- Что же, чародеи, по-твоему, вроде чумных или прокаженных, - усмехнулся седой путник. - Или они ради забавы направо и налево проклятьями разбрасываются? - В его словах Хреки вдруг послушалась не только иония, но и обида.
- Зоакр с годами жаден стал без меры, вот я и думаю, что он того колдуна решил обмануть, - как бы извиняясь, ответил видарец. - А кому же нравится, когда тебя всякие мошенники грабят? Вот, стало быть, маг этот и осерчал, да и наказал капитана, чтобы другим впредь неповадно было, - сообщил он, не вполне уверено. - Во всяком случае, в тех краях, где 'Ласточку' нашли, после видели каких-то людей, чужеземцев, державших путь на запад. Искать их никто, конечно, и не думал, но мне так кажется, это и были те пассажиры, которых Зоакр через море возил.
Веселье, бывшее уже в самом разгаре, вдруг прервалось гневными воплями, за которыми последовал крик боли и шквал яростной брани на нескольких языках. Хреки, мгновенно подобравшись, точно приготовившись к прыжку, обратил взгляд туда, где мгновение назад танцевало с джину моряков. И сразу же капитан заметил одного из своих матросов, молодого парня по имени Бедвар, прижимавшего к лицу обе руки. Сквозь пальцы на усыпанный соломой пол капала кровь, точно так же, как с кинжала какого-то южанина, низкорослого, худого и усатого, что стоял напротив моряка с 'Жемчужного Змея'.
- Пустить кровь выродку, - вскричал кто-то знакомым голосом. Видимо, люди Хреки хотели отомстить за рану своего товарища. - Прикончить чужака! Выпустить ему кишки!
В ответ прозвучало несколько отрывистых фраз на незнакомом капитану наречии. В прочем, в смысле их у Хреки сомнения не было. Южанин, к которому сквозь толпу пробилось еще с полдюжины товарищей, наверняка в красках расписывал, что он намерен сотворить с белокожими варварами. Капитан не знал, что не поделил его матрос и этот темнокожий глупец, ибо тот, кто ввязывался в драгу с командой 'Жемчужного Змея', был глуп, женщину ли, или выигранную в кости медь, но не собирался ждать, пока в кабак нагрянет стража.
- Эй, а ну-ка хватит, - отпихнув к стене южанина, зашипевшего, словно змея, между драчунами вклинился Фрейр. - Остыньте, оба, пока я сам вас не остудил! А ты, - он ткнул пальцем в грудь чужеземцу, - убери железку в ножны!
Наверное, помощник Хреки искренне надеялся, что его вмешательство остановит назревающую потасовку, которая не могла не привлечь внимание стражников, особенно бдительно следивших за тем, что творилось в припортовых кварталах Хельдсее.
Фрейр мог разнять драчунов. Низкорослый, с бочкообразной грудью и руками, перевитыми стальными тросами мускулов, этот моряк был способен вселить неуверенность в кого угодно. А если этого оказывалось мало, громила мог свалить любого противника одним ударом, что Хреки не единожды довелось наблюдать, и завсегдатаи здешних кабаков и таверн тоже знали это, предпочитая обходить Фрейра стороной, не раздражая его понапрасну. Но, видимо, южане впервые появились в этих водах, впервые сошли на берег в Хельдсее, и не ведали, с кем свела их судьба.
- У нас мужчины заботятся о себе сами, - прошипел на ломаном эссарском языке чужеземец. - Наш спор не с тобой, а с этим сопляком, - южанин указал на Бедвара, укрывшегося за спиной Фрейра. - Прочь с дороги, пивной бурдюк, пока я не вспорол твое брюхо!
Это он сказал зря, и Фрейр, не дожидаясь продолжения прочувствованной речи, коротко замахнулся, выбросив тяжелый кулак в лицо южанину. Но тот непостижимым образом увернулся от удара, полоснув своим кривым клинком моряка с 'Жемчужного Змея' по лицу.
- Ублюдок, - Фрейр, через щеку которого протянулась наливавшаяся кровью полоса, взревел, мгновенно побагровев, и прыгнул на обидчика. - Прикончу мерзавца!
Как бы ловок ни был южанин, выдержать эту яростную атаку он не смог. Кулак Фрейра врезался ему в лицо, и было слышно, как хрустнул нос, и лязгнули зубы южанина. Чужак отлетел к стене, выронив кинжал, и в этот же миг сзади к Фрерйу, низко пригнувшись, словно змея, кинулся еще один темнокожий матрос, на бегу выхватывая клинок.
Кинжал со свистом рассек воздух, прочертив сияющую дугу возле самых глаз Фрейра. Хреки уже вскочил из-за стола, кинувшись к своим людям, готовым порвать чужаком на куски, послав к демонам строгие законы Хельдсее, но его помощник справился со всем собственными силами, впечатав кулак в живот южанина так, что тот смог лишь шумно, со всхлипом, выдохнуть, сгибаясь пополам. А затем Фрейр без натуги подхватил своего противника за пояс и швырнул в сторону его товарищей, тоже вытягивавших кинжалы из ножен.
- Трусливые бабы, - прорычал моряк, гневно вращая глазами. - Как может называть себя мужчиной тот, кто привык бить в спину? Отправляйтесь в ту выгребную яму, откуда явились, ублюдки!
Моряки Хреки, выхватывая ножи, кинулись на выручку к своему товарищу, которого уже окружали южане, в чьих руках тоже блестела сталь. Кто-то принялся звать стражу, а оказавшаяся слишком близко к повздорившим мореходам служанка, забившись в угол, завизжала от страха, поняв, что сейчас прольется много крови.
- Довольно, - вскричал Хреки так, что, кажется, задрожали стены. - Спрятать клинки! - Он обращался, разумеется, к своим матросам и те, услышав приказ, застыли. Боевой азарт в них еще не угас, но эти люди привыкли подчиняться, и сейчас не смели нарушить волю своего предводителя.
А Фрейр, на губах которого выступила пена, уже прыгнул вслед за улетевшим куда-то к дверям южанином, по пути сбившим стол, опрокинувшим табурет и беспомощно растянувшимся в проходе. Народ, привычный к таким вещам, проворно метнулся к выходу, не желая подвернуться под кулак или нож расходившимся морякам, и уж тем более попасться в руки суровых, как всегда, если лилась чья-то кровь, стражников, наверняка уже спешивших сюда.
Человек, прежде беседовавший с видарским боцманом, тоже поспешил убраться из ставшей внезапной столь опасной таверны, но оказался недостаточно расторопным. Прихватив только котомку, и забыв об увесистом посохе, он метнулся к выходу, в который уже выталкивали друг друга не на шутку взволнованные посетители. С этим чужеземцем и столкнулся охваченный бешенством Фрейр.
- Пошел прочь, - рыкнул моряк, замахиваясь на незнакомца. - С дороги, старик!
Хреки знал, на что способен каждый из его людей, а потому его охватил ужас, ибо в гневе Фрейр был просто страшен. Он мог в одиночку расправиться с десятком противников, не чувствуя боли, разя любого, кто окажется на его пути. Охваченный боевым безумием моряк во время абордажа проходил от носа до кормы чужого корабля, раскидывая врагов и оставляя за собой горы трупов, так что его товарищам не оставалось ни одного противника. И капитан 'Жемчужного Змея', словно перенесшись в будущее, представил забрызганные кровью стены таверны, искореженные тела подвернувшихся под горячую руку моряка посетителей... и блеск обнаженных клинков городской стражи.
- Фрейр, - надсаживаясь, крикнул Хреки, голос которого порой мог соперничать с ревом самого сильного шторма. - Не смей! Назад!
Но даже истошный возглас капитана не мог остановить обезумевшего от запаха собственной крови моряка. Кулак Фрейра уже взлетел для удара, того самого, каким помощник Хреки в один миг вышибал дух из самого крепкого противника, вминая бока кованых шлемов, и разрывая кольчуги, но так и не опустился на голову седого человека. Они были примерно одного роста, хотя Фрейр и казался вдвое шире в плечах, и поэтому в какой-то миг взгляды их встретились.
- Тейваз! - одними губами вдруг вымолвил путник, без страха глядевший в налитые кровью глаза морехода. И Фрейр, вздрогнув, опустил руки, словно из него в одно мгновение ушла вся ярость.
Они стояли друг напротив друга несколько мгновений, а затем чужеземец спокойно развернулся и ушел, пройдя мимо побледневшего от страха видарского боцмана, вжавшегося в стену. Тот, кто так щедро угощал моряка, не торопясь вышел прочь из таверны, чтобы мгновение спустя исчезнуть, растворившись в колышущемся за ее стенами многоголосом людском океане. Он знал, что мореход из Видара по имени Клагор уже мгновение спустя забудет обо всем, словно и не было никогда этого немолодого человека в запыленной, точно после долгой дороги, одежде, неведомо откуда и зачем явившегося в Хельдсее.
А капитан Хреки как раз добрался до Фрейра, все так и стоявшего, точно истукан, в проходе меж столиков, уставившись в пустоту, когда на улице раздался протяжный крик: 'Стража!'.
- Пора убираться, - выругавшись, гаркнул Хреки своим людям, в нерешительности переминавшимся с ноги на ногу посреди таверны. - Живо, уходим! - Он поймал одну из пробегавших мимо служанок, рывком
