же?
Во-первых, Каганович с этим дворцом не связан. Дворец начали проектировать задолго до перевода Кагановича с Украины в Москву. И завершили спустя несколько лет после замены его в Москве Хрущёвым. А постановление о сносе храма Христа Спасителя подписал не один Каганович, а целая комиссия — включая Сталина и виднейших архитекторов страны.
Во-вторых, архитектурно храм ничем не выделялся. Это была копия храма Покрова-на-Нерли, многократно увеличенная и потому потерявшая соразмерность. Были, правда, внутри храма росписи и мозаики, созданные лучшими живописцами России. Но почти все они сохранены, лежат в музеях и доступны для тех, кому интересны.
В-третьих, с момента открытия в 1912 году храм не успел обрасти памятью, утвердиться в душе народа. Все легенды о его духовной ценности сложились уже в послесталинские времена. Важен храм был лишь тем, что строился как символ памяти павших в Отечественной войне 1812 года. И снос его — варварство, как и вообще уничтожение памятников этой войне, в том числе и на Бородинском поле.
А если бы не это… Храмы сносили часто. Например, Николай I в сердце святого Кремля сносил церкви, чтобы разместить казармы и армейские склады — к слову, архитектурно весьма скучные.
И конечно же, противника следует запугивать. Грозить судом и тюрьмой за неугодные взгляды. В старину это называли аппеляцией к городовому.
«Журналист Г. Хани… уже не раз писал, что автор этих строк — «румын чистых кровей». И клевещет, ведь в архивах Молдовы, где родился автор, нет ни одного документа, подтверждающего, что предки и родители его не украинцы, а румыны. Думаю, что Г. Хани… знает, что клевета уголовно наказуема».
Отточиями в цитате заменены приводимые украинцем Барладяну псевдонимы Г. Хани. Раскрытие псевдонимов против воли автора — дело гадкое. Так Сталин тренировал антисемитов. Так Эгги сражался недавно с журналистом Селивановым. Так работает Барладяну. Я в этой компании быть не хочу.
Итак, для Барладяну предположение, что он румын — оскорбление и клевета. Интересно, что об этом думают румыны?
И нерумын Барладяну тут же пространно доказывает, что междуречье Днестра и Буга (Транснистрия по румынски) — исконно молдавская земля. Правда, сама Молдавия в его трактовке — страна смешанного румыно-украинского населения. И даже запорожское казачество, по Барладяну — украино-румынское. Интересно, что об этом думают те, кто ныне числит себя потомками запорожцев?
«В 1787 году сапог А. Суворова нарушил границу православной Молдовы. По Ясскому мирному договору 1791 года Молдова потеряла Бужско-Днестровское междуречье, а в 1793 году с помощью России Австрия отняла у Молдовы Буковину. Это привело к тому, что украинско-румынское государство Молдова фактически стало румынским».
Что ж, газета «Юг» ещё со времён позднего «Знамени коммунизма» отличается ненавистью к сепаратистам украинорусского Приднестровья и стойким молдаво-румынским патриотизмом. Но как историку Барладяну удалось забыть: Ясский договор заключался не с Молдовой, а с Турцией. Которой тогда принадлежали и Молдова с Буковиной, и междуречье — Буджакский пашалык. Кстати, подчинённый Турции не через Молдову, а напрямую. А Австрия была равноправным участником войны и отторгла Буковину у Турции после ряда сражений. При чём тут помощь России?
И хуже ли стало жителям Буджака, ставшим из бесправной «райи» мусульманского султана равноправными подданными единоверного православного государя, ушедшим в Европу из Азии?
А Одессу одессит Барладяну считает всего лишь разросшимся Хаджибеем. Именуя его при этом бог весть кем из националистов придуманной кличкой Коцюбиев. И доказывает, что оный «Коцюбиев» был не крепостью, а городом.
«В документе, подписанном Екатериной Второй 27. V (8.VI) 1794 года, Хаджи-бей назван городом. В «Открытом листе» О. Дерибаса от 30.VIII (11.IX) 1794 года, написанном через восемь дней после даты, которая считается днём рождения «нового города», Хаджибей — город».
Ясно: решение о создании города было принято задолго до подписания официального указа. Ясно: оно проходило через множество рук, обрастая подробностями. Ясно: все привыкшие к этому решению ещё до определения топонима «Одесса» уже именовали руины крошечной крепости городом. Ясно… всем, кроме желающих, чтобы было пасмурно.
Доцент ОГУ В. Варна писал, что 1794 год для одесситов — «год начала формирования нового типа цивилизации, которого прежде эта земля не знала». Цивилизатор Барладяну спорит с ним, ссылаясь на другие завоёванные города — Константинополь (Стамбул), Нойв-Амстердам (Нью-Йорк)… Но в Константинополе и Нойв-Амстердаме после завоевания остались прежние жители, постепенно смешиваясь с пришельцами. А вот гарнизончик крепости Хаджибей был изгнан полностью. Город строили новые люди, для которых 1794 год действительно стал годом новой цивилизации.
Но вернёмся к оскорбительным для обидчивого Барладяну словам Г. Хани. Ну зачем Барладяну ссылаться на документы (вернее, на их отсутствие)? Как учил Владимир Иоганнович Даль, человек принадлежит к той нации, на языке которой думает. Я сам по паспорту — еврей, а по жизни — русский. И ежели мыслитель Барладяну явно ни на каком языке, кроме украинского, мыслить не желает, то он — украинец, что бы ни говорилось в документах.
Но для него самого (как в цитате из «академика» Попова, как в паспортной системе Сталина, как в расовых законах Гитлера) национальность — это гены, а не мысли. Поэтому генетик Барладяну и сообщает столь радостно, что в архивах улик против него нет!
Нет, не совпадает у меня и Барладяну понятие нации. И всё с этим понятием связанное. Так что я для него «украинофоб», как для Сталина был бы «безродным космополитом». А он для меня — нацист. В соответствии с определением Нюрнбергского трибунала и документами ООН.
Впрочем, Барладяну — столь удачное сырьё для анализа, что моя статья грозит быть нескончаемой. Попробую подытожить.
В мае известный историк античности Л.Р. Вершинин, разбирая одну из статей Ивана Драча, отметил: все его аргументы сводятся к трём — державному «Сам дурак!», коммунистическому «А у вас негров линчуют» и национальному «В огороде бузина, а в Киеве дядька». Ознакомившись с творчеством обследуемого Барладяну, я так и не смог найти у него мысль, не подходящую полностью ни под одну из этих категорий.
Но раз уж меня втянули в спор, скажу кое-что и о своих взглядах.
Пан Барладяну именует нас украинофобами. «Фобос» означает «страх», «фобия» — «ненависть». Чего же мы боимся? Что ненавидим?
Разумеется, не украинский народ! Множество восторженных эпитетов в его адрес, сказанных националистами, я с радостью повторю. Кроме одного: «высший». Ибо не может один народ быть выше или ниже другого.
