— Словом, — перебила меня Арлин, — аборты им нипочем, но когда новорожденный уже появился, его можно без труда к ногтю прижать. — Она выгнула бровь дугой. — Давай-ка прикинем: один монстр варганится минут за шесть; значит, получается, что за час из одной такой лоханки вылупляется десяток цыплят. Если в зале умещается шестьдесят четыре корыта с животворным раствором, выходит, что за час только в одной этой комнате выводят шестьсот сорок монстров. Господи! Это же пятнадцать тысяч штук в сутки!
— Да уж… и ведь таких комнат может быть сколько угодно.
— Значит, за несколько дней без труда собирается миллионная армия, — подвела Арлин итог своим упражнениям в математике.
— И, тем не менее, дорогая, шанс у нас есть — только надо найти чудовищный Разум и уничтожить его.
— Да, всего-навсего, — фыркнула девушка, — это почти так же просто, как съесть пирожок.
26
— Слишком много получается монстров — монстр на монстре сидит и монстра погоняет, — пробормотал я.
— Это точно: куда ни кинь — всюду монстр, — как эхо отозвалась Арлин. — Думаю, теперь для нас новые породы тварей погоды не сделают. Мы, скорее всего, обречены в любом случае.
— Не болтай ерунду, А.С. Пока что мы неплохо справлялись со всем, что нам выпадало на пути, и это — главное. Здесь столько оружия и боеприпасов, что мы еще немало врагов перебить сможем.
— Воюем, как мыши в мышеловке, — произнесла Арлин тоном, в котором послышались новые нотки: она говорила так, будто уже смирилась с неминуемым поражением. Мне это совсем не понравилось. — Ты был прав, Флай. Даже если не будет никаких проблем с боеприпасами, все равно нам из этой дыры не выбраться. Ведь их же здесь миллионы. Они нас проверяют!
Да — ставят над нами эксперимент!
В такие моменты я особенно остро ощущал, насколько важно то, что мы с Арлин вместе. Похожее чувство неизбежности поражения, помнится, и я испытал на Фобосе. Теперь настала моя очередь взбодрить подругу и активизировать боевой дух, который еще недавно бушевал в ее груди.
— Тем лучше. Значит, наше поведение в данной ситуации тоже станет частью проверки, — сказал я. — Мы их отстреливать не станем — теперь гораздо важнее выиграть время, чтобы найти более кардинальное решение проблемы.
Арлин пристально посмотрела на меня.
— Флай, а что если такого решения вообще не существует?
— Я в это никогда не поверю! — твердо заявил я, стараясь убедить не только Арлин, но и себя самого. — Если они непобедимы, тогда им без нужды собирать о нас сведения.
От этого довода пасмурное настроение Арлин, вроде, немного развеялось.
— Ну что ж, — сказала она, — останемся вместе до конца!
Да, на морского пехотинца Сандерс можно положиться целиком и полностью — вернее друга у меня не было никогда. Мы не портили наши дружеские отношения любовной связью, но после этих слов я не смог удержаться от того, чтобы крепко ее обнять и прошептать в самое ухо:
— Да, мы с тобой пойдем вместе до конца и заставим вражескую силу сполна за все заплатить.
— Ну, ты даешь! — произнесла Арлин. Дыхание ее участилось, и мне показалось, что в обычной браваде морского пехотинца прозвучали несвойственные нотки.
Держа ее лицо в своих руках, я поразился показавшейся совершенно естественной мысли — почему вместо того, чтобы стать любовниками, мы предпочли сохранить чисто приятельские отношения. Я крепко поцеловал ее, и она мне ответила. Не исключено, что это был наш последний шанс, но дальше поцелуя дело не пошло. Уж очень место для этого было неподходящее — стоило хоть ненадолго забыться, как нас запросто могли переделать в бездушные куски мяса, да еще на козлиных ногах с копытами.
— Вот теперь я себя чувствую значительно лучше, — сказала Арлин. — И мозги у меня снова работают, как надо. Знаешь, есть отличный способ тварям крупную свинью подложить.
— Каким же образом?
