знакомой перепутал, пошутить хотели, и очень просит прощения ради мамочки старенькой, и братиков- сестер, которые теперь без кормильца останутся...
Я слушала этот вой, и мне было жутко, невозможно, невероятно противно...
Ас дернул Зимку за рыжий вихор, задирая голову парня наверх, и уставился тому в глаза.
- Сам расскажешь, что творили после Сухой Сохи, или помочь?
Что сделал Ас, я не поняла, но Зимка взвизгнул фальцетом, а потом затараторил:
- Да, да, всё расскажу!
- Слово лжи, недомолвка, и повторю, - негромкий голос Аса был стыл и жуток, словно вечная тьма.
'Я выбрал того, кто меньше натворил. Слушай, как он сейчас дружка заложит!'
Оказалось, всё началось с того, что парни увязались с обозом, который вез на продажу в Сухую Соху сено. В большую деревню оба попали впервые, и им понравилось - еда вкусная, баб много и, похоже, у народа деньги водятся. Надо только сообразить, как ко всем этим благам подобраться.
Пораскинув мозгами, решили, что если в Сухой Сохе так хорошо, то в Рианге и вовсе должна быть малина. И решили в Благодень не возвращаться вовсе. И, когда обоз тронулся на восток, домой, Елька с Зимкой, двинулись по дороге к Риангу, на запад. Тут Зимка замялся, а Елька стал выкручиваться и выть громче прежнего.
- Да стукни ты его, пусть заткнется! - устало посоветовал стражник напарнику.
Через пару минут мы узнали, почему осекся Зимка. В первый же вечер парни набрели на костер двух путниц - матери и дочери - которые шли в Рианг к родственникам. Инициатором нападения стал Елька, ножом женщинам угрожал тоже он, а вот грабили и насиловали оба. Стражники помрачнели. Елька попытался было дернуться, но получил такую оплеуху, что затих, проглотив вопль.
- Это не всё. Говори дальше.
- Вчера... у трактира...
В Рианг парни пришли неделю назад. Но работу искать не стали. А крутились вокруг рынка да постоялых дворов, высматривая, где что плохо лежит. Деньги, отнятые у путниц, проелись - нужно было искать новый источник дохода. Помозговав, разделились и стали по вечерам щипать пьяных. Как кто выйдет один да нетрезвый... И вчера Елька впервые убил. Какой-то подмастерье, поняв, что его грабят, попробовал заорать и дать сдачи... и получил нож под ребро.
- Находили сегодня с утра труп? - Аскани поднял взгляд на командира патруля.
- Было, - вздохнул тот. - Молодой парень, столяр. Мать его жаль. Так это они?
- Он, - Ас кивком указал на Ельку. - Этого душегуба согласно имперским законам и по моему приказу повесить прямо сейчас. Второго высечь на площади кнутом. Раздеть догола, спереди фартук нацепить, чтоб горожанок не смущал, привязать к позорному столбу и всыпать тридцать ударов от всей души. До мяса. И, да, палач у вас не косноязычен?
- Вроде нет. А что? - удивился стражник.
- Тогда пусть после каждого удара говорит, да громко, чтоб все слышали: 'Уважай женщин! Уважай девушек! Не смей насильничать!' - так и люди поймут, за что бьют, и сам по гроб жизни запомнит. А как ходить сможет - гоните из города взашей по восточной дороге - пусть домой убирается.
Когда стражники уволокли воющих парней прочь, а собравшийся народ стал расходиться, Ас поднял глаза на меня. Взгляд был больным. Я сделала шаг к нему и стиснула ладонь. А потом прижалась к плечу.
'Спасибо'.
Ас улыбнулся уголками губ.
Бредли за его спиной покачал головой.
Ну почему же из акулят чаще всего вырастают акулы?
Еще один счет закрыт. Губастый хитроглазый кудлатый Елька, который изводил, колотил, запугивал и преследовал меня почти всю жизнь, не увидит заката и никогда не вернется домой. А на спине и заду рыжего Зимки навсегда останутся шрамы -- память от нашей встречи. Правильно ли это? Однозначно, да. Их нужно было остановить. И не только потому, что на месте той путницы могла оказаться я. И что это Аскани могли сунуть нож под ребро.
