меня домой, и с этим я ничего не могу поделать.
- Продолжай, что она задумала, - сказала Зена.
- Она сказала, что отряд должен рассеяться, стать тенью, укрыться в городах и поселениях, где переждать столько, сколько будет нужно. Согласилась, что дело это рискованное, но нужно верить в силу покровительствующего нам божества. Меня она оставила здесь, в Левктрах, чтобы я переждал, когда вы пройдёте мимо, и следовал за вашим отрядом, сама же повела людей на юг, где они должны будут разделиться.
- Как вы должны будете собраться вновь? - спросила воительница.
- Она сказала, что будет подан знак, какой именно - умолчала, но сказала, что мы все сразу поймём, где и когда собираться...
Эти вести встревожили Зену, она велела собираться, и скоро отряд уже выступил, намереваясь до вечера проделать немалый путь. Поначалу дорога тянулась вдоль моря, но у посёлка Пефн, где в море близ берега на крошечном островке стояли статуи Диоскуров, она повернула на восток, так, что впереди можно было созерцать величественную цепь Тайгета. Стена богов тонула в синеве и тянулась почти от моря до моря, отрезая от основной части Лаконики Мессению, являя изысканное и грозное сочетание разной высоты гор, укрывавших на себе диких тварей этого мира. Не так далеко впереди уже можно было различить поселение Фаламы, глядя на него, Габриэль продолжала расспрашивать Зену, держа коня рядом.
- Что это значит? Она хочет покончить со своим походом? - спросила она.
- Нет, я так не думаю. Она хитра, и нить её судьбы крайне причудлива, поэтому будет ещё много опасностей для нас. Фессалийка уже бывала в Лаконике, когда только высадилась на Пелопоннесе, этого не стоит забывать, ибо она уже знакома с положением дел здесь, и, когда принимает решение распустить отряд, она делает это обдуманно. Я слышала, что по местным городам поднимается гул смуты, и она может рассчитывать на это недовольство, нам же придётся бродить по всей области, а деньги на исходе, да и продовольствие добывать не так легко.
- Куда она направится?
- Скорее всего, проникнет в Спарту, где больше всего недовольного народа, или будет держаться поблизости от города. Она идёт на риск, это видно, и мы можем одним удачным ударом покончить с ней, но можем и потерять её, что будет опасно. Я думаю, что лучше всего будет разделить войско на несколько отрядов, чтобы в одно время охватить поиском большую часть Лаконики, связь же будем держать через вестников.
Так они добрались до Фалам, где пастухи гоняли стада в предгорьях, молодёжь же с палками, камнями, копьями и несколькими мечами высыпала на дорогу, однако готовясь в любой момент разбежаться, ибо силы были слишком не равны. Зена выехала вперёд и похвалила их за то, что не боятся встать на защиту родного города, они же с удивлением разглядывали её изысканный льняной панцирь и оружие, так установилась непрочная связь. Она коротко сказала лаконцам о цели похода и попросила воды, не сходя с коня, своим же велела через Гекатея приободриться и прошествовать перед поселением как полноценное войско. Все видели, что поселение бедствует, и лишнего продовольствия просить здесь не имеет смысла, поэтому она решила покорить жителей дисциплиной и бескорыстным служением общему делу. Те из ахейцев, что имели с собой флейты, вышли из колонны и задавали ритм, конные прокатились рысью, создавая весёлый звон и играющий блеск на клонящемся к закату солнце, пешие были не меньше рады почувствовать себя словно спасителями Эллады.
Путь вновь уходил на юг, вдоль горной цепи, плодородные земли приморской равнины большей частью оставались необработанными, рождая в памяти путников смутные воспоминания о границах человеческого мира в бушующем первозданном хаосе. Вечер стремительно накатывал, делая вершины мрачнее и меняя цвет моря, но Зена, казалось, не обращала на это внимания, она продолжала ехать впереди отряда, сопровождаемая любимой, позвала и Александра, желая поговорить.
- На какое-то время дела в Лаконике станут для нас важны, - сказала она, - поэтому хотелось бы узнать о них подробнее. Я знаю только, что в воздухе витает смута, подозреваю, что речь идёт о долгах и о властвовании, но ты, конечно, осведомлён о местных делах гораздо лучше, посему, поведай нам о них.
