Уничтожающий ружейно-пулемётный огонь противника не давал никакой возможности поднять голову. Господствующее положение огневых точек и удобный для обстрела рельеф местности ставили наших бойцов, лишённых танкового прикрытия, в довольно затруднительное положение. Каждая минута стоила очень дорого… Но отойти на исходный рубеж при создавшейся ситуации значило бы погубить всё положение.
Если в начале атаки правый сосед выдвинулся вперёд, то теперь, в самый критический момент, когда только без промедления броском вперёд можно выиграть бой, 108-й гсп действовал нерешительно в ходе общей атаки, отстал, тем самым открыв нам правый фланг. Немцы воспользовались этим немедленно, открыли фланкирующий огонь по нашим бойцам.
Левофланговый 29-й стрелковый полк ещё в начале атаки оторвался и двигался не в заданном направлении. Взаимодействие, таким образом, было потеряно. И единственно правильный выход, который принял Смерч — действуя самостоятельно, силами своей части ворваться в передний край обороны противника и штыковым ударом решил закончить дело. Бросок был дерзким и стремительным. Ни один боец не отстал. С новой силой хлестнул свинцовый ливень пуль. Ряды атакующих редеют. Но всё ближе немецкие дзоты. И ничто не в силах сдержать переполненных отвагой бойцов. Вот уже метнули первые гранаты. Оглушительный взрыв. Новый рывок вперёд. Огонь противника усиливается. Движение вперёд кажется немыслимым. Каждый шаг стоит десятков жизней. Немцы всю силу огневых средств перенесли на наш участок. Завязалась рукопашная схватка. В эту минуту огонь противника достиг наивысшей точки напряжения. Двигаться невозможно. Вновь залегли. Артиллерия ещё ведёт огонь по глубине противника. Высота 111,6 жила ещё десятками огневых точек. Можно думать, что в силу сложившихся обстоятельств (преждевременная атака пехоты и танков), несмотря на огневую мощь, артиллеристам так и не удалось подавить значительную часть пулемётных гнезд противника, что и предрешило исход наступательного боя 10 января.
Весь день кипел жестокий бой. Предыдущие 16 атак противник отбил. Не знающий поражений, Смерч весь день атаковал высоту. Своим уменьем, волей и железной стойкостью он медленно, но упорно сломал сильнейший узел сопротивления врага»[1036].
Теперь давайте выясним, какое количество штрафных частей было сформировано в Красной Армии и сколько через них прошло штрафников.
На первый взгляд список кажется весьма и весьма внушительным — 29 штурмовых батальонов, 68 штрафных батальонов, 1102 штрафных рот, 6 штрафных взводов[1037] . Однако обратите внимание на время их существования. Количество одновременно существовавших штрафных частей оказывается гораздо меньшим.
Если взять 1944 год, то общее число имевшихся в действующей армии штрафных батальонов колебалось в пределах от 8 в мае до 15 в январе, а их среднемесячное число равнялось 11. Количество штрафных рот колебалось от 199 в апреле до 301 в сентябре, а их среднемесячное число было равно 243. При этом среднемесячная численность штрафников в штрафном батальоне составляла 225 человек, в штрафной роте — 102 человека, а их общая среднемесячная численность во всех штрафных частях — 27 326 человек[1038]. Для сравнения, среднемесячная списочная численность Действующей армии в том же году — 6550 тыс. человек [1039]. Нетрудно подсчитать, что доля штрафников достигает всего лишь 0,42 % численности Действующей армии.
Справедливости ради следует учесть большую «текучесть кадров» среди штрафников, поскольку время нахождения в переменном составе штрафной части не могло превышать трёх месяцев. Поэтому сравним данные за всю войну. Согласно архивным отчётно-статистическим документам, численность ежегодно направляемых в штрафные роты и батальоны составила[1040] :
| 1942 | 1943 | 1944 | 1945 | Всего | |
| Количество штрафников | 24 993 | 177 694 | 143 457 | 81 766 | 427 910 |
Итак, за всю войну в штрафные части было направлено 427 910 человек. С другой стороны, через советские Вооружённые силы за время войны прошли 34 476,7 тыс. человек[1041]. Получается, что доля военнослужащих, побывавших в штрафных ротах и батальонах, составляет всего лишь 1,24 %. Таким образом, вопреки уверениям недобросовестных публицистов, вклад штрафников в Победу оказывается относительно скромным.
Остаётся выяснить вопрос о потерях. Поскольку штрафникам, как правило, поручались наиболее сложные боевые задачи, потери как постоянного, так и переменного состава штрафных частей были довольно высокими. Так, в 1944 году среднемесячные потери переменного состава убитыми, умершими, ранеными и заболевшими достигали 10 506 человек, постоянного — 3685 человек. Это в 3–6 раз больше, чем уровень потерь личного состава обычных войск в тех же наступательных операциях[1042].
Однако не следует считать штрафников обречёнными на неминуемую гибель смертниками. Например, в уже цитированной выше статье И.В. Кузьмичёва рассказывается о красноармейце, трижды (!) попадавшем в штрафную роту, но, тем не менее, оставшемся в живых[1043]. Также можно вспомнить судьбу Александра Васильевича Пыльцына, с декабря 1943 по май 1945 года воевавшего в постоянном составе 8-го отдельного штрафного батальона [1044].
Глава 15
О наших потерях
Непременной частью потока антисоветской пропаганды, вот уже два десятилетия в изобилии льющегося на головы жителей нашей страны, являются злорадные разглагольствования по поводу «огромных потерь», якобы понесённых Красной Армией в Великую Отечественную войну. Тон, как и положено, задают «властители дум» вроде Солженицына, для которых СССР — империя зла, а советский период — чёрная полоса в истории России:
«Профессор Курганов приводит другую цифру; сколько мы потеряли во Второй мировой войне. Этой цифры тоже нельзя представить. Эта война велась, не считаясь с дивизиями, с корпусами, с миллионами людей. По его подсчётам, мы потеряли во Второй мировой войне от пренебрежительного и неряшливого её ведения 44 миллиона человек!»[1045]
