— Теперь, — продолжал распоряжаться Рамзан, — камуфляжки в костер. Устроим его за забором. Пепел забросаем землей из оставшейся кучи.
Когда уже переоделись, один из советников неожиданно спросил Рамзана:
— А где твой напарник? Что-то его не видно.
— Он выполняет задание горного амира.
— Какое, не знаешь?
— Не знаю и знать не хочу. Если тебе это интересно, спроси у Хасана. Он расскажет. Если сочтет нужным.
«Уазик» и два крытых грузовика свернули с асфальта на проселочную дорогу, и, не доезжая до горного аула километра два, встретили мальчика. Он вынырнул из придорожного кустарника почти перед самым носом «уазика». Машина резко затормозила и из нее вылез Нуралиев:
— Разве так можно?
Мальчика упрек не смутил — он выполнял серьезное, мужское задание.
— Дядя Керим, вон там, впереди, есть хорошая поляна. На ней можно так поставить машины, что их совсем не будет видно с дороги.
— Молодец! Садись.
— Нет. Я — бегом перед вами.
Не дожидаясь согласия, он припустил по дороге, а у поляны остановился и, подражая регулировщикам, показал, где нужно сворачивать с дороги.
Свернули. Поляна начиналась метрах в двадцати от дороги и уходила вправо, в глубину леса. Действительно, лучшего места для укрытия машин найти было трудно. Начали разгружаться. Проверив оружие, разбились на две группы. Одну повел офицер из группы «Вымпел», вторую — капитан Меркульев.
Темнело быстро. Группа Меркульева обошла аул со стороны гор. Капитан расставил парные секреты, при себе оставил десять бойцов для штурма дома.
— Я готов, — известил Меркульев по радиотелефону старшего первой группы.
— Буду готов через пятнадцать минут. Сигнал к штурму — зеленая ракета.
Ничего не подозревавшие Турок и Хасан в это время ужинали. Хасан всё еще был в камуфляжке, а под рукой держал автомат и подсумки с магазинами.
— Пора бы переодеться, — напомнил Турок.
— Завтра утром.
— И автомат тебе не нужен.
— Нет, почтеннейший. Не осуждай за непослушание, но с оружием я не расстанусь. Оно всегда со мной.
— Хорошо. Пусть будет так.
Дверь в комнату распахнулась без стука, и порог переступил первый советник Турка. Взволнованно доложил:
— Зеленая ракета.
Хасан вскочил, схватил автомат с подсумками и откинул угол ковра, прикрывавшего люк тайного хода из дома к подножию горы. Турок даже не успел рта раскрыть, как Хасан скользнул в переход.
Опешивший было Турок взял себя в руки и распорядился:
— Закрой люк, расстели ковер и — во двор. Прикажи отворить калитку, если постучат незваные гости. Пусть кто-нибудь встретит их, как подобает гостеприимным хозяевам, и проводит ко мне. Сам сразу же возвращайся. Я продолжу трапезу с тобой, как с ближайшим помощником и советником.
Бандиты не подозревали, что дом уже был окружен.
— Штурмуем через забор? — советуется Меркульев с Нуралиевым.
— Попробую сначала постучать.
— Давай.
Нуралиев стучит медным кольцом о медную пластину — калитка открывается почти тут же. Луч фонаря выхватывает из темноты элегантно одетого мужчину в накинутой на плечи куртке.
— Не ошиблись ли, почтеннейшие, домом? Али Хусейн никого сегодня не ждет.
— Не ошиблись. Милиция с проверкой документов. Проводи к хозяину.
Меркульев с бойцами входит во двор следом за Нуралиевым:
— Все двери — под охрану. Александрович и Бабиков — за мной.
Мужчина, открывший калитку, ведет их к комнате Турка. Прежде чем войти, хотел постучать, но Меркульев оттолкнул его плечом и резко распахнул дверь, держа наготове пистолет.
— Кто такие?! — начал возмущаться Турок. — По какому праву вы врываетесь в мой дом ночью и с оружием. Я — миссионер фонда «Всех Святых» Али Хусейн. Я несу слово добра и мира правоверным и помогаю страждущим духовно и телесно.
— Вы задержаны. Дом, между прочим, не ваш, а подполковника Нуралиева. Вот, познакомьтесь с хозяином. О своей же миссии вы расскажете следователям, в руки которых мы вас и передадим.
А в это время Хасан кошачьей походкой крался по тайному ходу. Вот и ступени, всего — четыре. Поднялся и осторожно сдвинул тяжелый щит, присыпанный сверху землей, на которой рос куст. Прислушался. Донесся приглушенный топот, затихший у забора.
Мелькнула мысль: «Кто-то предал! Неужели сам Турок? Ничего, разберусь!»
У крыльца дома раздалась команда: «Всем во двор!» Территория вокруг дома оживилась, послышались голоса пограничников и задержанных боевиков. Тогда Хасан отодвинул щит дальше и ящерицей выполз в кустарник. Вновь прислушался. Тихо. Вернув щит на прежнее место, бесшумным шагом охотника заскользил меж кустов. До спасительного леса — метров тридцать. И тут предательски хрустнула под ногой сухая ветка. Хасан замер, присел за куст, но по нему уже успел скользнуть луч мощного фонаря.
— Стой!
Хасан рванулся вперед, петляя между кустов и деревьев. Автоматная очередь срезала ветки слева от него, другая тоже прошла мимо. Бросок — и он оказывается в густом подлеске, ломится через него уже напролом, словно заяц, убегающий от лисы, перемахивает через поваленные деревья.
А сзади — Османов и Абдуллаев. Именно они, находясь в секрете, засекли Хасана. Подбежали к ёрнику, высветили смятые и поломанные кусты, сквозь которые продирался Хасан. Доложили по радиотелефону Меркульеву:
— Неизвестный вынырнул, словно из-под земли. Уходит лесом. Разрешите преследовать?
— Преследуйте, — разрешил капитан и приказал Александровичу и Бабикову, охранявшим входную дверь в дом:
— Оба — со мной. Осмотрим местность за оградой и — в погоню. Османов и Абдуллаев идут по следу. Думаю, что это Хасан.
Меркульев доложил обстановку Лоськову и связался с ближайшей заставой:
— Беглец, предположительно Хасан, уходит в сторону границы.
— Вас понял.
— Оповестите соседей справа и слева. Хасан — бывший охотник. Он может резко изменить маршрут. Я двигаюсь в сторону границы, не тратя время на поиск следов.
Ни автоматные очереди за забором, ни стремительность, с какой покинул двор Меркульев с Александровичем и Бабиковым — ничто не внесло сумятицы в действия оставшихся пограничников и бойцов «Вымпела»: каждый оставался на своем месте, обеспечивая безопасность работы следователей. Один из них уже начал допрос Турка. Тот продолжал возмущаться:
— Вот мой паспорт. Я не имею понятия ни о каком джихаде. Я — миссионер фонда «Всех Святых».
— Как вы оказались в этом доме?
— Фонд направил меня сюда для того, чтобы я нес священное слово правоверным в горных аулах. Дом куплен на мое имя, имя потомка славного рода Али Хусейна, преданного единственно спасительной вере.
