Габриэль неотвратимо тянулась следом, держа лук в руке, но понимая, что с движущегося коня точно стрелять ей будет очень сложно, ибо это требовало высокого мастерства. Юные аристократы и горожане, среди которых шлемы и панцири были не у каждого, испытали немалый трепет, видя неплохо снаряженных противников, потрясавших копьями над головами, среди них был и юноша с луком, тот, которого путницы видели в лагере.
Зена закричала так, как имела обыкновение перед броском в схватку, её клич подхватила Габриэль и другие воины, им ответили не менее решительно, воительница была справа от противницы и метнула копьё первой. Бросок был мощный, но та изогнула гибкое тело, и острие прошло лишь вскользь по боку, своё копьё разбойница послала уже вслед проскочившей вперёд Зене, яростно закричав, когда увидела, что тёмная демоница пригнулась и пропустила острое жало над собой. Оба отряда прошли друг сквозь друга, словно воды рек, всадники метали в противников дротики, три тегейца и двое разбойников были ранены, остальные промахнулись в суматохе. Габриэль послала стрелу в одного из врагов, но тщетно, направлять коня и целиться одновременно она не могла. Отряды разворачивались для того, чтобы заново сойтись, в это время юноша-стрелок, остановив коня и прицелившись, послал стрелу точно в спину Сострату, что выехал в сражение в изящном золочёном хитоне. Юноша пополз с коня, Зена, увидев это, закричала Поликсену, другому приятелю Александра:
- Не давай этому лучнику стоять и целиться, гони его! Не давай ему останавливаться!
Поликсен помчался на юношу, замахиваясь копьём, и тому пришлось бросить коня в сторону, сама воительница погнала коня для новой встречи с врагом. Ещё издали она метнула второе копьё в скачущего фракийца, которого можно было узнать по татуированным плечам, на этот раз удачно попала в грудь, и противник слетел с коня, что изрядно напугало других. Габриэль поняла, что ей лучше не двигаться и стрелять, пока есть возможность, она и стреляла, третьей стрелой настигнув одного из разбойников, кто-то из тегейцев защищал её от нападений, всё время держась поблизости. Зена вновь обратилась против предводительницы разбойников, копий у неё уже не было, поэтому она выхватила из ножен меч, разбойница подлетела к ней с копьём, но вид клинка словно её поразил, она воткнула копьё в землю и остановилась.
- Что такое? Не хочешь иметь дела с ним? - закричала Зена, краем глаза отмечая, что отряды вновь разошлись и не торопятся сходиться, смотря на предводительниц.
- Узнаю этот клинок, однажды я уже видела его! - голос разбойницы был весел и чист как у юной женщины, она закрутилась на коне. - Теперь я готова с ним встретиться!
- Откуда ты его знаешь? Открой своё лицо, ибо я не знаю тебя, - Зена остановилась шагах в двадцати. - Тебе же хочется, чтоб я узнала.
- Этот клинок исторг душу моего деда, - разбойница стянула посеребрённый шлем, и стало видно её красивое вытянутое лицо, исполненное решительности и весёлой безжалостности всесжигающей новой энергии, глаза же её горели золотистым огнём. - Запомни меня, я - Каллисто из рода Меандра.
- Я не знаю тебя. К чему было скрывать лицо?
- Ты должна внимательней присмотреться к лицу несущей тебе смерть. Ты видела меня, просто забыла, ибо путь твой кровавый был долог, и помнить всё невозможно, но ты вспомнишь. Я могу подсказать - это было в Фессалии, была там деревня, что звалась Долонией, сейчас уже нет, ибо ты прошла там. Я стояла в дверях своего дома, ты была у нас во дворе, свесилась с коня, чтобы поднять мех с вином, что висел на поясе моего деда, и у тебя был этот меч, тогда ты и посмотрела на меня. Имя твоё было как призыв смерти, и я смотрела тогда не на человека, но на дракона, поэтому не удивилась, когда наш дом подожгли, мать спряталась со мной в дальней комнате под ложем, там нас и нашёл огонь...
- Ты спаслась из пламени? - голос Зены чуть дрогнул, ибо она вспомнила, не ту, что была сейчас перед ней, но деревню Долонию, то, что там было, однако она держала себя в руках.
- Боги помогли, - криво усмехнулась Каллисто. - Смотри, семь лет прошло, теперь мне девятнадцать, и я готова тебе отомстить, согласно священному закону.
