— Это вам сказала та дамочка, что мне звонила насчет Венеры? Телефон у меня есть, правда в последнее время что-то барахлить начал.
Катерина сказала это совершенно естественно, но Дашке показалось, что в ее глазах мелькнуло выражение страха. «Может, она боится, что я попрошу номер телефона? — подумала Даша. — Похоже, Катерина не хочет пускать меня в дом, и там точно кто-то есть. Наверно, она против того, чтобы я его увидела. Допустим. Но он-то сам, этот ее мужик, торчит в доме, пока его подруга таскает ведра и работает граблями! Здесь так заведено? Или Катерина успела подать ему какой-то сигнал, чтобы не высовывался? Но если так, то они заранее договорились. А значит, ждали гостей вроде меня. Что же это получается? Что у них там творится за закрытыми ставнями?» — Дашка почувствовала, как по спине забегали мурашки.
— А когда вы в последний раз приезжали к своей сестре? — спросила она.
Ее голос слегка дрогнул, а может, и нет. Просто она была, что называется, на взводе. Катерина стала подсчитывать. Прикинув, она ответила, что ездила к Венере примерно неделю назад.
— Ну, вот, а говорили, что это так редко случается, — заметила Дашка. — И после этого вы там не были? — уточнила она на всякий случай. — Это, кажется, было уже после того, как вам позвонили и сообщили, что сестра исчезла?
— Да. Я сразу после этого и поехала, — сказала Катерина.
— А говорили, что не волнуетесь за сестру? — спросила Дашка вкрадчиво. — Или вы по какой-то другой причине ездили?
Катерина ответила, что, конечно, хотела убедиться, что Венеры действительно нет на месте.
— Я не знала, верить мне этой дамочке или нет. Уж больно она какая-то нервная. Я решила, что сама съезжу и посмотрю.
Она посидела пару минут молча, уронив руки на колени, а потом заговорила, все больше распаляясь:
— Приехала, сумки все руки оттянули. Я же не могу заявиться к родной сестре без гостинцев. Набрала три огроменные сумки. Звоню в дверь — никто не открывает. А Венька говорила, что утром с десяти до одиннадцати она всегда дома. Ей в этот час звонят те, кто у нее покупает. Если у них что-то там срывается и они не могут с ней встретиться. Я специально в это время и приехала, чтобы обязательно ее застать. А тут поняла, что она точно уехала куда-нибудь к морю зад свой погреть.
Катерина вспомнила, что Венера однажды сказала ей, что у соседки есть ключи от квартиры.
— Во мне еще тогда все вскипело. У какой-то чужой тетки есть ключ от ее квартиры, а у меня, родной сестры, нет. Ну а как постояла перед дверью с сумками наперевес, думаю, делать нечего.
Она решила оставить часть гостинцев, тех, которые не могли испортиться, и позвонила в дверь Венериной соседки Анны Ивановны. Но та и слышать не захотела о том, чтобы пустить ее в квартиру сестры.
— А вы ей сказали, зачем вам туда нужно? — за последние несколько минут Дашка вступила в разговор впервые. — Конечно, она видела, что вы нагружены (она хотела сказать, навьючены, как верблюд, однако сдержалась). Но она уже старенькая, может, растерялась и не поняла вас?
— Да я вроде яснее ясного объяснила: хочу, мол, гостинцы оставить, раз не застала сестру. А эта сумасшедшая бабка ни в какую. Знать ничего не хочет.
— Я говорила с Венериной соседкой. — Дашка решила посмотреть, что скажет Катерина на это. — Она сказала, что вы настаивали, чтобы она пустила вас в квартиру, потому что там находится какая-то нужная вам бумага.
— Чего-чего? — широкие Катеринины брови стремглав взлетели вверх. — Какая еще бумага? Это ее саму хлебом не корми, только дай ей какие-нибудь бумаги.
Увидев, что Дашка ей не очень-то верит, слишком уж странно прозвучало ее утверждение, Катерина объяснила подробнее:
— Мне сестра рассказывала, что один раз эта бабушка — божий одуванчик — прихватила у нее со стены календарь. Между прочим, дорогущий, там были картины какого-то иностранца. А в другой раз старушка стащила рулон туалетной бумаги в цветочек. Венера, она любит такие вещицы. Сколько раз я ей говорила, что столько денег улетает коту под хвост, бесполезно.
