Избранное

Ну, кто ж теперь мне самый близкий?
Ушла, с каким-то босяком,
Прощай, сказала по-английски.

СЮЖЕТЫ

Навстречу никто не идет,
Пусты тротуарные дали.
Вечерний я там пешеход,
Единственный в тихом квартале.

Чужой освещенный уют,
Волшебницей виты, волокна
Веселой расцветкой зовут,
В чужие заглядывать окна.

Я не был в соседнем кино
В последние годы ни разу.
Любое в квартале окно,
Начало любому рассказу.

Вот, двое предавшись вину
Друг другу несвязно бормочат.
Я плотно к окошку прильнул, —
Чем зубы фальшивые точат?

А дальше старушку старик
Дарит запоздалою лаской.
Там, девушка красит парик,
Серебряной, завтрашней, краской.

Я многое в окнах узнал;
Набрались мы всячины всякой,
Когда вечерами квартал,
Вдвоем обходили с собакой.

Мне с улицы виден народ
Без ретуши и без поправки;
Он вечером дома не тот,
Каким нам встречается в лавке.

ВЕЧЕРНЯЯ СЛУЖБА

У Бога щедрот не просила
Грехам не искала прощенья. —
Стояла в углу без движенья,
У врат незнакомого мира.

Стыдилась вихрастой прически;
Прикрыть очень модное нечем.
В напевной священника речи
Древнейшей Руси отголоски.

Там древность звучала как новость.
И после чужого моленья,
Нужнее мирского волненья,
Ей стала церковная строгость.

В смущеньи случайном, но сильном,
Ни просьб, ни молитвы, ни плача;
Но мысли витают иначе
Чем в оффисе… в храме пустынном.

Мерцанье свечей под иконой,
Ожили церковные тени,
И стала она на колени,
В углу за широкой колонной.

СЧАСТЬЕ

Для счастья в мире меры нет,