- Да, Лакедемон, стоградье... всё это теперь лишь сны, осталась же только ненависть. Ты верно ухватила суть того, что тут творится. В Спарте нет человека, что мог бы умерить жадность богатых и восстановить хоть какое-то благосостояние народа, поэтому одни без меры пожирают других, земли заложены, долги растут, и нет им исчисления. В Спарте ещё терпимо, в малых же городах бедность куда нагляднее, а местная знать любыми путями хочет не отстать от спартанской. Они - сильный народ, ты сама знаешь, до сих пор стараются воспитывать в своих юношах воинский дух, гордятся тем, что имеют дома оружие, но червь точит балки их дома, если можно так выразиться, и скоро он рухнет. Другой спор в том, что Спарта желает удержать под своей властью все малые города, где живут периэки и илоты, раньше почти рабы спартанцев, но для римлян наделённые такими же правами как и сами спартиаты. Лаконцы утверждают, что их города свободны, спартанцы же говорят, что всё по старому, на деле же - когда как, частенько происходят столкновения.
- Картина мрачная. Каллисто вполне способна поджечь всё это сено своим огнём, тогда мало кто сможет оседлать эту бурю, - констатировала Зена.
- Ну, здесь, хоть, не так пустынно, как в Мессении, да и в Элиде, - вставила девушка.
- Верно, около тридцати-сорока поселений ещё обитаемо, они могли бы выставить несколько тысяч тяжеловооружённых, если бы захотели, - согласился Александр.
- Не выставили бы они их против нас... - воительница указала на точки огней в городке Этиле, что был впереди, но все верили, что там их ждут вовсе не опасности, а горячая пища и участие, поэтому прибавили шагу.
Лагерь разбили на берегу реки, изливавшейся в тёмное море недалеко от города, часть людей отправились в поселение, взяв выделенные им деньги, другие же расположились вокруг костров, используя время перед сном для беседы и трапезы. Зена размяла тело, окунувшись в воду и немного поплавав, но мало кто последовал её примеру, ибо вода была ещё холодновата, она вышла на берег в стороне от костров, позвав любимую, что бродила рядом с плащом. К этому времени вернулись и те, что были в городе, воительница наказала им не только купить продовольствия, но и расспросить жителей о прячущихся разбойниках, да и оглядеться как следует вокруг. Они поведали, что местные врага видели, но никто в город не заходил, однако члены отряда почувствовали какое-то напряжение там, будто лаконцы что-то скрывали. Зена велела позвать к своей палатке, уже поставленной воинами, пленного критянина, дабы ещё раз поговорить с ним.
- Что они могут скрывать? Укрываемых разбойников? - спросила Габриэль, уютно расположившись близ костра перед палаткой.
- Нет, фессалийка не оставила здесь никого из своих. Городишко слишком мал, да и находится он на единственной здесь дороге в центральные земли Лакедемона, поэтому она знала, что мы, так или иначе, сюда нагрянем, - Зена села напротив и пробовала купленное вино, коим услужливые ахейцы уже наполнили её бурдюк. - Речь идёт, скорее всего, о том, что они давно уже готовят выступление в этом своём противостоянии спартанцам, и боятся, как бы мы не нарушили все их замыслы.
- Мы пьём с тобой вино как мужчины, женщинам так пить не положено, - девушка приняла у неё бурдюк, чтобы глотнуть.
- Ну, мы делаем тяжёлую работу, долгое время в походе, и нет нам покоя, поэтому без вина нам никак. Ладно, ладно, это я тебя приучила, видно, фракийская кровь пагубно влияет, но я начала пить так, подражая героям Гомера, лет в пятнадцать, когда началась моя первая война. Право же, это лучше, чем напиваться до бесчувствия во время праздников, сохраняя в остальные дни видимость благостности. Хотя, моя мать любила выпить гораздо чаще, она содержала таверну в Амфиполе. Я тебе рассказывала? Впрочем, раньше было не так, в молодости своей она была очень красива, и однажды... Хотя, это было ещё до моего рождения. Не всё случается так, как должно, вернее, как мы хотим.
- Тебе было суждено быть воином и пить вино каждый вечер, я себе дивлюсь, - ответила девушка. В это время привели критянина, руки его были связаны, ноги же свободны, и он сел возле костра, внимательно оглядывая путниц.