- У тебя есть право на месть, но если ты не сможешь одолеть меня, то сама погибнешь, - в это время воительница заметила, что от Фенея тянется живая человеческая змея, горожане увидели сражение и выступили на помощь. Не укрылось это и от Каллисто, которая закричала своим:
- Возвращаемся к пешим! Все за мной!
Она схватила своё копьё и поскакала прямо на Зену, заставив ту уходить в сторону от возможного броска, её всадники последовали за ней, присоединился к ним и вернувшийся из долины юноша-стрелок, конь которого оказался более вынослив, чем у Поликсена. Люди Зены поначалу не двигались с места, но воительница приказала им также возвращаться к пехоте, и сама повела их следом за разбойниками. Они увидели противников уже отходящими, Каллисто крутилась на коне и подгоняла своих, указывая рукой на отряд, движущийся из Фенея, разбойники забирали своих погибших и раненых, отряд же Александра плотной группой стоял на небольшом холме. По лежавшим в разных местах телам было видно, что они отступили на холм, не выдержав натиска. Зена остановила конников между своими и разбойниками, но пуститься в преследование не решилась, и противник отошёл спокойно, держа путь в сторону большой, укутанной рощей горы. После этого воительница приказала всадникам собрать рассеявшихся и привести всех на холм. Александр, увидев, что сражение окончено, свалился с коня и сел на землю, бросив рядом свой щит, Зена подошла к нему, ведя Ксанфа в поводу, и присела рядом.
- Я не смог их остановить, - сказал он, - рабы почти сразу начали отступать, строй же наш не был устойчив. Они ударили яростно, но я уже говорил, что аркадяне помнят древнюю доблесть, и сначала мы им не уступили, лишь числом они нас превзошли и начали обходить слева, тогда я велел отступать на холм, дабы избежать окружения. Слава богам, что фенеаты выступили на помощь, иначе они бы нас разбили.
- Ты смог сохранить отряд, удержать их от бегства, - она обняла его за плечи. - Я не ожидала, что будет так тяжело, и вы не опозорили себя, нельзя было брать в войско рабов, это моя ошибка, теперь же остались лишь самые верные.
- Тегейцы не хотели бежать, они верят в тебя, - улыбнулся Александр.
- Сострат умирает, - Зена опустила глаза, - у него осталось мало времени, ты должен быть с ним сейчас...
Фенеаты помогли разместить раненых в городе, они рассказали, что Каллисто напала на них день назад, ворвалась в нижние кварталы, но акрополь удержался, пожар же заставил разбойников отойти, благодарили, говоря, что без помощи враги неизбежно город бы разграбили. Александр проводил время с другом, пока тот не спустился в последнюю свою ночь, погибли ещё два всадника из тегейцев, восемь пеших членов отряда из граждан, пятнадцать рабов, двадцать человек было ранено. Каллисто отошла на гору близ Фенея и утвердилась там лагерем, однако Зена видела, что её люди не готовы к преследованию и новому сражению, да и сама она пребывала в сомнении, желая обдумать ситуацию. Сердце Габриэль разрывалось от множества накативших чувств - она всё больше поддавалась весне, новым запахам, новым цветам, не забывала о мести своей, стараясь укрепиться душой, и сгорала от желания узнать у подруги, что же это за история с Долонией и драконом, но боялась спросить. Так проходили дни, фенеаты же говорили, что древние мифы возвращаются, и Каллисто, словно принадлежащая к роду той, другой, что обратилась в медведицу, вновь ступила на землю Аркадии.
Глава 5. Аргос.
Это случилось через шесть дней - разведчики примчались в Феней, крича, что враг начал движение, был уже вечер, сумерки сгущались, и тревога, как предстоящая ночь, расползалась по городу. Зена наблюдала за горой со скалы акрополя, удобная площадка, на которой они с Габриэль сидели, зависла над самой пропастью, развалины и колонны храма Афины Тритонии были у них за спиной, впереди же лежала озеленившаяся долина, и тёмная гора была как зверь, на ней зажглись огоньки факелов.
- Куда они пошли? - спросила Габриэль.
- Эта девчонка явно изучала тактику, или же у неё был хороший учитель. Смотри, как она действует, - ответила Зена. - Она не хочет вступать в сражение и отходит в вечерних сумерках, ибо знает, что мы не решимся затевать битву из-за приближения ночи, да и не погонимся за ней в темноте. В прошлый раз ей
