очень обрадовался, и пришёл в восхищение. Затем посланцы сказали ему:
— О царь Эфиопии, в твоём царстве нашла убежище кучка отщепенцев из нашего народа. Они исповедуют религию, которая неизвестна ни нам, ни вам. Эти люди отвергли нашу религию и не приняли вашу. Нас послали к тебе вожди и руководители их народа, чтобы ты выдворил их обратно. Нашим мудрецам хорошо известно, какую смуту они творят.
Негус посмотрел на своих епископов, которые сказали:
— Истинно так, о царь... Их народ лучше знает их, а также то, что они сотворили. Выдай им этих людей, и пусть они сами с ними разбираются.
Царь сильно разгневался, услышав такие речи своих епископов, и сказал:
— Но нет, клянусь Господом, я никому не выдам этих людей, пока не призову их к себе и не расспрошу их о том, что им приписывают. Если они такие, как говорят эти люди, то я отдам им их. Если же дело обстоит иначе, то я защищу их, и буду жить с ними в мире, пока им нужна будет моя защита”.
* * *
Умм Салама продолжала:
“Затем негус послал за нами, чтобы мы прибыли для встречи с ним. Прежде чем отправиться к негусу, мы собрались посовещаться. Некоторые сказали: “Царь начнёт расспрашивать вас о вашей религии, поэтому говорите откровенно о том, во что веруете. Пусть от имени вас всех говорит Джаафар ибн Абу Талиб, а другие молчат”.
После этого мы отправились к негусу, который позвал также своих епископов. В своих зелёных рясах и клобуках[46] они расселись справа и слева от царя, разложив вокруг себя свои книги. У царя находились также Амр ибн аль-Ас и Абдулла ибн Абу Рабиа.
Когда все приготовились, негус обратился к нам:
— Что же это за религия, которую вы себе придумали и из-за этого отказались от религии вашего народа? Почему вы не приняли мою религию или любую другую из существующих религий?
Вперёд выступил Джаафар ибн Абу Талиб и сказал:
“О царь, мы были невежественным народом, поклонялись идолам, ели мертвечину, творили грехи, не поддерживали родственных связей, не уважали соседей, а сильный из нас уничтожал слабого. В таком состоянии мы и пребывали до того как Аллах ниспослал нам Своего Посланника из нашей среды, честность, правдивость и целомудрие которого нам хорошо известны...
Он призвал нас к Аллаху, единобожию и поклонению только Ему Одному, а также к отказу от поклонения камням и идолам, которым ранее поклонялись мы и наши отцы...
Он повелел нам всегда говорить правду, быть честными, поддерживать родственные связи и добрые отношения с соседями, не совершать недозволенных действий и не проливать напрасно кровь. Он запретил нам непристойности, говорить ложь, отбирать деньги у сирот и порочить целомудренных женщин.
Он повелел нам поклоняться Одному Аллаху, ничего не приобщая к Нему, совершать намаз, выплачивать закят и поститься в месяц Рамадан...
Мы поверили ему, уверовали в него и последовали за ним в том, с чем он пришёл от Аллаха. Мы позволяли себе то, что нам было дозволено, и не разрешали того, что нам было запрещено.
А наш же народ, о царь, отнёсся к нам враждебно и подверг нас тягчайшим испытаниям, чтобы мы отказались от нашей религии и вернулись к поклонению идолам...
Когда они обошлись с нами так несправедливо, всячески притесняя нас, творя беззаконие, препятствуя нам исповедовать нашу религию, мы переселились в твою страну, отдав тебе предпочтение среди других властителей, надеясь жить в добрососедстве с тобой, не подвергаясь несправедливости с твоей стороны”.
Обратившись к Джаафару ибн Абу Талибу, негус спросил:
— Имеешь ли ты с собой что-нибудь из того, с чем ваш Пророк пришёл от Аллаха?
— Да, — ответил Джаафар.
— Тогда прочти мне что-нибудь, — попросил царь.
Джаафар прочитал:
“Каф, Ха, Йа, Айн, Сад[47]. Сие есть повествование о милости, оказанной твоим Владыкой слуге Его, Закарии, когда он воззвал к Владыке своему втайне.
Он сказал: “Владыка мой, ослабли кости мои, и голова моя блещет сединой, но никогда, Владыка мой, не был лишён благословения мой намаз к Тебе”.
(Марйам, 1 – 4)
И далее он закончил вступительную часть этой суры”.
Умм Салама продолжала свой рассказ далее:
“Услышав всё это, негус прослезился. Его епископы также расплакались так сильно, что промокли их книги. Именно до такой степени их всех растрогали слова Аллаха...
После этого негус сказал нам:
— То, с чем пришёл ваш Пророк, и то, с чем пришёл Иса, проистекает из одного источника.
Затем, обратившись к Амру и его товарищу, он сказал:
— Отправляйтесь обратно. Я вам этих людей никогда не выдам”.
Умм Салама продолжала:
“Когда мы вышли от негуса, Амр ибн аль-Ас обрушился на нас с угрозами, а затем сказал своему товарищу:
— Клянусь Аллахом, я завтра опять пойду к царю и расскажу ему о них такое, что наполнит его душу гневом и отвратит его сердце от них. После того, что царь узнает о них, он будет вынужден физически истребить их.
Абдулла ибн Абу Рабиа возразил:
— Не делай этого, о Амр! Всё-таки они наши близкие, хотя и расходятся с нами во мнении.
Амр воскликнул в ответ:
— Ты это брось... Клянусь Аллахом, я расскажу царю такое, что выбьет у них почву из-под ног... Ей- богу, я скажу ему, что они считают Ису ибн Марйам[48] рабом...”
* * *
Придя на следующий день к негусу, Амр обратился к нему со следующими словами:
— О царь! Эти люди, которым ты дал убежище и предоставил свою защиту, говорят очень серьёзные вещи об Исе ибн Марйам.
Негус послал за ними и спросил их о том, что они говорят об Исе.
Умм Салама продолжала:
“Когда мы узнали об этом, нас охватило сильное волнение и беспокойство, которого мы раньше никогда не испытывали.
Одни люди начали спрашивать других:
— А что же вы скажете об Исе ибн Марйам, если царь спросит вас о нём?
Тогда мы сказали:
— Клянёмся Аллахом, мы скажем о нём только то, что говорил Аллах, и ни на йоту не отступим от того, с чем пришёл наш Пророк. Ну а дальше будь что будет.
Дальше мы договорились между собой, что от нашего имени, как и в первый раз, будет говорить Джаафар ибн Абу Талиб.
Когда мы прибыли к негусу по его вызову, то увидели, что у него находятся все епископы, как и в первый раз. Здесь же находились Амр ибн аль-Ас и его товарищ.
Когда мы предстали перед негусом, он первый обратился к нам с вопросом:
— Так что же вы говорите об Исе ибн Марйам?
Джаафар ибн Абу Талиб ответил:
— Истинно, мы говорим о нём только то, с чем пришёл наш Пророк.
Негус спросил:
