Его губы мягко коснулись губ женщины, стараясь не выдать тщательно скрываемую страсть.
Именно в этот момент Утенок решил, что ему пора идти.
— А ты — дьявольски хорошая женщина, — он усмехнулся про себя, вспомнив их первую встречу на дороге. — Для женщины — пикчер-тэйкера[19], — добавил Утенок после короткой паузы.
— Женственный пикчер-тэйкер. Мне это нравится. Мужчина изучающим взглядом окинул её фигуру, оставаясь еще несколько секунд на своем месте.
— Мне тоже, — серьезно произнес Утенок. Неожиданно их внимание привлекли сердитые голос снаружи. Они раздавались со стороны декоративного бассейна, где настоящая битва достигла кульминационного момента. Семь или восемь тракеров размахивал руками в доходящей до щиколоток воде, пытаясь ударить друг друга. Утенок оценил обстановку и потянулся рукой к замку на двери.
— Я лучше пойду туда, пока они не взялись за железки, — сказал тракер, и в его голосе послышались нотки командира, которым он так не хотел быть. — Ты можешь оставить свои вещи в кабине, там, в спальне, до тех пор, пока не встретишься со своими друзьями. Может быть, до того, как мы уедем, я еще увижусь с тобой.
Мелисса улыбнулась. Каким бы знаменитым он ни был, с ней он продолжал держаться просто.
— Ты можешь на это рассчитывать, — ответила он;
Женщина оставалась сидеть в кабине, пока тракер шел к бассейну и изучал происходящеё. Он пролез через низенький бортик и встал в центр водоема. Схватив главных бойцов за воротники, Утенок сунул их головами в воду. Прошло около пятнадцати секунд, и тогда тракер чуть ослабил хватку, чтобы дать им вздохнуть. Через пять минут обе стороны пили вместе, поливая друг другу головы пивом и вообще замечательно проводя время.
Мелисса расстегнула один из чемоданов в спальном отсеке и достала из него полотенце. Она заметила душевую неподалеку, всего в каких-то тридцати ярдах, и, чувствуя себя так, будто просидела в пыли и духоте кабины как минимум месяца, решила отправиться туда. Кроме того, её репортерский инстинкт подсказывал, что снаружи бродят сотни историй, которые только и ждут, чтобы их заметили и записали. Фоторепортер пообещала себе болеё или менеё откровенно, что не будет делать снимки для продажи, но никто не мог запретить ей держать глаза открытыми, а уши — настороженными, ловящими каждый звук.
За те недолгие минуты, что прошли с момента прибытия, лагерь превратился в нечто, похожеё одновременно и на пикник, и на оргию, и на передвижной цирк.
Первая группа людей, попавшихся Мелиссе по дороге, были вездесущие Матери Сатаны, получившие подкрепление — полдюжины последователей из местного бара, где собирались мотоциклисты. В промежутке между ангельской пылью и пивом, которыми увлекались молодые люди, они были окончательно потеряны для окружающих. Рядом с огромным костром эти «конвоиры» выстроили горку из упаковочных ящиков и досок, взятых напрокат у «Маленькой Лиги» белильщиков. Разгоняясь, они прыгали на своих мотоциклах через костер с этой горки, а языки пламени лизали им пятки и шины.
Стоя и наблюдая за их действиями, Мелисса заметила, как один из местных саскадеров» недооценил импровизированный мостик и упал прямо в центр костра. Мотоцикл скользнул сквозь пламя, разбросав головешки и взметнув сноп искр, затормозив и, наконец, остановившись всего в дюйме от одного из отряда Матерей Сатаны, который лежал на траве, обняв руками и ногами местную красавицу. Он даже не заметил, что их потревожили. Рокер развернул машину к костру. От его кожаной куртки валил дым. Друзья этого «героя» столпились вокруг него, одобрительно повизгивая и используя свои банки с пивом в качестве огнетушителей.
Спустя полминуты жертва выбралась из круга и потянулась за ближайшей полной банкой.
— Эй, Эвел, — позвал один из его приятелей, который, судя по виду, был еще частично трезв, — что ты делаешь для того, чтобы бисировать?
Парень посмотрел на свои ноги, до сих пор обхватывающие туловище мотоцикла, и громко газанул.
