вроде медбрата. Стив будет за рулем микроавтобуса, а Ник Уильямс посидит здесь, потому что начальника пешаварской станции ЦРУ могут знать в лицо. Потом — они вернутся с пробами или без — но новенькая машина останется в собственности Врачей без границ, это будет что-то вроде благодарности за помощь тире благотворительной акции ЦРУ. Вопреки общему мнению — 'Врачи без границ' не были собственностью ЦРУ, они просто оказывали помощь и предоставляли крышу, потому что это было условием их финансирования и без этого было нельзя. Они поднялись на второй этаж по узкой, грязной лестнице — и то, как взглянул на них глава офиса, яснее ясного говорило, как он к ним относится. Во Врачах без границ было и немало идеалистов, которые хотят просто помогать людям.
— Ник Уильямс — глава станции улыбнулся, наводя мосты — мы привезли вам новенькую машину, распишитесь в получении.
— Одну минутку… — глава офиса открыл дверь и куда-то исчез.
— Как вам хватает терпения с этим ублюдком… — вполголоса спросил Уильямс молчаливого водителя Стива.
Тот просто пожал плечами.
Вернулся глава офиса врачей без границ, вместе с еще одним врачом. Женщиной…
— Это Летиция, одна из наших волонтеров. Она приехала сюда, чтобы спасать людей. Ваши люди на месте?
— Да, сэр.
— Тогда давайте, поскорее покончим с этим…
Стив увел настоящего врача вниз, туда, где в машине слушал рэп палач двадцать первого века по имени Джеремайа.
— Кофе, сэр? Имейте в виду, у меня нет времени возиться с вами. Людей не хватает, и я сам тоже работаю по мере возможностей.
— Спасибо. Кофе — это все что мне требуется.
Кофе был, конечно, дешевый, регуляр — но сваренный хорошо. Он вызвал изжогу — но это было привычно, и начальник станции успешно справился с ней парой таблеток антацида. Он слышал, что язва желудка занимает одно из первых мест по причинам смертности сотрудников ЦРУ.
Какое-то время он сидел тут, на обшарпанном стуле, потом не выдержал — накинул на плечи подходящий медицинский халат, которые висели на вешалке, стараясь не шуметь, спустился вниз, на первый этаж. Прием пациентов проходил там, на втором этаже волонтеры жили и тут же был их офис.
Волонтерами были женщины… только женщина имеет право прикасаться к женщине, те двое мужчин, которые здесь были, в том числе и начальник офиса — выполняли всю остальную работу, которую можно было выполнять, не прикасаясь к чужим женщинам. Уильямс посмотрел на это, потом стал по мере сил помогать. Впервые — его посетило чувство, что он делает что-то нужное — не для этой страны и ее народа, для себя.
Он работал, не смотря на часы, потом начали возвращаться разъездные бригады. Потом — они собрались наверху, снова пили кофе, обменивались шуточками — как и все люди, которые вместе сделали какое-то важное дело днем и теперь вечером могут отдохнуть.
Глава офиса оказался рядом.
— Видите, как мы работаем?
— Да… вижу — ответил начальник пешаварской резидентуры.
— Мы имеем дело с детьми. Клянусь Богом, это такие же дети, как и в любой другой стране, в какой я бывал. Они так же плачут, когда им больно или страшно, так же любят своих родителей и тоскуют, пока их нет.
— Не так давно — негромко сказал начальник станции — мне довелось побывать на месте очередного подрыва. Двое, с автоматами и поясами шахида, переодевшись полицейскими — приблизились к полицейской академии. Один из них подорвался на чек-пойнте, когда его попытались досмотреть. Второй — прорвался внутрь, расстрелял весь магазин своего автомата по людям, и тоже подорвался. Второму — было пятнадцать лет. Мы потом это установили. Если вы знаете какой-то метод, как это прекратить, я готов их выслушать.
— Может, просто дать им быть самими собой — спросил врач.
— Самими собой? Тот пятнадцатилетний ублюдок с поясом шахида и автоматом — он ведь был самим собой. Ни один человек не пойдет подрываться, не будучи сам собой, это мы — вечно играем какие-то роли. Вы, я…
— Я не играю.
— Играете, доктор, играете… Вы берете наши деньги, и играете за них свою роль. Пусть эти деньги идут на самые благие дела, но вы знаете, откуда эти деньги и берете их. Просто мне досталась роль плохого парня, а вам хорошего, вот и вся разница между нами. И не смейте думать, что вы чем-то лучше меня, док…
Возможный скандал — предотвратило появление Стива. Начальник станции вопросительно посмотрел на него — тот покачал головой. Не удалось…
Подпрыгивая на мелких, но неприятных ухабах дороги, которая срезала путь к военному госпиталю — покрытый пылью белый микроавтобус скорой помощи подкатил к высокому с пущенной поверх колючей проволокой зданию, которое располагалось как бы на отшибе от всех остальных. ЦРУ знало, что это здание местные называют «Вазиристан-хавели», при этом слово Вазиристан предположительно обозначает место, откуда родом владелец этого здания, хавели — в переводе это «убежище». Никто и никогда не видел владельца этого здания, что само по себе наводило на размышления.
Само здание снаружи не выглядело богатым. Это особенность всего строительства в Пакистане — даже большие здания не выглядят богатыми, часто они выглядят как нищие трущобные халупы, непомерно расстроившиеся во все стороны. Забор — какого-то неопределенного цвета… детской неожиданности, и поверху отчетливо видны стальные, неопрятные арматурины, на которых держится колючая проволока. Само здание — бетон, шифер на крыше, никакого нормального архитектурного проекта — оно выглядит так, как будто его несколько раз перестраивали и надстраивали, причем каждый раз разные люди. Этажность была высокой — целых три этажа, если не считать Ground floor, который традиционно считается за нулевой этаж. Наверху — узкие, занавешенные окна, больше походящие на бойницы и какая-то конструкция наверху. Возможно — пулеметная точка.
Микроавтобус остановился рядом с главным входом, из него выбрались двое, мужчина и женщина. Аналитики ЦРУ промахнулись, подбирая эту пару — она была запоминающейся. Джеремайя был выше женщины — врача больше, чем на две головы и тяжелее чуть ли не в два раза. Они сразу привлекали внимание, к тому же — можно было догадаться, что таких здоровяков-негров в Кении, где часто недоедают — очень мало.
Негр выступил вперед, стукнул по двери, потому что никакого звонка не было. Потом — еще раз…
Через несколько минут к ним вышли. Среднего роста, настороженный, бородатый мужчина-пуштун с блестящими, черными как голыши в реке глазами. Оружия у него не было, по крайней мере, на вид.
— Здравствуйте… — доктор выступила вперед — я доктор Зденка Петрович, из международной организации врачи без границ. Вы понимаете язык, на котором я говорю, или нам стоит перейти на другой.
Разговор шел на английском.
— Понимаю… — буркнул пуштун. Он явно не собирался уделять много внимания женщине, да еще и неверной. Хорошо хоть с повязкой на лице — почти что чадра.
— Правительство вашей страны ожидает эпидемию птичьего гриппа и заключило договор с нами. Мы должны привить всех, кого только можно. Детей мы прививаем бесплатно, взрослых — за очень небольшую плату, которая покрывает только расходы на саму вакцину. Здесь есть дети?
— Нет. — отрезал пуштун.
— Вы уверены? Может быть, вы считаете, что прививки не от Аллаха — но Аллах запрещает самоубийство, а эта болезнь, от которой мы пытаемся вас спасти смертельна.
— Здесь нет никаких детей! — отрезал пуштун.
