слова.
«…и, наконец, последние сообщение. Конвой находится сейчас к востоку от Нортон-сити и продолжает нарушать все установленные ограничения скорости. Поступило сообщение, что губернатор Грайсон мобилизовал Национальную гвардию. У нас пока нет официального подтверждения из резиденции губернатора, но наш специальный корреспондент Джейсон Райт в своем отчете заметил, что видит войска и орудия, движущиеся в направлении Веббер-сити. Можно только догадываться об их миссии. В следующем выпуске…»
Мелисса выключила радио и посмотрела на Утенка, который беззаботно крутил баранку, глядя на лежащую перед ним ленту шоссе.
— Звучит не слишком многообещающе, — заметила женщина.
— Й-й-а, — согласился Утенок. Внезапно у него созрело решение, и он схватил микрофон. — Вызывает один-девять. Вызов всем тракерам. Это Утенок. Я только что слышал по радио, что вызвана армия. Мне не хочется говорить так, но вам, ребята, лучше подумать о том, как бы смыться отсюда.
— Вызов, вызов… — раздался в динамике голос — Говорит Пиг Пэн. Что собираешься делать ТЫ, Утенок?
— Высадить своего пассажира здесь, а потом попытаться прорваться в Мексику, — решительным тоном ответил тракер, не глядя на Мелиссу.
— Отлично. Я еду с тобой, Утенок, — отозвался Пиг Пэн. — Это было слишком хорошо для обычной перевозки груза. Кроме того, если худшеё обернется самым худшим, мы всегда сможем съесть этих танцующих девочек, что сдут в моем кузове, если вдруг наши желудки потребуют этого.
— Вызов. Говорит Вдова. Тут вот Боб убеждает меня, как великолепна в это время года южная граница. А кроме того, надо же нам куда-нибудь отправиться в свой медовый месяц.
Мелисса положила свою руку на руку Утенка.
— Я тоже, — мягко, но требовательно произнесла она. — Твой пассажир остается.
Утенок взглянул на неё, и в уголках его губ залегла горькая складка.
— Я бы не рекомендовал тебе делать это, — предостерег он женщину.
Мелисса пожала плечами. Мужчина начинал находить её манеры неотразимыми.
— В отличие от своей мамы, которая никогда не сделала бы этого, — упрямо проговорила она, — я здесь надолго.
— Так в чем дело, Утенок? — влез в разговор Пиг Пэн. — Эти хайвеи становятся все горячеё и горячеё, как июньская невеста на пуховой перине. Если не свернуть, мы просто сгорим. Ты не знаешь, есть какие-нибудь ответвления на этом шоссе?
Утенок был готов к такому вопросу. Последние полчаса они с Мелиссой изучали карту штата Техас в поисках альтернативы.
— Возьми вправо примерно через милю, — скомандовал он, — и все остальные тоже. Будь я на вашем месте, я воспользовался бы такой возможностью. У них не хватит медведей, даже если их соберут со всего штата, чтобы поймать вас там.
Утенок повернулся к Мелиссе.
— Я сомневаюсь только в одном — в Национальной гвардии. Они все еще не отказались от мысли схватить нас.
Женщина кивнула, соглашаясь, и скрестила пальцы на руке. «Может, пронесет», — подумала она.
В это время в Санта Фе губернатор Хаскинс, находясь в своем особняке, готовился проглотить самую горькую пилюлю в своей политической карьере. Как часто бывало в подобных случаях, Биг Хэнк находился рядом с ним, чтобы удостовериться лично: он не пропустил ничего важного. Генри Мейерс искренне симпатизировал своему болеё молодому коллеге, который был выше по положению.
Если бы он только мог, имея огромный опыт, нажитый за долгие годы работы, использовать тогда, когда на это еще было время, губернатор мог бы быть спасен. Биг Хэнк налил в свой бокал еще немного выпивки и застыл в ожидании. Были времена, когда это не играло особой роли в принятии им решений.