-- Нам придется дойти до караулки, -- прервал мои раздумья Ас. -- Я должен подписать приказ. Тебе показания давать не придется.
-- Если нужно, я дам.
Нетрудно рассказать, как за руки волокли в переулок, одновременно напрасно пытаясь содрать с пальцев прикрытые драконьим щитом кольца. Какими словами ругались, стараясь задеть и оскорбить... Хотя, если пойдет копание в прошлом -- будет тяжело. Но смогу и это, должна смочь. Ведь пока ж я ничего хорошего не сделала. Вот не появись Аскани, что бы было?
'Что? Ничего страшного. Вариантов два. Первый -- стражники рассмотрели бы тебя, твои руки, лицо, осанку и поняли -- перед ними благородная девушка. Отвели бы всех вместе в участок, где ты бы представилась, и отпустили. Что нехорошо, эти гады скорее всего начали бы врать, что пошутили и обознались, а страже обвинить их было не в чем. Так что надавали бы плюх и отправили гулять по городу дальше. И вот это было бы плохо. Вариант второй -- эти сволочи затащили бы тебя в переулок. Я правильно понял, что ты не стала пользоваться магией, чтобы не пугать народ на площади?'
'Да. Росс просил'.
'Ну, с одной стороны, он прав. А с другой, заморозь ты им горло и сердце, никто бы ничего и не понял'.
'Маги потом поняли бы. И я не была уверена -- имею ли я право?'
'Защищаться? Конечно, имеешь. Это право любого существа от рождения'.
'Если бы меня отволокли в переулок, я б их убила. Понимаешь? Убила!'
'И правильно бы сделала, -- пожал плечами Ас. -- Кстати, каждому из них, безо всякого сговора, пришла в голову интересная мысль, после того как они оберут тебя до нитки и попользуются, стать твоим сутенером. Рыжий даже прикинул, что в торговом квартале, где ночуют заезжие купцы с юга, есть трактир, где на тебя бы точно был спрос, -- и, послушав мой скрежет зубовный, поинтересовался: -- Теперь жалеешь, что не убила?'
Я вздохнула. Ведь и впрямь жалею.
Наверное, хватит чувствовать себя маленькой девочкой, ребенком. Пора взрослеть. Это то, что повторяла мне Тин и говорил мне Шон. Вон Асу тоже нелегко ответственность дается, но он же справляется? И Росс не родился таким умным и сильным, а стал. Вот и мне надо тоже. Пора.
'Ас, я не знаю, что тебе подарить -- думала-думала, голову сломала, а всё равно не знаю. Но если я скажу, что тебе не надо доить коров и коз, я всё равно согласна учиться танцевать, ты обрадуешься?'
'Еще как! -- с лица Аса вся тоска слиняла. -- Не поверишь, но я коров... гм-м... как бы сказать помягче, не уронив мужского достоинства? -- в общем, опасаюсь. Вот ловлю тебя на слове, как появится время, сразу и начнём!'
Ясно, с коровами он шутит, меня веселит. Драконья кровь дает возможность и медведицу уговорить подоиться. Но всё равно смешно. Сжала его ладонь, теснее прижавшись к другу.
'А когда мы Бредли расскажем, что мы -- брат с сестрой?'
'Отчасти он уже догадывается, -- мысленно пожал плечами Ас, -- но скажем не раньше, чем вернемся в школу. Всё же амулет -- это только амулет. Вот нашу с тобой ментальную защиту, хоть она и не самая сильная, не сковырнуть, не отмотав нам головы'.
Утешил.
Росс, заполнявший в участке бумаги, с удивлением воззрился на нас. Потом перевел взгляд на Аса, задумчиво посозерцал его пару минут, подвинулся, освобождая место для второго человека за столом, и снова уткнулся в недописанный лист.
Мы с Бредли присели на деревянную скамью у стены. Ас, похоже, знал порядок. Подошел к окну в стене, что-то сказал и вернулся оттуда с листом бумаги и пером. Интересно -- серьгу он снова прикрыл мороком. Я внимательно смотрела, запоминая.
