мечта совершенно несбыточная. И кто будет такую цензуру осуществлять? Какого-то контроля за СМИ не избежать. По крайней мере, в обозримое время. Фильм «Необыкновенный ребенок» (о клонированном ребенке) показывает к какому ужасу может привести неограниченная свобода слова. О том же свидетельствует гибель принцессы Дианы, многое другое. Современная печать во всех странах мира далека от идеала. Погоня за сенсацией, выражение интересов различных партий, кланов, издателей, ее финансирующих. Ни в одной стране нет СМИ полностью независимых. Необходимы какие-то правила, регулирующие их деятельность. В правовых государствах объективности способствует множественность изданий, самых различных направлений. В сумме они создают более или менее верную картину. 4 августа 2007 года на канале RTVi, в программе «Перекрёсток», в связи с покупкой австралийским магнатом Мердоком американской газеты «The Wall Street Journal», спорящие пришли к выводу: все средства массовой информации ангажированы, определены позицией издателей, редакторов, читателей, на которых они ориентированы (СМИ формируют точку зрения читателей, но и определяются ею). Они проводят свои тенденции, но помещают и большое количество информации, фактов, соответстующих действительности, не искажающих ее. Иначе их сразу уличат во лжи конкурирующие издания. Но недопустима монополия СМИ, особенно монополия государства, когда издания лгут в унисон, превращаются в средства пропаганды и агитации, зомбируют и оболванивают людей. Именно такая дезиформация характерна для советской системы. Похоже, что ее успешно пытаются снова возродить. В государстве демократическом, свободно избранным народом, выражающего его волю допустима цензура, осуществляемая не государством. Не зависящая от него. Прежде всего — это самоцензура, самоконтроль. И для писателя, журналиста, и для общества. Но в таком случае нужно, чтобы гражданское общество существовало, что бывает далеко не всегда. Чтобы было правовое государство, «соблюдающее хотя бы те законы, которые уже есть» (Герцен). Самоконтроль должен определяться не страхом перед властью, а ответственностью гражданина перед обществом и самим собой, «чувством собственного достоинства» (Б. Окуджава). Государству не следует вмешиваться в такой контроль, тем более осуществлять его (вообще, как правило, чем меньше вмешивается государство в дела людей, тем бывает лучше). Какой справедливости можно ожидать, если и обвинение, и приговор, и наказание принадлежит одной стороне — государству? Тем более, что силы литературы и администрации в области пресечения несоизмеримы. Вероятно, спор (а цензура всегда предполагает спор, различие точек зрения: автора и контролирующего его учреждения) должен решать суд, как и всякие другие общественные споры. Но какой суд? Суд присяжных — самостоятельный, не зависимый от государственной власти. Независимый реально, а не формально. До такого суда России безмерно далеко. Есть мнение, что цензуру должны осуществлять квалифицированные, сведущие, интеллигентные люди. Вряд ли это поможет. Кто и как их будет отбирать? Если бы даже оказалось возможным сделать подобный отбор, вряд ли такие люди согласились выполнять обязанности цензоров. У них есть другие, более важные и полезные занятия. Всё в конце концов будет препоручено чиновникам. Как правило, не слишком образованным и сведущим. Они хорошо знают одно: не пропускать, запрещать. Это их главная функция. Еще Радищев писал: даже если автор оскорбляет Бога, не чиновник управы благочиния за него заступник. А цензуру до сих пор осуществляют чиновники. Так что суд присяжных всё же лучше. Хотя при существующих обстоятельствах вопрос о цензуре он не решает. Лишь коренные изменения, общественные, государственные, социальные, этические могут его решить. А откуда ждать таких изменений? Говорят о нынешней аморальноти и разрушении подлинной культуры. На поверхность всплывает всякая мерзость. Спрос на нее — своего рода общественная потребность. Пока она существует, будут выходить и похабные книги, и стриптизные фильмы. Запретами, цензурой делу здесь не поможешь. Предполагаю, что многим даже на руку такая потребность: одних она обогащает, другие рады, что люди отвлекаются от вопросов более злободневных и насущных. Но и опасаться за культуру вряд ли следует: ее не так легко разрушить. Что же делать? Ответа на этот вопрос искали многие века, особенно в России. Ставил его в эпоху безвременья и Салтыков- Щедрин, а отвечал он так: в такие эпохи необходимо, по крайней мере, понимать суть происходящего, не обольщаться пустыми химерами и делать то, что можешь делать, хорошо и честно. Надо стремиться, чтобы число людей, «понимающих суть» происходящего, было бо'льшим, увеличивалось, а не уменьшалось. Сейчас их не много, хотя и не так мало. Последнее внушает надежды. Но что будет дальше?.. Февраль 2005
Послесловие
История прекратила течение свое
Я довел эту книгу до событий 2004–2006 гг., но с момента их изложения произошло много различных изменений, что нужно учитывать при чтении. События излагаются в том состоянии, в каком они находились и осмысливались в тот момент, когда я писал о них. Иногда, в тех случаях, когда о написанном появлялись какие-либо новые важные факты, я сообщал об изменениях под грифом PS (убийства Политковской, Литвиненко, судьба Трегубовой после выхода ее книги и т. п.) Кое о чем приходится говорить и в послесловии.
За прошедший год появилось много таких новых фактов, увы, как правило, не обнадеживающих. В последнее время стало более или менее ясно, что Путин, следуя Конституции, не собирается оставаться президентом на третий срок, хотя его всячески уговаривали остаться многочисленные сторонники. Большинство населения хотело бы, чтобы он остался, и он явно был бы переизбран, если бы выставил свою кандидатуру. На канале RTVi, в программе «Влaсть с Евгением Киселевым» регулярно проводился опрос: какой пост займет Путин после ухода с поста президента. Назывались разные варианты, в том числе довольно фантастические, но большинство считало, что от реальной власти Путин не откажется, в какой бы форме он это не сделал. Занимал и вопрос, кого Путин порекомендует своим преемником. Такого преемника явно изберут президентом. Назывались разные имена. Некоторые считали, что Путин назовет несколько кандидатур и предоставит избирателям право
Как некоторое противоречие общим тенденциям власти воспринимается указ о раскрытии и публикации архивных документов. Мероприятие планируется весьма масштабное. Будет, по слухам, рассекречено до 99 % всех документов. Закрытым останется только 1 %, да и то временно. Но не совсем ясно, на сколько лет растянется это
8-го июля 07 г. ФСБ объявило: архивные материалы 20-х — 50 гг. (т. е.50-летней давности —
Что же касается других проблем, связанных с гласностью, с цензурой, то они в последнее время из тенденций перешли в новое качественное состояние. Наличия цензуры ныне почти никто не отрицает. Недавно произошло слияние двух ведомств, контролирующих средства массовой информации. На телевидении установлено полное единомыслие, выражающее политику властей. Издательства выпускающие газеты и журналы, меняют владельцев: их покупают люди, зависимые от Кремля.
Контролируется освещение не только настоящего, но и прошлого. Здесь, пожалуй, следует говорить не столько о знаменитой формуле Уварова:
