Марго быстро сунула блюдце в раковину и посмотрела в чашку. Опытная гадалка, сама оставила в чашке слишком много жидкости, чтобы кофе стек по стенкам бесформенной массой, почти не оставляя за собой читаемых картинок. Марго усиленно всматривалась в чашку, пытаясь найти хоть что-нибудь в темной густой массе. Как было хорошо, когда ее посещали видения, решила она, а сейчас – ничего, пусто. Ей показалось, что удалось разглядеть какой-то намек на картинку. Марго пригляделась внимательнее – вроде бы самолет. Но какой-то странной формы. Что-то с ним было не так…
Внезапно чашка оказалась в тени. Марго даже не стала поднимать головы. Ей и так все было ясно, и она пробормотала:
Все, уже иду. Мне просто не спалось и вот… захотелось кофейку попить.
Она суетливо бросила чашку в раковину и пустила воду. И только после этого, улыбнувшись, посмотрела на Сергея:
Я только пила кофе. Сам же видел, в чашке не было ничего.
Уже лежа в постели, она пыталась вспомнить, как выглядел силуэт самолета и что с ним не так. Плохое предчувствие тяжелым камнем опять сдавило где-то внутри и мешало дышать. В конце концов, Марго все- таки заснула, но сон ее был тревожным, прерывистым и тяжелым.
Утром она проснулась не только с головной болью, синяками под глазами, но и с предчувствием надвигающейся беды. Марго не была сильно верующим человеком, но в церковь ходила регулярно – ставить свечки и думать о вечном. Ее это всегда успокаивало и придавало сил. Сегодня она решила обязательно сходить в церковь.
Недалеко от банка, в старом уютном переулке располагалась совсем маленькая церквушечка. Точнее, это была даже не церковь, а скорее часовенка. Вот в нее-то Марго и направилась. Здесь царил полумрак, было прохладно и тихо. В углу сидела пожилая монашка и тихо бормотала себе под нос молитвы.
Марго положила в ящик для пожертвований несколько монет, привычно взяла свечку, поставила ее перед иконой богоматери и хотела уже выйти на улицу, но какая-то сила удержала ее. Марго подняла глаза к лику. Она не знала никаких молитв, поэтому просто про себя начала просить: «Помоги мне, сделай так, чтобы для него все закончилось хорошо. Я ведь прошу совсем немного. Правда?» Она внимательно всмотрелась в лик Богородицы на иконе. Та взирала на мир спокойно и благостно, любя всех вокруг и никого конкретно. Взгляд ее был устремлен поверх голов в то далекое пространство, в которое не дано заглянуть простому смертному и грешному человеку. Марго еще раз про себя повторила свою просьбу. Она ждала, вдруг ей будет дан какой-то знак свыше, который сможет успокоить и дать надежду. В этот момент Марго показалось, что глаза на иконе уже смотрят прямо на нее. Вначале ей показалось, что это все лишь плод ее желания, она сморгнула и снова посмотрела на икону. Богородица продолжала пристально смотреть ей прямо в глаза. У Марго по телу побежали мурашки. Она не могла понять, не могла оторваться от этого завораживающего взгляда. Так продолжалось несколько секунд, а может быть, часов. Потом лик на иконе окутался как бы дымкой ладана, хотя его не было и в помине. Марго тихо охнула, попятилась и выскочила из часовенки.
На улице ее встретил ясный и солнечный день. Все было точно так же, как несколько минут назад, когда она только входила. Марго прислонилась к стене и на несколько секунд прикрыла глаза. Ей надо было прийти в себя и попытаться истолковать поданный знак. В том, что он был, сомнений не было.
Марго медленно брела назад в банк. Что это означало? Она плохо спала прошлую ночь и, как материалиста подумала, что, может, ей все просто привиделось? Нет, это был сигнал того, что ее молитва услышана. Но будет ли все хорошо? Или взгляд богородицы выражал сочувствие по поводу того, что ей уже ничем нельзя помочь? Ясности так и не было. Ругая себя за непонятливость, плохую интуицию и за все остальные действительные и мнимые грехи, она вошла в прохладный вестибюль банка.
Шамиль уже третий день не покидал свой дом. Если его спросить, пожалуй, не смог бы четко ответить, почему он это делает. Последнее время у него появилась необъяснимая боязнь внешнего мира. Он мог бы назвать ее манией преследования. На первый взгляд все шло так же хорошо, как обычно. И все же, что-то было не так. Вековое чутье охотника-горца, заставило его насторожиться. Он ничем и никак не хотел, да и не мог объяснить это чувство, появившееся внезапно, ниоткуда и без видимой внешней причины. Ему постоянно казалось, что за ним следят. Пару раз он даже порывался позвонить в Москву своему покровителю, но так и не сделал этого. Ему было стыдно сознаваться в своих беспричинных страхах. К тому же, он, во-первых, сомневался, что тот хоть пальцем пошевелит, чтобы помочь Шамилю, если тот действительно окажется в опасности. Сразу сдаст собака, чтобы спасти свою шкуру. А во-вторых, Шамиль не был уверен, что угрожающая опасность исходит не от самого москвича. Однако, Шамиль ничуть не сомневался, что его предчувствия возникли не на пустом месте. Подсознание настойчиво предупреждало о грозящей опасности, которую стоило пересидеть дома. Так он и делал. Своим людям сказал, что пошаливает давление, и врач прописал постельный режим. Им этого хватило. Традиционно установленный порядок обязывал их не задавать лишних вопросов хозяину.
Зазвонил мобильник, Максим первым делом глянул на дисплей – Руслан.
Слушаю.
Максим, это Руслан. Мы его нашли. Приезжай, расскажу детали.
Спасибо, еду.
Максим быстро поднялся к Марго и предупредил, что ее идея возможно скоро будет претворена в жизнь – Шамиль своими фальшивками своим же людям в Чечне заплатит за освобождение брата Ирины.
Марго это порадовало, но наученная жизненным опытом, она решила пока не делиться с Ириной полученной информацией. А то, когда ожидаешь чего-то, и оно уже совсем близко, кажется, протяни руку и возьми, в такой момент нечто подталкивает поделиться с приятелями… и все. Сразу происходит что-нибудь такое, что полностью меняет ситуацию и ничего не получается. Причем это были не единичные случаи, а система. Тогда, Марго пришла к выводу, что закрытый рот еще никому не помешал и, в дальнейшем, неуклонно следовала этому принципу.
Формально Шатун и каждый из его группы в отдельности были «в отпуске на юге», а отпуск заключался в том, что они всей компанией вот уже несколько часов сидели в засаде возле одного неприметного полуразвалившегося частного домика в пригороде Грозного. Они приехали задолго до назначенного времени, так как должны были убедиться, что все безопасно.
