– Полететь с нами в Дакар.
– Нет! – Они же ничего не знают. Хотят помочь своему другу, но не ведают, что творят. – Я не могу.
– Почему? – вежливо поинтересовался Ассан. – С визой проблем не будет.
– Виза тут ни при чем. Я просто не смогу ему ничем помочь.
– Но вы бы хотели?
– Это неважно, Тим сам не захочет.
– Тим захочет, – Коляныч самодовольно усмехнулся. – Если пирамида не идет к фараону, значит, фараон сам идет к пирамиде. Счастливчик захочет.
– Вы ничего не знаете!
– Мы все знаем, – мягко возразил Ассан.
– Все?! – она почувствовала, как заливается краской стыда. – Он вам рассказал?
– Не суди его строго, девочка, – Коляныч поскреб пузо. – Он был пьян и несчастен, он не ведал, что творит. А друзья на то и существуют, чтобы делиться с ними своим горем.
– Все, Коляныч, хватит дешевых мелодрам, – вмешался Ассан.
– Я просто хочу, чтобы она поняла, насколько все серьезно.
– Она поняла. Липа, мы должны вам кое-что рассказать. Кое-что очень важное.
Она молча кивнула. Пусть говорят, что уж теперь?
– Этот человек, – Ассан кивнул на фотографию, – отец Счастливчика.
Липа вздрогнула.
– То, что сказала вам мачеха Счастливчика, не имеет под собой никаких доказательств. Это лишь домыслы, порожденные незнанием. Все решили, что вас с господином Никоненко должно обязательно что- то связывать, коль он оставил вам часть своего состояния. Если это не романтические отношения, значит, родственные. А оказалось, что есть и еще кое-что. Вы спасли ему жизнь. Мне кажется, это достаточное основание для проявления благодарности.
Липе очень, просто безумно хотелось верить сказанному, но оставались сомнения:
– Но Марина сказала…
– Мы проверили эти сведения, – Ассан улыбнулся.
– Да, мы только что из Ярославля, – подтвердил Коляныч. – Отец Счастливчика не имеет никакого отношения к твоему рождению.
– Ну что, теперь вы согласны полететь с нами в Дакар?
– И имей в виду, девочка, – Коляныч погрозил ей толстым пальцем, – если ты откажешься, Счастливчику придется менять прозвище. А мы с Ассаном уже как-то к нему привыкли.
Липа слушала этих двоих и заставляла себя верить. С каждым сказанным ими словом ее мир наполнялся красками и звуками. И в этом мире, где-то на горизонте, замаячил солнечный город и дом, наполненный светом.
– Когда лететь?
– Как можно быстрее, – Коляныч одобрительно хмыкнул.
– У меня кошка.
– Да, Счастливчик говорил, что собирался забрать вас обеих: тебя и кошку. Мы решим этот вопрос, не волнуйся, девочка.
* * *
Тим пытался жить. Он даже завязал с выпивкой и начал работать. До открытия Тойота-центра оставались считаные недели, а он и так потерял уйму времени.
Эта командировка в Париж должна была вывести его из штопора. Во всяком случае, он очень на это надеялся. Надеялся, что сможет, наконец, примириться с судьбой.
Коляныч прилетел за день до его возвращения в Дакар. Он хитро улыбался и выглядел, как заправский Санта-Клаус.
– Привет, Счастливчик! А у меня к тебе серьезный разговор.
Тиму не хотелось никаких серьезных разговоров. И несерьезных тоже. В последнее время ему вообще ничего не хотелось. Ну, разве что напиться. Но Коляныч был настойчив, и Тим согласился.
Когда разговор зашел о Липе, Тим хотел уйти. Коляныч не дал, перекрыл своей тушей все пути к отступлению. Пришлось слушать дальше.
Когда рассказ друга был закончен, Тим почувствовал себя снова живым. Чертовски приятное ощущение! Он хотел прямо сейчас, сию же минуту, лететь в Москву, но Коляныч был против. Коляныч сказал, что в Дакаре его ждет одно неотложное дельце.
Хорошо, Тим быстренько разберется с этим дельцем, и после уже никакие силы в мире не удержат его на месте…
Как же плохо он думал об отце! А отец оказался намного добрее и мудрее. Он познакомил своего блудного сына с Липой, самой лучшей женщиной в мире. Вот он – его прощальный подарок.
Эпилог
Тим всегда любил возвращаться домой. Дома хорошо. Все так, как ему нравится, все, к чему он привык. Можно сварить себе большую чашку кофе, усесться на террасе и смотреть на море.
Терраса у него почти такая же замечательная, как Липина крыша, а вид с нее открывается еще лучше.
Тим выбрался из машины и остановился, чтобы полюбоваться своим домом. Он всегда так делал, когда возвращался из дальних поездок.
…На перилах террасы лежала кошка, как две капли воды похожая на московскую кошку Машку.
Тим зажмурился, прогоняя хоть и приятное, но все же видение, а когда снова открыл глаза, то увидел женщину. Ту самую, о которой грезилось.
– Привет, – она смущенно улыбнулась, погладила кошку. – А мы вот к тебе… в гости.
Тим покачал головой и сказал, счастливо улыбаясь:
– Нет, девочки, вы ко мне не в гости. Вы ко мне насовсем.