— Прямо под нами самый нижний уровень Деймоса. Он представляет собой огромный резервуар, который в свое время предполагалось целиком заполнить жидким кислородом.
— Кому же это могло понадобиться? Арлин немного застенчиво улыбнулась.
— Уверена, что тебе эта история понравится. Дело в том, что Объединенная аэрокосмическая корпорация тоже планировала превратить Деймос в космический корабль.
— Ты шутишь! — сказал я, хотя понимал, что говорит она вполне серьезно.
— Идея состояла в том, чтобы перебросить марсианский спутник на какую-нибудь орбиту в район пояса астероидов и использовать там как базу для добычи полезных ископаемых. — Сообщение показалось мне ошеломительным. — Когда, появившись здесь, я впервые поняла, что мы движемся, у меня возникла надежда, что на Деймосе остались люди, управляющие его полетом, а потом пришло страшное подозрение — не существует ли дьявольского союза между пришельцами и кем-то из людей.
— Ну и ну, никогда бы не подумал, что у тебя настолько болезненное воображение! Почему же я никогда ничего не слышал о такой идее?
— Потому что проект был засекречен, и за его разглашение легко можно было головой поплатиться.
— Намек понял. Все равно, как ни крути, получается, что если мы хотим разобраться в тайне Деймоса, а именно, что здесь на самом деле происходит, нам придется отправляться дальше вниз.
Мы пересекли весь уровень, но выход найти не смогли — ни секретной двери, ни потайных устройств или рычагов мы не обнаружили. Пока шли поиски, настроение Арлин улучшилось окончательно. Тот факт, что мы до сих пор живы, конечно же, иначе, как чудом, не назовешь. Ведь любой монстр, который пытался нами закусить, получал смертельный приступ несварения желудка. Независимо от того, с кем нам предстояло сражаться, я целиком полагался на неистребимый человеческий потенциал. Не зря же мы, в самом деле, пару миллионов лет карабкались на самую вершину пирамиды существ, пожирающих друг друга ради утоления голода.
— Флай, — снова обратилась ко мне Арлин, — ты заметил, как расположен уровень? — Я как-то не обращал на это внимания, потому что всецело был поглощен обследованием стен в поисках кнопок, рычагов или переключателей. — Он спроектирован в форме черепа.
— Да, этим ребятам фантазии не занимать, — ответил я.
— Те две колонны, — указала она рукой вперед, — расположены на месте глаз.
— Пожалуй, ты права.
Наш разговор прервала откуда ни возьмись появившаяся летучая тыква. Она стала в нас палить из своей трубки почем зря. Мы с Арлин уже давненько ни в кого не стреляли, но попасть в такую мишень труда для нас не составило. Тыква была какая-то странная — больше походила на надутый воздухом шар, чем на остальных своих соплеменниц. И опускалась она, когда мы ее подбили, не прямо, а зигзагами, как будто воздух из шарика выходил.
Мы прошли за колонны, туда, где свалились ее медленно растекавшиеся останки, и увидели, что они, как пробка бутылку, заткнули вход на узкую винтовую лестницу, которая вела вниз.
— Ну, наконец-то, — обрадовалась Арлин, — вот и указательный столб.
— Это именно то, чего здесь не хватает, — согласился я и подумал: «И что теперь? Спускаться дальше вниз? Или же настало время окончательно определиться, что делать? Может быть, все разузнав, попытаться донести сведения до других или же самим постараться разделаться с чуждым Разумом?
Я не сводил взгляда с лестницы. Расклад получался такой, что нам следовало-таки отправляться без промедления в путь. Наши намерения с Арлин в данном случае совпадали.
Но, как это ни печально, непременно должен настать момент, когда кто-то из нас одержит верх — либо возобладает романтическое чувство долга Арлин, призывающее ее служить всему человечеству, либо мое более практичное и заземленное стремление служить ей, как своей боевой подруге, как соратнику по морской пехоте и — чего уж тут душой кривить — как мужчина женщине.
Мы вынули «пробку» и стали спускаться по лестнице, метров на двести уходившей в глубину — в самое сердце огромного контейнера с жидким кислородом. Спуск был слишком длинным — мы устали бы, даже