По словам Катерины, Венера, хотя и расстроилась немного, обнаружив пропажи, ключи у соседки не забрала, потому что считала случившееся просто невинной причудой старушки. Она была уверена, что ее ценности по-прежнему в полной безопасности, и продолжала поручать Анне Ивановне свои цветы, когда уезжала. Из-за этого у них с сестрой был долгий спор, но Катерина в конце концов махнула рукой, сказав: «Твое хозяйство, поступай, как знаешь».
Дашка подумала, что разговор в принципе окончен. Она спросила все, что хотела, да и вечер все-таки не бесконечен, пора бы собираться домой. Дашка еще раз осмотрела кучку сорняков, сложенных возле цветника. Может, сигналом для загадочного незнакомца было как раз то, что Катерина взялась за грабли? Ведь именно после этого и приподнялась занавеска. Незнакомец понял, что должен замереть и ничем не выдавать своего присутствия. Не исключено, что он также должен был позаботиться, чтобы еще кто-то находящийся в доме не смог себя обнаружить. Например, не смог позвать на помощь. Если все обстояло подобным образом, то получается, что Катерина с этим субъектом заранее обо всем договорились. О чем? Как только кто-то является выяснять обстоятельства исчезновения Венеры, Катерина ведет этого любопытного на задний двор и берет в руки грабли? Сигнал «Замри» подан. Интересно, что, если Дашке невзначай подойти к сарайчику — вон он стоит открытый. Взять грабли и сделать вид, что ей очень захотелось помочь милой хозяюшке. Конечно, ей непросто было бы пойти на это. Сельское хозяйство никогда не входило в число ее слабостей. Но ради дела она готова. В конце дорожки как будто специально для этого оставлены несколько симпатичных репейников и лебеда. Если Катерина начнет вырывать грабли у Дашки из рук — это, вполне возможно, будет значить, что ей неловко. Мол, гостья испачкается в земле и так далее. Но вовсе не обязательно. Сейчас слишком много людей, которые не отказались бы ни от какой помощи в огороде, даже неумелой и навязчивой. Это что касается Катерины. А как отреагирует затаившийся в доме субъект? Ведь в тот раз, когда Дашка успела приметить его внушительную лапищу, он все-таки выглянул? Хотел рассмотреть любопытного гостя или гостью, а сквозь занавески, пусть тюлевые, это сложно. Особенно если раньше человека не видел. «Нет, за граблями я не полезу, — сказала себе Дашка. — Так я вряд ли добьюсь чего-то путного. Нужно попробовать как-то попасть в дом. Телефон, значит, барахлит. Какая жалость!»
— Спасибо, вы мне очень помогли, — сказала она, поднимаясь со скамейки в беседке.
Катерина пошла проводить гостью. Они обогнули дом, направляясь к выходу.
— Так жарко, — сказала Дашка, обмахиваясь газетой. Пора было пускать в ход хрестоматийный прием. — Честно говоря, ужасно хочется пить. Можно мне стакан воды?
— Воды? — эхом повторила Катерина.
Эхо было довольно растерянным. Хозяйка дома, похоже, уже считала, что благополучно спровадила непрошеную гостью. Но оказалось, что не тут-то было.
— Я сейчас принесу вам. Вы извините, что не могу пригласить в дом. — Катерина почему-то заговорила вполне интеллигентно.
«От испуга, что ли?» — мелькнула у Дашки мысль. Она осталась в одиночестве в просторных сенях. Вокруг стояли грубые деревянные лавки, а на них — пыльные мешки. На самой маленькой лавочке размещались кадки с соленьями. Дашке показалось, что от одной из них исходит слишком уж специфический запах. Пока хозяйка гремела где-то в глубине дома, гостья изо всех сил прислушивалась. Но ей не удалось выделить из отдаленного шума ничего, кроме звона стеклянных стаканов и звука, с которым вода лилась в металлическую раковину. Решив, что она успеет принять вид человека, которому не нужно ничего, кроме стакана воды, Дашка раскрыла один из пакетов, лежащих на мешке. Там Дашка увидела самые обычные семена, кажется, календулы или, в просторечье, ноготков.
Устроившись на скамейке в электричке («Ах, как же мне за сегодняшний день надоели эти деревянные скамейки!»), Дашка стала записывать в блокнот кое-какие сведения, которые ей удалось узнать у сестры Венеры. Ни на старушку Анну Ивановну, ни на Эмилию Катерина не произвела хорошего впечатления. Правда, она отплатила им горячей взаимностью. Интеллигентная Эмилия выглядела в ее рассказе как сумасбродная истеричка, а старушка-соседка — в лучшем случае, как клептоманка. Короче говоря, сплошные «комплименты» с обеих сторон. Дашка в принципе склонялась на сторону большинства,
