лучшее снадобье, равно которому не в силах до сих пор сотворить лучшие алхимики-люди. Если бы не это, ты едва ли добрался бы до хутора, но сейчас нужно нечто большее. Лучше тебе закрыть глаза, мой друг.
Ратхар покорно зажмурился, чувствуя прикосновения холодных, точно лед, ладоней чародея к горячему, воспаленному телу.
- Совелу! - Рупрехт произнес имя руны Исцеления, и все могли видеть, как его руки, касавшиеся раны, окутало золотое сияние, подобное свету самого солнца.
По телу разлилось приятное тепло, как после эльфйиского вина, которое, кстати, нисколько не пьянило, в отличие от того, которое пил Ратхар перед памятной битвой на Эглисе. Открыв глаза, юноша удивленно воскликнул, увидев на мете кровоточащей раны чуть сочившийся сукровицей розоватый рубец.
- Вот так, - удовлетворенно произнес маг. - Теперь все само собой заживет. Не сразу конечно, - уточнил он. - Дня через два. Да уж, как много жизней можно было бы спасти, окажись поблизости в нужное время хоть сколько-нибудь сведущий чародей, а не знахарь со странными настоями или шарлатан-жрец, только и умеющий, что бормотать молитвы, смысл которых ему неведом!
- Ты настоящий мастер, - уважительно заметил Бранк Дер Винклен. - Прежде я видел, как с помощью волшебства отнимают жизни, но мало кто в полной мере обладает даром целительства.
- О, это пустяки, - скромно подал плечами Рупрехт, которому, в прочем, весьма польстило восхищение рыцаря. - Есть настоящие волшебники, в сравнении с которыми я - безрукий слепец. Например, келотский чародей Ризайлус. Вот уж кто достоин звания мастера! Он, кстати, и в боевой магии весьма хорош, хоть предпочитает не участвовать в войнах обычных людей, - заметил маг.
Хутор они покинули так быстро, как только смогли. Выезжая за ворота, беглецы старались не смотреть на тела крестьян, погибших в неравной схватке. Все, что могли сделать спутники короля, это лишь оттащить трупы в дальний угол, прикрыв рогожей.
- Мы отправимся на юг, - решил Эйтор. - Там владения лорда Маркуса, единственного из лордов Альфиона, которому я могу доверять. Он не выдаст нас Эрвину, не прогонит прочь от стен своего замка, я уверен.
Король выглядел весьма потешно, сидя верхом на заморенной кобыле, чувствовавшей себя под седлом еще более неуверенно, чем ее наездник, которому достался такой скакун. В прочем, Эйтор довольствовался тем, что было, ведь, поскольку коней на хуторе нашлось меньше, чем оказалось людей, Эрвин и Ратхар и вовсе делили одну лошадь на двоих, причем оба были неважными наездниками.
- Кажется, сейчас никому нельзя доверять, - заметил Бранк Дер Винклен, сам назначивший себя телохранителем государя. - Не ваши ли лорды явились в Фальхейн, чтобы поддержать самозванца, величающего себя Эрвином?
- Нет, Маркусу я верю, - убежденно отвечал король. - Я успел узнать этого человека, ведь в юности он был моим наставником. В замке Маркуса меня воспитывали шесть лет, и потому я вполне могу доверять лорду. Одноухий Лис не изменит хотя бы потому, что его род давно враждует с Кайлусами за влияние, за земли на юге Альфиона.
- Одноухий Лис? - непонимающе переспросил рыцарь, уставившись на Эйтора.
- Так прозвали Маркуса, - усмехнулся правитель Альфиона. - И очень верно, могу заметить. В молодости лорд был отчаянным рубакой, выступал на каждом турнире, бес счета устраивал дуэли, из которых, между прочим, выходил победителем. Но однажды в какой-то стычке, не то с разбойниками, не то с шайкой наемников, ему отсекли левое ухо. С тех пор Маркус стал относиться с большей бережливостью к оставшимся частям своего тела, стараясь побеждать врагов силой мысли, а не своей десницы. О, он еще тот хитрец, - покивал сам себе Эйтор. - Потому его и зовут Лисом. Конечно, пока я в столь бедственном положении, мало кто бескорыстно станет биться с моими врагами, и уж такой расчетливый пройдоха, как Маркус, будет последним, кто согласится рискнуть землями, богатством, да и головой, за просто так, - вздохнул король. - Ну да ладно, что-нибудь придумаю. Возможно, придется пообещать ему отдать владения мятежников.
