кушеток три надо! Но усталость и слабость брали своё, скоро я провалился в сон.
Проснулся я рано утром, потому что дико замёрз, попробовал разогреться гимнастикой, но прекратил из-за слабости. Я сел на кушетку, массируя и похлопывая себя, и стал ждать неизвестно чего. Часы остались у меня на руке, поэтому за временем я мог следить без проблем. В течение дня ничего не произошло. Очевидно, кормить меня не собирались. Я сломал ручку швабры в неудачной попытке раздвинуть прутья решётки и изучил устройство бачка унитаза, в поисках детали, которой можно было бы попробовать вскрыть замок. Больше фантазии у меня ни на что не хватило. В туалете было теплее, чем в камере, но, к сожалению, кушетка здесь не помещалась, и я, сидя на спущенной крышке стульчака, стал раздумывать, что можно ещё предпринять. В конце концов, мне пришлось признать, что моя камера сделана на совесть, и самостоятельно я отсюда не выберусь. Есть хотелось невероятно, пустой желудок громко выражал возмущение. Я постирал вторую тряпку и повесил на решётку сушиться.
Спал я плохо, постоянно просыпаясь от озноба. Наконец, ушёл в туалет и попробовал заснуть сидя на унитазе. В результате свалился и больно ушибся плечом о стену. Под утро тряпка просохла, и я накинул её на себя поверх полотенца, но всё равно было холодно. Хорошо хоть, желудок успокоился, и чувство голода притупилось. Голова была ясной, и мысли казались необыкновенно чёткими. Хоть бы Санёк с Витей разобрались, в чём дело!
Я не знал, чего мне хочется больше: чтобы ребята пришли мне на помощь, или чтобы скорей собирали барахло и мотали из этого города. Наверное, всё-таки, чтобы уехали. И вообще надо было уезжать сразу после той встречи с вампирами в лесу. Они настолько превосходят нас по физическим возможностям, что неожиданность удара - наше единственное преимущество, а когда кровососы практически всю группу знают в лицо и по запаху, о какой неожиданности может идти речь? Надо было передать наводку другой группе охотников. А мы слишком уверовали в собственную удачливость, да и хотелось самим завалить Лорда, тщеславие взыграло. О Коле я почему-то вообще не думал, а вот Андрея было жалко. Грызло беспокойство за Таню. Она была так уверенна в том, что местные вампиры не убивают людей, очевидно не представляя, что происходит в городе на самом деле. Жива ли она? Уехала она сама, или её увезли вампиры? Я уже не был уверен, что уйду из охотников, если мне посчастливится выбраться живым. Теперь у меня был личный враг.
Я с ненавистью вспоминал мелкого вампира-таксиста, невольно сжимая кулаки. Представляю, каково приходится его пассажирам! Садист поганый. Больше всего меня шокировали приятельски- приветливые интонации вампира, но поразмыслив, я пришёл к выводу, что это, скорее всего, нормально, ведь еда должна вызывать положительные эмоции, так? Вспоминать было больно, я чувствовал себя униженным, но постарался не зацикливаться на этом. Я мучительно пытался понять, почему же погибли ребята. Как могло оказаться, что в полдень солнечного дня вампир не спал? Если бы его терзал голод, это ещё можно было бы объяснить, но он этой ночью убил девушку, значит, был сыт. Или они как-то разбудили его? Ну, я не представляю, что нужно сделать, чтобы разбудить спящего днём вампира. Что-что, а сон у них крепкий.
Я вспомнил своего первого вампа. Его я убил как раз во сне. Если бы накануне я не видел, как он охотится, и что потом осталось от его жертвы, я бы, наверное, не смог. Уж слишком он был похож на человека. Такой приятный парень, совсем молодой, с разметавшимися по подушке русыми волосами и полуулыбкой на губах. Длинные ресницы почти лежали на щеках. Почему-то у всех кровососов великолепные ресницы, на зависть любой девушке. До этого я вблизи вампиров не видел, и так засмотрелся на эту картину, что споткнулся, и чуть не налетел на него. Мне казалось, что грохот был оглушительный, а он даже не шелохнулся. И только у самой кровати я заметил, что он не дышит. После этого нанести удар было уже легче, и я одним махом отсёк ему голову, как тушу разрубил. Хотя Андрей до этого мне объяснял, что ничего особенного с телом не происходит, я подсознательно ждал каких-нибудь ужасов, вроде, как в кино показывают: мгновенное превращение в скелет, или быстрое разложение. Но даже крови почти не было.
