Итоговые соглашения, заключённые уже в январе и описанные выше, представляют собою развёрнутую иллюстрацию к поговорке «Как аукнется, так и откликнется». Кто же просил Ивченко аукаться?
Как известно, опаснее дурака дурак с инициативой. Но Ивченко — не глава государства. Его инициативу формально было кому остановить.
Руководитель Конгресса украинских националистов теоретически обязан был предупредить о своём шаге во взаимоотношениях с сопредельной державой вождя блока «Наша Украина», куда конгресс входит, — президента Ющенко. Тем более что тот ещё и за внешнюю политику отвечает.
Но Ющенко (как многие писаные красавцы — вспомните хотя бы Брежнева или Касьянова) редко портил лицо морщинами от напряжённой умственной деятельности. Обычно они переваливают все свои проблемы на подчинённых. Когда Ющенко возглавлял Национальный банк Украины, реальную работу делал его первый заместитель Владимир Семёнович Стельмах, когда был премьером — опять же первый заместитель Юрий Иванович Ехануров.
Правда, Ющенко накопил некоторый опыт банковской работы: при банкротстве руководимого им банка «Украина» — бывшего украинского отделения Агропромбанка СССР, где он работал с 1987-го, а с ноября 1990-го был заместителем председателя правления и с апреля 1992-го исполняющим обязанности председателя — он умудрился выйти сухим из воды. И не удивительно: к тому времени, как следователи начали разбираться в выданных «Украиной» необеспеченных кредитах, Ющенко уже был кандидатом в руководители Национального банка Украины, а с 26 января 1993-го возглавил его.
Впрочем, многие эксперты полагают, что он и на новом посту не оставлял прежний банк своими заботами. Многие проведенные через «Украину» махинации — вроде памятных и в России фальшивых авизо — довольно трудно организовать без секретных сведений, доступных разве что верхушке главного банка страны. Но официальных обвинений глава Нацбанка пока не получил.
Как бы то ни было, ничто из прежнего опыта Ющенко не даёт основания считать, что он прилично разбирается во внебанковской экономике — не говоря уж о дипломатии. Так что скорее всего он готов был подписать любое решение, предложенное его однопартийцем Ивченко.
Вдобавок Ивченко ссылался именно на собственные ющенковские идеи. Президент уже в первые месяцы своего правления призывал к отмене всех бартерных соглашений и полному переходу на денежную форму взаиморасчётов. Мол, в Европе бартер не практикуется — значит, и Украине негоже. Независимо от того, сколь близко к истине столь оптимистичное представление о западной практике, для Ивченко любой начальственный чих мог стать руководством к безоглядному действию.
Впрочем, мог быть у Ющенко и вполне рациональный политический мотив. Как известно, нынешняя Украина отчётливо поляризована и территориально, и хозяйственно. Чем западнее, чем ближе к Галичине (с 1197-го независимой и пытавшейся колонизировать юг Руси, в XVIII–XX вв. усиленно воспитывавшейся Австрией и Польшей в антирусском духе, в 1939-м захваченной Сталиным и присоединённой к Украине), тем меньше крупных предприятий и больше симпатий к западному образу жизни. Владельцы самых энергоёмких производств живут в основном на востоке и поддерживают бело-голубых политиков. Подорожание газа ослабило прежде всего их бизнес — и соответственно уменьшило возможности по финансированию антирыжей политической деятельности. А удар по рядовым жителям всей страны — вполне допустимые в войне (в том числе и политической) побочные разрушения.
Зато остановить Ивченко могли на втором сверху этаже исполнительной власти. Вряд ли руководитель одной из крупнейших хозяйственных структур Украины — причём принадлежащей государству — мог действовать без ведома премьера. Особенно если учесть, что сама эта структура когда-то входила в сферу хозяйственной деятельности Юлии Владимировны.
Более того, если один из документов, регулирующих газовые взаимоотношения, подписан на правительственном уровне, то и требовать пересмотра этих взаимоотношений можно только с санкции правительства. В качестве премьера госпожа Григян могла просто дезавуировать первые же заявления Ивченко. Но ограничилась, как отмечено выше, публичными жалобами на неприемлемость отмены бартера — хотя могла просто заблокировать её.
Так что винить за подорожание газа на Украине надо в первую очередь изящную даму, в своё время заслужившую титул «газовая принцесса».
Понятно, что к восточному бизнесу она относилась не лучше Ющенко. Вспомним хотя бы перепродажу ею «Криворожстали», изъятой у Виктора Михайловича Пинчука — зятя предыдущего президента Леонида Даниловича Кучмы и одного из богатейших людей Украины — и Рината Леонидовича Ахметова — богатейшего бизнесмена Украины, фактического руководителя донецкого делового клана и, соответственно, главного финансиста возглавляемой Януковичем партии регионов. В пору предвыборной агитации госпожа Григян называла множество других предприятий, приватизированных, на её вкус, незаконно — но ограничилась лишь одним, поскольку многие другие сомнительные сделки были совершены её единомышленниками.
Кроме того, Юлия Владимировна достаточно умна, чтобы понимать: Виктор Андреевич не позволит ей надолго засесть на посту, откуда легче всего попасть в то самое кресло, куда он вскарабкался с боем, массовыми фальсификациями и многодневной многотысячной истерикой в центре столицы. Ещё принимая из рук президента Ющенко премьерские полномочия, она вряд ли сомневалась, что будет уволена задолго до парламентских выборов — чтобы не располагать на них слишком уж мощным административным ресурсом. И заранее постаралась, чтобы её преемники на посту премьера гарантированно имели меньшие, нежели она сама, возможности для развития экономики страны.
Но есть, похоже, у странной бездеятельности (а по некоторым слухам — и активного закулисного подталкивания Ивченко) Юлии Владимировны ещё один — не столь очевидный, но вполне правдоподобный — мотив.
Газпром, конечно, далеко не вся российская власть. Но всё же весьма ощутимая её часть. От 23 августа, когда «Нефтегаз Украины» подписал собственный приговор, до 26 декабря, когда было закрыто дело Тимошенко, можно даже по московским пробкам не один раз добраться от улицы, названной в честь выдающегося химика-органика и нефтехимика академика Сергея Семёновича Намёткина (где возвышается штаб-квартира Газпрома), до Большой Дмитровки (где стоит Генеральная прокуратура России).
Так что очень может быть, что Юлия Владимировна оплатила свою свободу миллиардами долларов, уже перетёкшими — и в ближайшие годы продолжающими течь — в кассу Газпрома из карманов всех граждан Украины.
Американский след в первой газовой войне я подробнее рассмотрел через пару месяцев — в опубликованной ниже заметке «Пробка в руках Америки». Обстоятельства второй газовой войны, состоявшейся на рубеже 2008–2009 годов, ни в коей мере не опровергают заинтересованность Соединённых Государств Америки в использовании этого инструмента дестабилизации экономики главного конкурента — Европейского союза.
Откровенное пренебрежение интересами собственной страны — в значительной степени следствие простого рассуждения, выраженного английской поговоркой: если тебе суждено быть повешенным за овцу — отчего бы не украсть ещё и ягнёнка?
Человек, пришедший к власти законным путём, может и отойти от неё без особого риска (если, конечно, не натворил ничего преступного уже при исполнении властных обязанностей — что, как видно из вышесказанного, никоим образом не относится к героям рыжего бунта). Если же власть захвачена в нарушение закона, узурпатор цепляется за неё любой ценой — ведь сразу после лишения полномочий ему предстоит ответить за уже содеянное преступление, причём опаснейшее по меркам любого государства. На этом фоне сопутствующая ответственность за преступления на службе — и экономические, и совершённые ради удержания узурпированной власти — представляется мелочью.
Поэтому, например, честная победа белоголубых на парламентских выборах 2006 года не устроила рыжих. Уже 2007.04.01 президент Украины распустил Верховный совет под надуманным предлогом, без