- Всякое обещание рано или поздно настанет пора исполнить, - усмехнулся Рупрехт. - Не к лицу правителю целой державы бросаться словами, - вымолвил он с едва заметной ноткой укоризны.
- Верно, но к этому времени многое может измениться, - кивнул король. - Во всяком случае, это лучше, чем просто бежать, даже не пытаясь бороться. Кто-то один должен остаться, или я, или Эрвин. И если мой брат думает, что его поддержит вся знать Альфиона, он ошибается. Кроме нескольких слишком алчных и надменных лордов едва ли кто-нибудь выступит на стороне того, кого все вполне справедливо считают самозванцем.
Эйтор был уверен в своем решении, и отряд двинулся на юг, держась близь тракта, но не показываясь на глаза путникам. Никто не сомневался, что погоня уже идет по следу, и при мысли о том, что преследователей может возглавить маг, каждому становилось не по себе. Лишь Рупрехт делал вид, что сильнее всего хочет встретиться с тем колдуном.
Между прочим, король не забывал про обещание мага, и, когда путники достаточно отдалились от столицы, окрестности которой наверняка были наводнены людьми Эрвина и Кайлуса, вновь потребовал рассказать обо всей подоплеке.
- Почему ты вмешался, хотя мог остаться в стороне? - спрашивал Эйтор чародея. - Ты ничем не обязан мне, ты вовсе чужой в этой земле, и странно, что ты так опрометчиво встрял в наши ссоры.
- Я буду честен с тобой, государь, и прошу не держать зла, не таить обиды, - ответил Рупрехт. - В Альфион я явился вовсе не для того, чтобы спасать тебя. Меня не беспокоят войны меж людьми, когда они ведутся на равных. Если твои подданные верны тебе, они не примут Эрвина, неважно, самозванец ли он, или действительно тот, за кого себя выдает.
- Но что тогда, - удивился Эйтор. - Зачем тебе эта война? Ведь ты с нами, ты бился плечом к плечу, рисковал. Ради чего?
- Я с тобой до тех пор, пока с твоим названным братом - тот чародей, - вымолвил маг. - Он вмешался в игру против всяких правил, раздобыв кое-что из наследия давно исчезнувших предков, то, чему в нашем мире не место. И я здесь, чтоб остановить его. Этого колдуна зовут Кратус, и он жаждет власти, в отличие от Эрвина, которым движет желание отомстить. Ты видел, на что он способен, и это еще не предел. Так что у меня с ним личные счеты, если тебе угодно, государь. Но без чародея и Эрвин будет не так страшен.
- Значит, ты здесь, чтобы восстановить справедливость, - покачал головой Эйтор. - Вернуть равновесие? Война должна вестись только разрешенными средствами, вроде как на турнире, когда разрешено только тупое оружие, незакаленные клинки, так?
- Верно, - согласился Рупрехт. - Именно так, государь. И не спрашивай больше, я ничего не скажу сверх того, что поведал уже сейчас.
- Стоило ли присоединяться к нам, чародей? - удивился Дер Винклен, все время державшийся подле короля, а потому слышавший каждое слово. - К чему эти скитания, если можно просто прийти в Фальхейн и прикончить своего врага?
- А зачем мне рваться к нему сквозь стражу, оставляя за собой мертвецов, если мой враг сам разыщет нас? - изобразил удивление маг. - Кратус служит Эрвину, точнее, делает вид, что служит, и потому, исполняя приказ принца, он будет искать сбежавшего короля. А я буду к этому готов, и позволю найти нас не прежде, чем это будет нужно мне. И, заметь, рыцарь, все, что мне сейчас нужно делать - просто ждать, не прилагая более никаких усилий.
Бранк Дер Винклен лишь развел руками. О таком способе охоты он слышал, пожалуй, впервые, если не считать охоту на зайцев, который делают круг и всегда возвращаются туда, откуда их спугнул охотник. Но вот чтобы этот прием сработал против боевого мага, наверняка не простофили какого-нибудь, рыцарь все же сомневался. Но Бранк твердо решил, что чародеи пускай сами разбираются меж собой, его же уделом станет защита самого короля.
Ратхар тоже слышал эту беседу, и понял, о чем говорил маг, в отличие от короля. Чтобы ни принесли в большой мир со Скельде, это было весьма ценным, раз уж чародей из дальних краев пожаловал сюда. И что-то подсказывало юноше, что эльф тоже не спроста объявился в этой земле, ведь прежде никто не слышал, чтобы Альфион посещал кто-нибудь из числа Дивного Народа.
