой одинокой рыбацкой избушки — нужно тащиться вверх по берегу реки около шести километров, а до деревни и того больше — девять километров.
Послали одного паренька за лошадью, а сами побежали скорее в избушку отогреться. Устали ужасно, перемерзли и того больше. Выручили спирт и коньяк.
И так я был зол в этот момент на автора 'документа', что, казалось, попади он мне на дороге — задушил бы его своими закоченевшими от мороза руками. Мне еще предстоит с ним встретиться'.
В Зыряновой Михаил Кузьмич получил справку от правления колхоза о том, что его отец в 1933 году был принят в колхоз и справку от сельсовета об его имущественном положении перед коллективизацией.
А мать отдала маленькую бумажку — документ, выданный Зыряновской сельскохозяйственной коммуной 'Труд' 4 января 1934 года следующего содержания:
'Справка. Дана настоящая гр-ну деревни Зыряновой Нижне-Илимскго района Вост. Сиб. Края Янгель Кузьме Лаврентьевичу в том, что он действительно является членом колхоза 'Труд' (деревня Зырянова Н.- Илимского района) с сентября месяца 1933 года. В чем и удостоверяет председатель колхоза Романов Н.Д.'.
И печать.
Получив это жизненно необходимое по тем временам алиби, М.К. Янгель вынужден был еще остаться некоторое время в Сибири, так как главного виновника его опасного путешествия в это время в Нижне- Илимске (откуда пришел донос) не было. Чем окончилась эта встреча — история умалчивает. Но она оставила глубокий след в сознании будущего Главного. Даже в анкете, которую он заполнял в 1954 году при вступлении в должность Главного конструктора ОКБ-586, отвечая на один из обязательных вопросов о политической благонадежности, напишет: 'Брат, Янгель Константин Кузьмич, в 1938 году арестован и осужден на 10 лет, дальнейшее о нем неизвестно'. И, как бы оставаясь под впечатлением событий тех тяжелых дней, в собственноручно написанной автобиографии сочтет необходимым отметить: 'До коллективизации отец имел среднее хозяйство, в 1932 г. вступил в колхоз'. Не минула коммуниста М.К. Янгеля и такая, самая страшная по тем временам, кара, как исключение из партии.
Произошло это в Сибири в 1943 году при следующих обстоятельствах. В одном из домов, принадлежавших авиационной промышленности, освободилась квартира. И, по недоразумению, на нее выписали одновременно два ордера: один — заводоуправлением сотруднику завода, другой — горсоветом инструктору райкома. Естественно, между обладателями ордеров возник конфликт. И не простой, а 'вооруженный'. Интересы одной стороны защищал вахтер завода, а противоборствующей, как и положено, — сотрудник милиции. Обо всем этом М.К. Янгель узнал за полчаса до отбытия на совещание в горком партии.
— Завтра с утра разберусь. Пусть подождут и постараются не конфликтовать, — сказал он секретарю.
