Б.У.Л. Нортон
Конвой
ПРОЛОГ
Гигантский танк с грохотом выехал на исходную позицию — северный подход к мосту. Это был М- 60А2, одна из наиболеё известных моделей, которые обычно не давались в распоряжение Национальной гвардии. Великолепная машина, самая лучшая в Техасе, имела основную и единственную задачу являться по первому требованию в случае любой угрозы интересам государства.
Пока мужчины, сидящие на броне, осматривали местность, выбирая наиболеё удобную позицию, отделения полицейских расположились среди скал в зарослях кустарника на той же стороне дороги.
— Будь я проклят, если знаю, что мы здесь делаем, — громко произнес один из полисменов. — В конце концов, сейчас не война.
— Заткни свою пасть! — резко оборвал его приятель. — Слушай.
Издалека раздавался низкий, быстро нарастающий рокот мощных двигателей, похожий на летнюю грозу. Этот звук повысил активность вокруг двух полицейских машин штата Техас и бронированного монстра, стоящего поперек моста в полной готовности оказать поддержку в подавлении мятежа.
Внезапно черный грузовик — Мак — с ревом вылетел из-за поворота и резко затормозил в пятидесяти ярдах от танка, охраняющего мост. Не успела осесть пыль, как второй М-60А2 выполз вслед за дизелем, отрезая путь к отступлению. Позади второго танка тянулась колонна тяжело груженых машин. Перце дизели только-только показались из-за поворота, а остальные давали о себе знать лишь ревом двигателей, М-60А2 остановился. За ним встали грузовики. Гигантские машины стояли, как доисторические животные, насторожившиеся и не подпускающие к себе никого чужого.
— Всё в порядке. Это он, — произнес гвардеё ц. — Посмотри на передок этого грузовика.
Капот Мака украшал отлично сделанный резиновый утенок. Он разместился точно по центру и служил отличительным знаком водителя — человека, чья смелость и решительность собрали здесь их всех — полицию, грузовики, Национальную гвардию и даже ФБР. Они находились в этом месте в это время только из-за него — Резинового Утенка.
Полиция разорвала тишину, прокричав в громкоговоритель с другого берега реки:
— Сдавайся! Сдавайся немедленно, или ты будешь уничтожен!
Утенок, сидящий в кабине своей машины, повернулся к Мелиссе. Сейчас больше чем когда-либо её самоотверженность была не к месту. Девушка должна была только фотографировать события, а не принимать в них участие.
— Тебе лучше выйти из кабины, — мягко произнес Утенок.
— Что ты собираешься делать?
Ожидая ответа, Мелисса обратила внимание на то, каким вдруг уставшим выглядит Утенок. Не столько из-за случившегося в последние несколько дней, сколько лет и миль на дороге, слишком многих миль… От случайных женщин и крепкой выпивки, которая помяла его лицо и разрисовала глубокими линиями морщин, как географическую карту. Прищуренные глаза тракера1 метали молнии, оценивая ситуацию, но он сказал лишь:
— Тебе лучше выйти.
— Ты будешь уничтожен, если не сдашься! — выкрикнул все тот же полицейский. — Десять секунд на размышления. Один… Два…
Утенок с хрустом распахнул дверь с той стороны, где сидела Мелисса и мягко подтолкнул женщину к выходу.
— Но что ты собираешься делать, Утенок? — требовательно произнесла она.
Мелисса знала, что услышит в ответ, и это беспокоило её. Женщине хотелось убедиться в обратном, и в её глазах мелькнула растерянность, когда тракер[1] еще раз взглянул на окружающую их действительность — танки и отделения полицейских, перекрывшие дорогу. Потом и посмотрел прямо в глаза женщины, будто прося понять его,
— Продолжать движение. А теперь вылезай.
…Семь… Восемь…
Медленно, очень медленно, чувствуя себя старой и ненужной, Меллиса выбрались из кабины и пошла прочь. Она слышала, как дверь грузовика захлопнулась за её спиной, но не оглянулась. Женщина не хотела видеть то, что сейчас должно было случиться.
— …Десять, — проскрежетал громкоговоритель. — Это твой последний шанс. Выходи с поднятыми руками.
Напряженная тишина разорвалась неожиданным боевым кличем индейцев, который, в свою очередь, оказался перекрыт ревом четырех сотен дизельных лошадей. Утенок вдавил в пол педаль газа. Черный Мак рванулся вперед, навстречу смерти — прямо у него на пути стоял танк.
Внутри бронированной махины капрал Элтон Бьюрегард снял с турели свой M-I HMG пятидесятого калибра и приготовился стрелять. Сумасшедший сукин сын собирался удрать, удрать у них на глазах, в этот момент щелкнула рация: «Говорит полковник Риджуэй. Не открывать огонь. Это действия полиции. Я повторяю — без приказа не стрелять».
Грузовик уже въехал на мост, и теперь Утенок лежал на полу кабины, вслепую управляя машиной одной левой рукой. Ели он все рассчитал точно, места будет достаточно, и ему удастся проскочить.
Башенный пулемет М-60, направленный на машину бунтовщика, мгновенно отреагировал длинной очередью. В доли секунды лобовое стекло автомобиля осыпалось сверкающими брызгами, а из пробитого радиатора повалил пар. Но несмотря на столь ужасное наказание дизель продолжал двигаться, не замедляя хода.
Почти сверхъестественным, невероятным образом машина вклинилась точно между танком и ограждением моста, лишившись при этом решетки радиатора и дверей кабины. Он сделал это! Грузовик рванул вперед и помчался по мосту навстречу отделениям полицейских.
Пуля, попавшая в кабину, задела Утенка, пройдя через руку. Но он, полный решимости и продолжающий давить на акселератор, не чувствовал ни боли, ни страха. Его ярость служила надежным щитом от всего.
Вдруг офицер, одетый в форму шерифа штата Аризона, вспрыгнул на башню танка и взял контроль за стрельбой в свои руки. Он совместил мушку прицела с надписью «ВЗРЫВООПАСНЫЕ ВЕЩЕСТВА», пересекающей боковую стенку грузовика. Пробормотав что-то похожеё на «Давай, задница, мать твою…» он нажал на гашетку, проделав ряд дыр точно по центру надписи.
Последовавший за этим взрыв ненамного отличался от ядерного. Ком огня разметал в стороны части грузовика и моста, поднявшись грибом на добрые сорок футов в небо. Колеса трейлера взлетели высоко вверх и упали в реку. Дым рассеялся, и обнажились последствия этого катаклизма.
На уцелевшей части моста остались догорать руины черного Мака. Кабина была сорвана взрывом и, пробив металл ограждения, отдыхала сейчас где-то под водой, скрытая бурлящей поверхностью реки.
Сержант Лайл Уэллэйс выбрался из-за пулемета, потирая негнущиеся колени. Конвой наконец-то был побежден.
Это была самая большая, самая длинная похоронная процессия, которую Альбукерке — или любой другой город — когда-либо видели.
её возглавлял черный грузовик — Мак — без кабины, со снятыми бортами, на нем, как на лафете, стоял гроб. Он был пуст, потому что тело Утенка так и не было найдено. Пробитый пулями резиновый утенок, не так давно помещавшийся на передке отсутствующей теперь кабины, гордо восседал на лакированном дереве гроба как эмблема.
За передним трейлером и эскортом мотоциклистов следовали несколько лимузинов, принадлежащих