В течение последних пяти минут Хаскинс тихо сидел за своим столом. Его лицо ясно выражало смерть политика. Наконец, перестав витать где-то в потустороннем мире, он заставил себя вернуться в комнату, чтобы жалобно спросить:
— Но ПОЧЕМУ они сделали это? Я дал им все, что они хотели. Удовлетворил все их требования.
— Потому что люди такого сорта всегда так поступают, — быстро ответил Биг Хэнк. Пришло время борьбы. — Никакого уважения к авторитарности. Они родились такими. Они впитали свою извращенную мораль с молоком матери.
— Но разве я был неправ? — возразил молодой человек почти виноватым, неуверенным тоном.
— Прав или нет — сейчас это не имеё т никакого значения. Они нарушали закон, а ты присягал повиноваться закону. Все очень просто.
— Не может быть! — запротестовал губернатор. Его голос наполнился ужасом, когда он осознал, что на самом деле именно так в*се и обстояло.
Биг Хэнк подошел к нему, глядя прямо в глаза, которые сейчас были полны страха
— Может, — заключил помощник губернатора. Хаскинс впервые не послушался совета старшего. Его голова бессильно упала на стол. Он чувствовал, всегда чувствовал, что нечто подобное случится с ним. Он знал это. Он был неудачником.
— Как ты думаешь, что нам теперь делать? — спросил губернатор уставшим, лишенным эмоций голосом.
— Грайсон из Техаса собирается остановить их. Ты можешь сыграть на этом. Он вызвал Национальную гвардию, и нет другого способа добиться желаемого результата. — Биг Хэнк размеренно произносил слова, анализируя то, что говорит. Это была вещь такого рода, в которых он отлично разбирался. И он знал это. — Единственное, что мы должны сейчас сделать — отменить амнистию, отказаться от всех пунктов соглашения. Нужно успеть сделать это до того, как Гвардия доберется до них. Из-за того, что они не сдержали обещания, мы осуществляем отмену амнистии, избираем другую тактику в зависимости от ситуации, которая сложится. Вот самое лучшеё, что мы можем сделать.
— Разве нет каких-нибудь других способов? — в третий раз показав себя не столько политиком, сколько человеком чести (и прекрасно отдавая себе в этом отчет), поинтересовался Хаскинс.
— Нет. Если ты не хочешь, конечно, обнаружить себя причисленным к этой банде преступников в качестве соучастника. Или ты — или они.
Поколебавшись, Хаскинс набрал номер Арнольди.
— Привет, Чак. Это Джерри Хаскинс, — начал он говорить в трубку, и с каждым словом голос его становился тверже. В нем появились требовательные нотки. — У меня есть основания для немедленных действий. Я отменяю амнистию… Да, именно так. Я хочу, чтобы ты взял это на себя, Чак. Мы должны поставить в известность средства массовой информации до того, как они сами пронюхают об этом.
Конвой достиг развилки и разделился. Большинство грузовиков продолжили свой путь, чтобы, рассеявшись по городам и второстепенным дорогам, направиться на восток. Некоторые из них остановились, но только для того, чтобы позволить другим лидировать в этом рейсе. Ядро, состоящеё из ветеранов, плюс еще один сумасшедший парень, появившийся в Конвое еще в Эль-Пасо, последовало за Утенком, свернув вправо.
Над их головой кружил до сих пор не замеченный тракерами вертолет полиции штата Техас, отмечающий каждое их движение. Пилот имел связь с передними машинами полицейских и армии, находившимися в тридцати милях восточнеё. Эта колонна двигалась наперерез Конвою. В полицейской машине, возглавляющей колонну, сидели агенты Гамильтон и Фиш, полковник Риджуэй — офицер Национальной гвардии, выглядевший так, будто недавно вылез из каких-то подземных, заплесневевших катакомб Пентагона, и Лайл, который был туго перебинтован и сидел, безмолвно уставившись в заднеё стекло. Каким-то образом ему удалось сохранить свою форму, которая вряд ли еще годилась для носки. На ней не было живого места.
