ещё не исчезла, но строгий порядок войска позволял избегать конфликтов. Зена часто поглядывала на демонстративно идущего пешим Дамона, что легко мерял землю копьём, закутанный в красный плащ. Она понимала, что он преследует в походе и свои интересы - окончательно разгромить лидеров бунтовщиков, коих считал для Лаконии опасными, однако всё же была рада присутствию его людей.
От Мантинеи ждали приюта, поэтому не стали останавливаться с наступлением темноты, но шли к городу и достигли его около полуночи. Александр развил бурную деятельность в родных стенах и ещё ночью предоставил воительнице всю информацию, она же собрала своих командиров на совет, не желая откладывать. Костёр был в центре их круга, и впервые присутствовавший на таком совете Дамон сидел напротив Зены, к которой прислонялась Габриэль, Александр полулежал справа от неё, чувствуя себя важным, Гекатей же был в полутени, сильно устав от тягот похода.
- Дельце-то горячее затевается, - говорил юноша, - ибо Динодот Секирщик, коего все знают в Мантинее, сегодня днём захватил тридцать своих сторонников из города и ушёл вслед за фессалийкой к Орхомену. Это значит, что Горгий всё же решился на переворот, когда узнал, что Каллисто возвращается, вот и зовёт всех своих друзей.
- Что это за Динодот такой? Почему его зовут Секирщиком? - спросила Габриэль.
- Один из разорившихся аристократов, сейчас он даже не входит в совет города, живёт в долг, но нрава буйного и держит вокруг себя полуразбойных друзей и рабов. Прозвище своё получил из-за того, что любит ходить с топором, всюду его с собой таскает.
- Насколько я помню, этот Горгий имел конфликт как раз с мантинейцами, что должно бы заставить их помогать нам активнее. Они помогут? - поинтересовалась у юноши Зена.
- Обязательно помогут, около сотни воинов выступят на нашей стороне. Знаю, что это не так много, но для сбора большого войска нужны время и средства.
- Хорошо, тогда слушайте мои мысли, - сказала воительница. - Орхомен для нас уже потерян, это надо признать, ибо у Каллисто было достаточно времени, чтобы захватить его, а переход Горгия на её сторону не оставляет горожанам шансов. Однако, насколько я понимаю, не все примут переворот. Будут ли сопротивляющиеся, как думаешь, Александр?
- Я уверен, что лучшие представители остальных родов не смирятся, но для открытой борьбы им недостаёт людей, посему, лучшее для них - покинуть город.
- Мне представляется также, а это значит, что мы отрезаны от них, и их боевые силы не могут нам помочь. У фессалийки много воинов, и наступать пока на неё мы не будем, лучше укрепиться лагерем близ Мантинеи и подробнее узнать ситуацию, завтра люди из города должны быть уже под нашим началом и активно упражняться. Надо бы активнее требовать воинов и от Тегеи, ибо времени у нас не много. Римские власти уже заинтересовались столкновениями на Пелопоннесе, они отправили этих фракийцев не только для устроения Лаконики, но для удержания и всего полуострова, а скоро до наместника дойдут вести и об их злоключениях в Спарте. Возвышение Дамона ему очень не понравится, да и масштабы противостояния слишком разрослись, поэтому у нас не более одной-двух недель, чтобы разгромить противника, замирить Спарту на основе лидерства Дамона и уехать с полуострова подальше.
- Тогда у нас нет иного выхода, кроме как готовиться к решительному сражению, - сказал спартанец. - Все мы рискуем жизнями, но все уже утвердились в своём выборе...
Утром было много движения, Дамон гонял своих воинов в полном вооружении по равнине, доказывая живость спартанской доблести, и щиты их над головами горели, заставляя закрывать глаза, Александр же упражнял всадников, крутя их вокруг городских стен. Зена осматривала выстроившихся мантинейцев, что выделил город в количестве девяноста человек, говорила им, что времени на полноценное обучение нет, но кое-что они должны будут усвоить. Пока воительница проверяла надёжность экипирования воинов, заставляя их пробежать две-три стадии с оружием и смотря, хорошо ли держатся панцири, поножи и шлемы, Габриэль была в Мантинее, гуляла по Ксенидской улице, ей было поручено разобраться с продовольствием для войска, что не было сложным делом.