- Какая тебе кровь! - сказал Андрюха потом, - Кровь бывает, когда сердце бьётся, а у вампиров это достаточно редкое явление. Мне такой, только один раз попался. Так я даже испугался сначала, решил, что по ошибке человека завалил.
Мне вампиры с сердцебиением не попадались, а на моём счету было пятеро. Может быть потому, что все, кроме одного, спали, а во время сна они вообще, как трупы. Наверное, если я всё-таки выберусь отсюда, даже пытаться не стоит застать этого гада спящим, раз он такой непредсказуемый. Пожалуй, мой единственный шанс - как-то подстеречь его и расстрелять серебром, лучше с двух сторон, чтобы не смог уклониться. Значит, надо будет Санька привлекать. Но надо, чтобы потом можно было забрать и уничтожить обездвиженное тело. Как бы заманить его в какое-то пустынное место? Хотя, он же таксист. Чего заманивать? Просто посадить своего пассажира, и он приведёт его в засаду. Значит, нужен ещё один человек, который будет ему незнаком. План операции постепенно вырисовывался. Найти бы ещё возможность выбраться отсюда.
Глава 19
Кристина
Я была переполнена эмоциями, всё время думала о Нике, вспоминая незнакомые ранее ощущения. В конце концов, под предлогом головной боли после обеда я отпросилась домой. Доехав до пруда, на берегу которого когда-то мы сидели с ним вместе, я вышла и подошла к воде. Ряски на нём почти не было. Вода казалась чёрной, но была совершенно прозрачна, так что можно было рассмотреть всё дно. Я зачем-то бросила в воду монетку. Она, покачиваясь, погрузилась, подняв со дна маленькое облачко ила. Я села на бревно и задумалась. Конечно, огромное впечатление на меня произвела первая физическая близость с любимым, но это было примерно то, что я и ожидала, только намного ярче. Куда сильнее меня поразил эмоциональный контакт с Ником, я была не просто удивлена, а потрясена до глубины души. Сначала до меня вообще не дошло, в чём дело, я почувствовала слепую злобу, как свою, но взглянув в дикое лицо Ника, всё поняла и, как смогла, постаралась его успокоить.
Сейчас, сидя на берегу пруда при ярком солнечном свете, глядя на играющие на воде блики и плавающие листья, я задним числом испугалась до дрожи. Моё счастье, что я не успела испугаться в объятиях Ника, переполненная совсем другими эмоциями. Ведь страх жертвы провоцирует хищника на нападение. Зато, когда улеглась его волна агрессивности, я почти сразу прочувствовала как дорога ему, и как он боится меня потерять. Это было похоже на любовь, вот только была там такая неприятная собственническая нотка. Конечно, с его отношением к людям, это было больше, чем я рассчитывала, и я была счастлива. И, похоже, что хотя Ник и чувствовал меня, ему и в голову не пришло, что эмоциональный контакт был обоюдным. Мне до жути хотелось поговорить с Ником об этом, но я понимала, что не стоит: он так надеялся, что я не узнаю о его приступах злобы! А оценив их силу, я могла только поражаться его выдержке.
Наверное, я просидела у воды слишком долго, переживая каждое мгновение прошедшей ночи, потому что продрогла до костей. Да уж, солнце солнцем, а уже не лето! Домой идти не хотелось, я позвонила Свете и напросилась к ней в гости. К моему приходу она уже поставила в духовку шарлотку.
- Хорошо, что ты пришла, - сказала Света, пропуская меня в квартиру и целуя в щёку, - Я сейчас салатик сварганю. А ты что не на работе?
- Отпросилась, - неопределённо ответила я, - настроение нерабочее.
Светка хмыкнула, но ничего не сказала, и направилась на кухню. Я присоединилась к ней.
- Ну, и как он? - спросила она после паузы.
- Я вроде бы ничего не говорила, - вяло возразила я.
Светик ехидно ухмыльнулась и заметила:
- А тебе и говорить ничего не надо. Агентура работает, я уже в курсе, что вы с Ником были в клубе. А всё остальное на твоей сияющей физиономии написано. Так что давай!
