Говорят, настоящее имя агента Владимир Ветров, полковник КГБ, сотрудник управления «Т». И скрывать его особо не стоит хотя бы по двум причинам. Во-первых, имя это неоднократно фигурировало в зарубежных публикациях, в том числе и в специальной передаче на русском языке, сделанной радиостанцией «Свобода». Во-вторых, фамилия Ветров достаточно распространена, так что родственники всегда могут сказать, что не имеют ни к данному персонажу, ни к его истории ровным счётом никакого отношения. Мало ли на свете однофамильцев?
Итак, вот вам ещё одна версия событий.
Вернувшись после заграничных вояжей в Москву и, видимо, разочаровавшись в советской жизни, Ветров пишет письмо своему хорошему знакомому во Франции, оказавшему ему некогда большую услугу, в которой намекает, что не прочь будет вернуть должок. Получив письмо, в котором Ветров также просил о срочной встрече в Москве, проницательный знакомый поставил в известность о нём спецслужбы Франции и с их согласия вылетел в нашу столицу. Здесь он встретился с Ветровым и получил от него ещё одно послание, в котором тот изъявлял желание работать на спецслужбы Запада.
Уверовав в серьёзность намерений Ветрова, его связали с профессионалом — сотрудником французского посольства в Москве, и около года новоявленный агент, получивший кличку Фарвелл, исправно поставлял информацию. А потом вдруг исчез. Через некоторое время, после осторожных попыток навести справки, французы приходят к выводу, что их агент арестован и, судя по всему, расстрелян.
И вот в начале 1983 года, как бы в отместку за это, президент Миттеран принимает решение о высылке из Франции свыше сорока советских дипломатов и журналистов за «деятельность, несовместимую с их официальным статусом». В том заключалась трагическая ошибка французов.
В списке значились многие люди, так или иначе когда-то контактировавшие с Ветровым. Сам же он в это время был живой, хотя и находился в заключении. Но арестован и осуждён он был не по шпионскому, а по уголовному делу.
На работе он завёл себе любовницу — старшую переводчицу управления Светлану Очкину, следы которой в настоящее время таинственно затерялись. Но по словам вдовы Ветрова, эта особа пыталась шантажировать мужа, стараясь заставить его жениться на себе, бросив семью.
Поводом же для шантажа, по вероятности, послужило вот что. Зайдя как-то без стука в рабочий кабинет Ветрова, Очкина застала его за странным делом: он фотографировал секретные бумаги. Пойманный, что называется, с поличным, Ветров был вынужден согласиться на требования любовницы. Сам же тем временем решил её убрать. И вот 22 февраля 1982 года, взяв шампанское, «молодожёны» отправились на машине в лесопарк в районе окружной дороги, якобы для того, чтобы отпраздновать свою помолвку.
Однако в самый неподходящий момент возле машины, стоявшей в лесу, появился некий человек — фальшивый милиционер, уволенный из органов за взятки и пьянство. Промышлял он тем, что подкарауливал влюблённые парочки, предъявлял им удостоверение, утаённое при увольнении, грозил сообщить на работу и т.д. Многие, понятное дело, стремились от него откупиться.
Но на сей раз номер не прошёл. Разозлённый Ветров выскочил из машины и прикончил лжемилиционера ножом. Поняв, что дела плохи, его любовница бросилась бежать. Тогда Ветров сел в машину, настиг и сбил её. Будучи уверен, что женщина мертва, он покинул место преступления. Но Очкина оказалась живучей, была подобрана ещё живой, и в тот же вечер Ветрова арестовали.
Однако — удивительное дело — Очкина пожалела любовника и не рассказала, за что именно её пытались убить. Так что Ветрова судили лишь за убийство лжемилиционера в состоянии аффекта, дав ему за это пятнадцать лет. Отбывать наказание его отправили куда-то в район Иркутска, откуда, по словам жены, он довольно часто писал ей.
Но тут во Франции разворачивается акция по высылке агентов. КГБ анализирует ситуацию и решает провести повторное следствие. Во всяком случае, Ветрова узнаёт, что муж снова оказывается в Москве, в «Лефортове», а в феврале 1985 года ей выдают свидетельство о смерти мужа.
