при германском консульстве в Стокгольме. Варбург был самым молодым из династии мировых банкиров (банк основан в Германии в 1798 году), известных всему миру по их крупным финансовым операциям. Его старшие братья, Феликс и Поль, переехали в 1890 году в Америку, где заняли крупное положение в банковском доме «Кюнь и Лоб» (Феликс был женат на дочери Лоба, а Поль – на дочери Якова Шиффа, главы «Кюнь и Лоб»; был вице-президентом Вашингтонского Федерального Резервного Управления во время воины).490
Другим важным лицом на этой встрече был «крупный (шведский) банкир еврей О. Ашберг».491
В феврале 1916 года японский посол в Петрограде имел свидание с германским посланником в Швеции Люциусом, который просил «о содействии правительства Японии к заключению мира». Эта «записка» немедленно была передана Сазонову японским послом.492
В конце ноября 1916 года германское правительство выпустило ноту, в которой, по сути дела, выступало с предложением мира. В декабрьском приказе по армии русский Царь отклонил это предложение, заявив, что время для заключения мира еще не наступило, так как «достижение Россией созданных войной задач, обладание Царьградом и проливами, равно как и создание свободной Польши из всех трех ее ныне разрозненных областей, еще не обеспечены».493 Россия, ввергнутая в войну агрессивными устремлениями Германии и Австро-Венгрии, понесла огромные жертвы в навязанных ей сражениях, получила священное право освободить исторические русские земли и водрузить православный крест на Святой Софии в Царьграде.494 К началу 1917 года русская армия представляла грозную силу, хорошо обеспеченную вооружением и боеприпасами. Она была готова к решительному весеннему наступлению на врага. Боевой дух армии был достаточно высок. В ноябре 1916 года Царь посетил Народный дом в Петрограде, где собрались 20 тыс. Георгиевских кавалеров. Встреча была очень теплой. Царь раздавал подарки, тысячи глаз русских героев смотрели на него с преданностью, восхищением и обожанием.
В 1916 году, когда победоносный исход войны для России, казалось, был предрешен, в Святейшем Синоде обсуждался вопрос о том, кому будет принадлежать Константинополь, и если он войдет в состав Российской Империи, то что делать со Вселенским Патриархом, которого мудрено было бы подчинить Святейшему Синоду, а вместе с тем «нескладно и сделать верховным главой Русской Церкви». Высказывалось мнение, что следует оставить ему титул экзарха Константинопольского с подчинением Святейшему Синоду, как это произошло с грузинским католикосом в свое время.
Со своим проектом решения этого вопроса выступил архиепископ Антоний (Храповицкий). Он считал, что задачей России в этом регионе является не только освобождение Константинополя, но и Гроба Господня, Голгофы, Вифлеема, Дамаска, Бейрута и вообще всех православных епархий. Архиепископ Антоний считал, что России следует восстановить Византийскую Империю, объединив Грецию с Константинополем (Царьградом) под мирской властью Самодержца-грека и под духовной властью Вселенского греческого Патриарха. Россия должна была овладеть широкой лентой земли от Южного Кавказа до Дамаска и Яффы, а также Сирией и Палестиной, открыв для себя берег Средиземного моря и соединив его с Кавказом железными дорогами. Архиепископ Антоний предлагал организовать переселение русских крестьян и ремесленников в Сирию и Палестину, «очищая для них и пустыни и магометанские поселения, которые, впрочем, и сами начнут быстро пустеть под русским владением».
«Если это будет сделано, – считал он, – то не пройдет и десяти лет, как вся Палестина и Сирия обратятся во Владимирскую или Харьковскую губернию. Народ наш так и ринется поселяться в страну, где жил наш Спаситель, Его пречистая Матерь, Апостолы, пророки и мученики. Там будет уже место для чисто русской культуры, для русской речи, для русской торговли и промышленности, в частности, две последние отрасли обильною лавою польются по Волге и Каспию через Кавказ к Средиземному морю и обратно. Пустынная местность вновь процветет, как земля, текущая „медом и млеком“, а всякий русский христианин сочтет долгом раз в своей жизни отправиться на поклонение Живоносному Гробу; даже наши баре и барыни забудут о Карлсбадах и Парижах и будут знать Иерусалим, Вифлеем, Назарет. Вот тогда со всею силою проснется русское самосознание; наука и поэзия возвестят миру о чувствах и молитвах русской души и исполнятся чаяния последних Рюриковичей и первых Романовых о том, что Московскому Царству суждено быть Третьим Римом, а четвертому Риму не бывать».495
«Кругом измена и трусость и обман»
Глава 39
Движущими силами второй антирусской революции стали мировое масонство, российское либерально- масонское подполье, а также социалистические и националистические (прежде всего еврейские) круги, активно действовавшие во время войны на деньги германских и австрийских спецслужб, а также международных антирусских центров.
Мировое масонство придавало революции тонус, освящало своим авторитетом, а когда нужно – выделяло и деньги. Войском этой революции стали члены социалистических и националистических партий, подпитанных немецкими деньгами. Но ее действительным, хотя и негласным, штабом и мозговым центром было либерально-масонское подполье, ставившее своей целью свержение существующего государственного строя и разложение Православной Церкви. В своем кругу российские масоны это и не скрывали, рассматривая масонскую организацию как «центр собирания революционных (читай – подрывных антирусских) сил». В 1915-1916 годах в масонских ложах готовились доклады на тему «О роли масонства в революционной борьбе». Секретарь Верховного Совета российских масонов А.Я. Гальперн рассматривал эту тайную организацию как центр согласования действия разных политических партий в борьбе за свержение царской власти.496
Мировое масонство, прежде всего, беспокоило начавшееся резкое усиление России в результате ее решающей роли в победе над германским блоком. К тому времени Россия располагала огромным военным и экономическим потенциалом, значительно превышающим возможности союзников. Победное окончание войны, которое, совершенно очевидно, предполагалось к лету 1917 года, означало, что Россия приобретала особую роль как в Европе, так и в мире вообще. По результатам войны ей должны были отойти исторические русские земли, принадлежавшие до этого Австро-Венгрии, она устанавливала свой контроль над Балканами и Румынией. Германия теряла польские земли, которые объединялись с Царством Польским в единое независимое государство под скипетром русского Царя, и, наконец, русским становились Константинополь и проливы – стратегический пункт влияния на Ближний Восток и на Средиземноморье. Такое усиление России не устраивало ее союзников. Сильная справедливая Россия становилась тормозом для колониальной политики Англии в Азии, и прежде всего на Ближнем Востоке. Франция же относила Балканы к своей сфере влияния, кроме того, у нее были и свои интересы на Ближнем Востоке и в Азии.
Вообще, ни Франция, ни Англия не хотели допустить Россию к переустройству мира на справедливых началах. В книге исследователя французского масонства С. Ютена рассказывается о масонском конгрессе во время войны, на который «Россия либо не послала делегатов, либо, что вернее, не была приглашена». Там обсуждалось будущее, связанное с концом войны, победой Франции и переустройством мира: были подняты
