красивых закатов, солнце ухает за горизонт, как утюг в воду, и сразу падает мрак.
Ночь безлунная, разбойничья — ну конечно, именно так планировщики и подгадали…
Они привычно облачались в тусклом свете фонаря из кузова. В небе сияла россыпь звезд, от близкой реки тянуло прохладой, стояла совершеннейшая тишина. Еще несколько минут — и к реке неторопливо двинулась вереница затянутых в черное фигур: маски опущены на лица, загубники во рту, все шагают спинами вперед, чуть слышно шлепая ластами по траве.
Остановились в шаге от спокойной, лениво текущей воды. Мануэль торопливо сказал:
— Глубина у берега — более двух метров, мы проверили. Удачи, компаньеро!
На миг вынув загубник, Морской Змей проворчал:
— К черту… К лос дьяблос…
Он оттолкнулся пятками и спиной вперед, без малейшего всплеска, ушел под воду. Мазур пошел вторым.
…Как бывает в подобной обстановке, происходящее казалось чуточку нереальным, очередным сном, не кошмарным, правда, спасибо и на том… Размеренно пошевеливая ластами, Мазур скользил-летел-плыл в совершеннейшей темноте — только отражения звезд скопищем размытых пятнышек лежали на спокойной водной глади. Мешок за спиной ничуть не давил на плечи благодаря располагавшемуся там надутому воздухом пластиковому пузырю, пристроенный на груди небольшой приборчик в водонепроницаемом чехле исправно показывал глубину, расстояние до речного дна и даже до обоих берегов: этот загнивающий Запад, чтоб ему пусто было, ну совершенно погряз в искусном потребительстве, такие приборчики там выпускают для мирных любителей подводного плавания, любой может прийти в магазин и купить их хоть мешок. Разврат прямо-таки, трижды их в качель…
Он плыл метрах в трех за Морским Змеем — ориентируясь на слабо фосфоресцирующие полоски, нанесенные по всей длине ласт командира. У всех имелись такие.
Полоски впереди вдруг задвигались гораздо медленнее, потом стали уходить вверх — командир всплывал. Не пытаясь думать и рассуждать, Мазур, согласно инструкциям, тоже пошел на всплытие. Голова оказалась над водой: темная вода, темные берега, россыпь звезд над головой…
Морской Змей, легкими уверенными гребками удерживаясь на поверхности, оглянулся, выпустил изо рта загубник и, видя, что все остальные тоже вынырнули, негромко сказал:
— Спокойно, ребята, слева абориген…
Мать твою, до чего внушительный попался абориген… Глаза давно привыкли к темноте, и легко можно было рассмотреть слева, метрах в десяти от них, заслонявшую часть звезд длинную и массивную тушу. Бегемот, наполовину погрузившись в воду, пялился на пловцов, громко похрапывая и фыркая — и что это на его языке означало, понять решительно невозможно, никто не озаботился прочитать им краткий курс о гиппопотамовых привычках. Известно, что бегемоты крокодилов терпеть не могут, а мамаша, подобно многим другим звериным мамашам, в лепешку разомнет любого чужака, окажись он поблизости от детеныша…
Бегемот торчал на том же месте. Они, соответственно, тоже. Ситуация более чем хреновейшая: можно, конечно, достать из мешков автоматы — если хватит времени — и чесануть длинными, но этакого дядю быстро не положишь, если начнет биться в воде, раненый, не все от него и увернутся. А ножиком можно ткнуть разве что в глаз, но тут опять-таки задергается, как бешеный…
— Эй, дядя, — негромко произнес Морской Змей. — Мы тебя не трогаем, шел бы ты на хер…
В любом случае бегемот должен был уже уяснить, что они не крокодилы. Единственное зыбкое утешение…
Время ползло невероятно медленно. Наконец огромная толстокожая животина храпнула, ухнула, фыркнула — и, поднимая нешуточную волну, поплыла к берегу. Обошлось. Не теряя времени, Морской Змей взял в рот загубник и нырнул, подавая пример остальным.
…Обусловленный сигнал они увидели еще издали — справа, судя по показаниям эхолота, на самом дне, светилась пронзительно-синяя точка. Когда они подплыли вплотную, разглядели, что фонарик укреплен в старой автомобильной фаре таким образом, чтобы его было видно только тем, кто движется маршрутом, по которому пришла группа.