— Сейчас я еще раз покажу, как я это делаю, — пообещал он среди всеобщего хора всевозможных «отлично», «давай-давай» и «вперед, покажи нам».
Мелисса отвернулась от кучки кричащих юнцов и пошла дальше. Она не желала еще раз быть свидетелем этого захватывающего трюка.
Чуть дальше она наткнулась на поставленный на колесах огромный дом с сомнительной репутацией, арендованный консорциумом местных леди для открыто поставленной цели — заколачивания бабок, пока все у всех так хорошо. Кривая сделанная от руки надпись на борту трейлера, гласила: «Приди и получи». Первые двое тракеров, стоящие среди других таких же в очереди снаружи, спорили, кто из них пойдет следующим. Неожиданно Биг Нэсти выступил из цепочки мужчин, где он стоял шестым, и подошел к спорщикам.
— Послушайте, ребята, — громогласно начал он, вставая между ними, — тут не из-за чего ссориться. В конце концов, все мы братья, так ведь?
— Но я первый стоял здесь, — пожаловался Сэд Сэм — маленький толстячок, едва доходивший Биг Нэсти до пояса. — Женщина внутри сказала, что я буду следующим.
— К черту что она сказала, — возразил еще один из тракеров, может быть, на дюйм выше ростом.
— Я могу сказать вам, что я сделаю, если вы оба на минутку остановите свою болтовню, — предложил Биг Нэсти. Он азартно ударил себя в грудь громаднейшей пятерней, на которую можно было надеть перчатки только тринадцатого размера. — Я решу, как вам быть.
Оба мужчины посмотрели на его тело ростом в шесть с половиной футов, на бугры мускулов, перекатывающиеся под кожей, и решили принять его предложения, искренне надеясь, что оно будет справедливым.
— Вот что я решил, — объявил тракер-гигант, — следующим буду я. Видите, вам действительно не из-за чего спорить. Если вы, конечно, не хотите поспорить насчет этого со мной…
— Ну что ты! Я целый месяц ждал чего-нибудь в этом роде. Думаю, еще пятнадцать минут не будут иметь никакого значения, — безропотно заметил Сэд Сэм.
— А я пойду после тебя, — предложил второй спорщик. — Если ты готов подождать пятнадцать минут, значит, я останусь снаружи не больше, чем минут на восемнадцать-двадцать.
Вся территория парка изобиловала различного рода схватками и соревнованиями. Чуть дальше, за деревьями, Мелисса увидела, как на футбольном поле тракеры решили устроить слалом. Несколько водителей, оседлав свои грузовики, заставляли их двигатели реветь от натуги, а колеса бешено вращаться. Остальные в это время следили за скоростью прохождения слалома по своим наручным часам.
На поле для софтбола большегрузный «GMC — Джекерал» и Мак перетягивали буксировочный трос. Огромная толпа болельщиков, стоявшая по обе стороны двадцатифутового троса, протянутого от заднего бампера одного грузовика к заднему бамперу другого, следила за ходом соревнования. Двигатели рычали и фыркали, подвывая на больших оборотах, колеса вгрызались в землю, выворачивая глыбы и делая из ровного поля для софтбола полосу препятствий.
После нескольких минут, когда обе машины, казалось, замерли, ничуть не уступая друг другу, Мак начал понемногу, дюйм за дюймом, продвигаться вперед, перетягивая GMC за черту круга. Вращающиеся колеса грузовика, сопротивляющегося изо всех сил, коснулись-таки края площадки, служащей в софтболе «домом», выдирая из земли разметку и забрасывая ею толпу зрителей.
Этот матч, если не считать неизбежных извинений и немедленных ответов, был закончен.
На центральной въездной дорожке два трактора встали у одной линии, постреливая отработанными газами из торчащих кверху выхлопных труб, похожие на сделанные по заказу гоночные автомобили. Между ними стоял еще один экземпляр местных талантов — безразмерная блондинка, держащая в высоко поднятой над головой руке в качестве стартового флажка свой бюстгальтер.
— Внимание! На старт… приготовиться… — командовала она, крутя над головой предметом женского туалета и слегка пританцовывая, что, на первый взгляд, абсолютно не имело значения. — Один — за деньгами, два — за зрелищем, три…
— Просто скажи: «вперед», дура, — не выдержал один из водителей.