Такие вот бывают истории…
ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ (ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ)
Итак, теперь мы с вами достаточно хорошо осведомлены о шпионской секс-кухне. Что сказать в заключение? Давайте я приведу вам две исповеди — одну бывшей «ласточки», другую — бывшего «ворона», в которых они достаточно откровенно говорят и о «прелестях» своей работы, и о том, как она кончается…
«Мы были знакомы со студенческой скамьи, и в неё был влюблён весь наш курс, — рассказывал об одной своей знакомой журналист Андрей Колобаев. — Она обладала неким загадочным шармом, экзотической внешностью, редкий мужчина мог устоять перед подобным сочетанием красоты и ума, столь не свойственным женщинам. Прекрасно знала английский и французский… Разумеется, у неё были и дорогие украшения, и респектабельные ухажёры с шикарными лимузинами к подъезду. Но все считали, что Тома даже им не по зубам…
И вдруг она исчезла. Бросила квартиру, институт. Просто испарилась. Кто-то говорил, выскочила замуж за американца и укатила, кто-то — зарубил, мол, ревнивый любовник…
Через несколько лет случайно выяснилось, что все эти годы жила она в Праге и с ней связана жутко интересная, по журналистским понятиям, история.
…Сидим в её небольшой квартирке в центре города. Тамара вовсе не изменилась, ещё больше похорошела.
— Почему я здесь? — спрашивает она. — Не поверишь. Я три года была агентом элитного отдела КГБ, занимающегося, как я это называла, „сексуальными диверсиями в отношении высокопоставленных сотрудников дипкорпуса“, то есть потенциальных шпионов. А потом просто сбежала… Надоели все эти дипломаты, атташисты, надоело давать на них постельный компромат. Что я, проститутка, что ли?!
Как я теперь понимаю, — продолжает Тамара, — глаз положили на меня давно и просто пасли. Однажды мне срочно понадобились деньги, и я понесла в скупку колечко с бриллиантиком — подарок одного поклонника. Вдруг ко мне подошла женщина и предложила за него цену вдвое больше оценочной. Я, конечно, с радостью продала. Короче, в тот же день я оказалась на Лубянке, где серьёзные дяди сказали: статья такая-то, спекуляция в особо крупных размерах. Восемь лет как минимум, и к бабке не ходи… Я плакала, умоляла простить. Но дяди объяснили, что Лубянка не детский сад, взяли подписку о невыезде и отпустили домой, предупредив, что уголовное дело уже заведено и меня вызовут.
На следующий день Тамара вновь оказалась в этом же кабинете. Перед ней положили папку с грифом „Уголовное дело № 9…“, где значилась её фамилия, и началась долгая, как теперь ясно, обработка с запугиванием зоной, истериками — словом, всё, как в советских криминальных боевиках… Разговор закончился тем, что, мол, существует один-единственный шанс „искупить вину“. Дело закрывают, в институт ничего не сообщают, но при условии — Тамара время от времени выполняет некоторые „деликатные“ поручения.
— Сразу предупредили, что для выполнения заданий, возможно, придётся вступать в сексуальную связь. А поскольку меня так капитально обработали, что это не только не позорно, а даже почётно — „помощь нашей несчастной стране в очищении её от вражеских шпионов“, — то я… согласилась. Конечно, смутило, что спасать Родину надо через постель, но другого выхода у меня не было. Не садиться же в тюрьму… Кстати, чтобы мои последние сомнения отпали, на Лубянке мне рассказали несколько историй, доказывающих, что и ЦРУ подобный опыт спасения Соединённых Штатов далеко не чужд.
Куратора-инструктора Тамары звали Антон Семёнович. Встречалась она только с ним и только в гостиничных номерах. Перед каждой операцией он вызывал её и инструктировал: репетировали легенду (кем она будет на этот раз), куратор подробно объяснял, где и с кем встретиться и с какой целью. Как правило, на первом этапе сценарий был один и тот же: войти в доверие, заинтересовать. Этапов на пути знакомство—постель могло быть сколько угодно, всё зависело от „сложности“ объекта.
— Первое задание оказалось самым лёгким. Антон Семёнович познакомил меня с известным