Прибывший всадник поначалу был никем не замечен, ибо как раз в это время почти всё войско старалось улучшить слаженность действий, и конные маневрировали на флангах стоявшей плотным строем пехоты. Поднялось немалое пылевое облако, шум и блеск движущихся масс отвлекали внимание от всего остального, поэтому гонец приблизился к стенам города и встал близ ворот, где его и заметили воины. Он привёз письменное послание от Каллисто, что изъявляла желание встретиться, но не в близи от войск, дабы не вызывать подозрений у людей, а в стороне, для обсуждения деталей она предлагала принять Диомеда. Об этом знали только командиры, и все они были против встречи, но Зена согласилась, сказав, что лучше, чем кто-либо из них, знает фессалийку.
Встреча с Диомедом состоялась на удалении в двадцать стадий от Мантинеи. Он прибыл один и привёз обстоятельное послание от Каллисто, которая предлагала встретиться в Мегалополе, разрушенном городе, клялась, что не нарушит мира при переговорах ни коим образом, предлагала взять своего соратника в заложники на это время как гарантию.
- Зачем нам всё это? Опасность очень велика, ты же сама говорила ранее, что только максимальная осторожность приведёт нас к победе, - сомневалась Габриэль, недоверчиво оглядывая Диомеда.
- Ты всё ещё не полностью понимаешь её, - сказала Зена. - Применение хитрости и засады на войне не противоречит воинской чести, но слово своё она нарушать не будет, ибо это лишит её доблесть непогрешимости. Я говорила тебе, что мало знаю её, но понимаю достаточно хорошо. Понимаю, что она хочет победить меня только так, только по законам героев, именно для этого нужен весь этот поход, и разрушать всё нарушением клятвы она не станет.
- Хочешь сказать, что вы воюете с ней как древние герои? Что она столь же честна, как Аристомен, Леонид и другие почитаемые?
- Почему ты не веришь? Я понимаю, что ты видела вокруг себя совсем другую жизнь, где подобного не происходит, но разные миры соседствуют друг с другом, и здесь, в моём мире и мире Каллисто, мы стараемся соблюдать законы воинов прошлого. Да, мы стремимся убить друг друга, но я могу поверить ей, а она - мне.
- Хорошо, я верю тебе, посему и буду тебя сопровождать, - сдалась девушка.
Зена не стала сообщать остальным воинам о цели своего путешествия, дабы не давать им повода к сомнениям, только сказала, что отлучится для дела на пару дней. Они поехали лишь с Габриэль, но, по настоянию девушки, она всё же взяла двадцать всадников, велев им двигаться на значительном удалении и встать лагерем в пяти стадиях от Мегалополя. Диомед ехал безоружным, никак не ограниченный в движении, но предупреждённый, что лук Габриэль или копьё воительницы настигнут его при бегстве. Зена ехала чуть впереди, всё время вглядываясь в дальние горы, уходя в них и, казалось, не замечая спутников, девушка же не смогла преодолеть искушения побеседовать с Диомедом, который сам пытался разговорить её. Юноша спрашивал:
- Что же привело тебя на эту войну? Я видел тебя несколько раз, видел, что ты отчаянно сражаешься и исполнена немалой храбрости. Ты хочешь быть воином?
- Это тебя не касается. По крайней мере, я следую за несущей благо, ты же нашёл себе воина в незнающей ничего, кроме вероломного убийства невиновных, фессалийке, - ответила Габриэль, реагируя на лёгкий вызов юноши.
- Многие ли считают Зену несущей благо? Кого больше в нашей славной Элладе, восхваляющих или проклинающих её? Однако я не спорить хочу, но удовлетворить своё любопытство, ибо мы в чём-то схожи. Знаешь, когда она называет меня героем, то я всегда добавляю, что лишь с Иолаем меня можно сравнить, ведь я, подобно ему, следую за сильнейшим, но и ты такая же, тоже желаешь быть героем.
- Возможно, ты и прав. Однако я не буду удовлетворять твоё любопытство первой, начни ты сам, расскажи мне о том, как стал следовать за Каллисто.
- Ты думаешь, что я восхитился её страшным и кровавым ореолом? Я вынужден тебя разочаровать, ибо впервые увидел её, когда ей было только четырнадцать лет, никакого зла я не увидел, только удивительную светоносность её глаз. Крит - моя родина, предки мои были из дорийцев, переселившихся на остров очень давно, и в моих жилах течёт и критская, и дорийская кровь, я жил на южном побережье до пятнадцати лет, ходил в море иногда, потом же перебрался к родственникам в восточную часть, где и встретил её.
- Что она делала на Крите?
- Когда её родное поселение в Фессалии было разрушено, Каллисто устремилась именно на остров. Я