Они стояли на дне, легкими гребками сопротивляясь медленному течению, норовившему потащить с собой. Потом Морской Змей хлопнул по плечу Викинга, и тот, оттолкнувшись, поплыл к берегу. Не самая веселая работенка ему выпала — идти в разведку. Правда, остальные трое не в лучшем положении — если о них узнали и подготовили встречу, одинаково скверно придется всем. Вылетит пара-тройка катеров с эхолотами и прожекторами, и будет вам старая песенка: прощайте, родные, прощайте, друзья, Гренада, Гренада, Гренада моя…
Сверху раздалось металлическое постукивание: три стука подряд, одиночный, еще три. Пока что Викинг не усмотрел на берегу ничего подозрительного. И они двинулись на берег.
Самое уязвимое место любого водоплавающего десанта, неважно, из батальона морской пехоты он состоит или из малой кучки спецназовцев — высадка на берег. Если накроют огнем — будет уныло. Впрочем, странников наподобие «морских дьяволов» всякий умный человек всегда старается брать живьем, а не валить в первые же секунды огнем на поражение, но оптимизма это не прибавляет, поскольку им категорически запрещено попадать в плен…
В лихорадочном темпе освободились от аквалангов и ласт, увешались оружием, надели спортивные туфли на резиновой подошве, закрепили акваланги и ласты под водой у самого берега, накрыв их капроновыми сетками, вбив в землю острые штыри. Встали на берегу, прислушиваясь и присматриваясь.
Тишина, прохлада — вопреки мнению иных дилетантов, в Африке ночами весьма прохладно, и то и холодно. Усыпанное звездами небо над редколесьем. Идиллия, на первый взгляд.
Однако расслабляться не следовало: их могли попытаться взять на маршруте, в любой точке, желательно подальше от берега — это азбука…
Они двинулись к цели по всем правилам: палец на спусковом крючке, первый и третий развернули стволы влево, второй и четвертый — вправо. Пару раз в кронах над головой сонно вскрикивали и возились неизвестные птицы, один раз от них припустила что есть мочи какая-то хвостатая зверюшка размером с кошку.
Гррр-рррр-рууум!
Без команды, машинально они, присев на полусогнутых, развернулись на восток, где громыхнуло, и качественно. Нет, слишком далеко отсюда, чтобы иметь к ним отношение…
Ага! Там, на востоке, быстро поднималась над горизонтом яркая желтая полоска — строго вертикально, потом, описав дугу, стала уходить к земле. Ага, выхлоп ракеты, ночной пуск, здешние трудятся по-стахановски, даже ночью…
Они преодолели три четверти расстояния до поселка, вдали уже показались белые домики и огни фонарей — и никто до сих пор так и не попытался свести с ними самое тесное знакомство. А вот это уже давало кое-какие основания для оптимизма: неразумно было бы допускать их к самому поселку и пытаться захватить там. Юаровцы черт знает сколько лет воюют с партизанами у себя дома, и опыт накопили изрядный…
Они подошли так близко, что и без бинокля можно было рассмотреть аккуратный ряд сборных щитовых коттеджиков, выкрашенных в белый цвет — с учетом дневной африканской жары.
— Нарядились, — распорядился Морской Змей.
И первым принялся натягивать белый комбинезон с капюшоном — черные гидрокостюмы на фоне белоснежных домиков бросались бы в глаза, как ворона на чистом снегу. Правда, был и опасный момент — вздумай кто-нибудь, маявшийся бессонницей (или помянутые патрули) бросить случайный взгляд в сторону леса, фигуры в белом, почти бегом приближавшиеся к поселку, заметил бы в два счета посреди ночной темени. Но тут уж ничего не поделаешь…
В поселок они заходили с той стороны, где на окраине располагался длинный, раза в три длиннее соседних, домик — казарма тревожной группы. Расчет незамысловатый и верный: здесь патрули наверняка не появляются вовсе. Смешно и глупо двум часовым с собакой ходить дозором там, где разместились два десятка хорошо вооруженных коммандос…
В казарме светятся два окошка из восьми. Зная реалии ремесла (а они везде почти одинаковы) можно
