Игра без ставок

Probatio possessionis non tam

in iure, quam in facto consistit,

ideoloque sufficit ad probationem,

si rem corporaliter teneam

Доказательство владения

состоит не столько в праве,

сколько в факте, поэтому для

доказательства достаточно,

если я материально держу вещь

(из римской юриспруденции)

Шаартан и Стефан Айсер на конях быстро добрались до Кардора. Этот порт, конечно, не поразил ни алхимика, ни некроманта, но вполне мог дать фору большинству окрестных поселений. Обнесённый крепкой деревянной стеной, Кардор стоял на трёх холмах, возвышавшихся над Холодным морем. Рыбацкие лодки соседствовали здесь с ботиками добытчиков шкур тюленей, галерами Белого Ордена и шнявами мелких торговцев. Крупные корабли здесь держать было невыгодно: большинство торговых корпораций закупались мехами, китовым усом и прочими северными товарами в Порт-Фросте, а сюда доходили жалкие «объедки» ценившихся на юге товаров.

В дороге Шаартан и Стефан обменивались скупыми фразами и жестами, большую часть времени проводя в молчании, погружённые в собственные мысли. Айсер прикидывал, сколько сможет протянуть в обществе человека, хладнокровно избавившегося от уймы людей. Тех, что, по идее, должны были его беречь как бедный рыбак — последний невод. Не по себе Стефану было, когда он вспоминал скоротечный бой с людьми из Белого Ордена. И лица тех, кого настигла волшба некроманта. Комок подкатывал к горлу, не желая его покидать. Дышать становилось трудно, пот (и это на холодном ветре!) тёк по лицу. И к тому же, зачем Шаартан Стефана-то, совершенно незнакомого человека оставил в живых? Почувствовал, что Айсер может ему пригодиться? Но как догадался-то? И когда некромант решит избавиться от алхимика? И куда же он на самом деле направляется? Палач, сколько же вопросов, от ответа на которые зависит жизнь!

Шаартан же, не обращая внимания на окружающий мир, доверясь Виерне, устремил всё своё внимание внутрь, в душу, в поисках решения, что же делать дальше. Да, решение убрать рогнарцев было слишком уж поспешным и глупым: некромант это уже понял. Но он не мог с собою ничего поделать, эмоции взяли верх, кровь закипела, желание поквитаться за пережитый страх подчинили разум (не самый здоровый, конечно), и… И теперь последствия приходилось расхлёбывать. Да, по дорогам незаметнее путешествовать вдвоём, нежели толпой, за которой тянутся повозки с оружием. Незаметнее — но не безопаснее. Если Белый Орден снова перейдёт дорогу, то Шаартану вряд ли под силу будет справиться с большим отрядом. Несколько белых волшебников, один-два инквизитора — поминай, как звали, обманщика Смерти. Как же всё нехорошо получалось.

В голову Айсера несколько раз приходила мысль отравить некроманта, но южанин, похоже, предусмотрел и это, отобрав у Стефана все его вещи и наложив на них какое-то заклинание. Мешок с реагентами теперь шипел и тлел, едва Стефан оказывался рядом с ним. Похоже, если бы алхимик прикоснулся к нему, то мешковина бы просто вспыхнула, испортив или навсегда уничтожив редчайшие вещества. К тому же этот мешок напоминал Айсеру о его прошлом.

Цех алхимиков. В просторном, светлом помещении трудятся подростки, от четырнадцати до восемнадцати, даже девушки есть. Каждый работает со ступкой и пестиком за отдельным столом, отделённым от других металлической ширмой в два человеческих роста высотой. Это сделано специально для того, чтобы при неудачном смешивании реагентов уменьшить разрушения или воздействие от получившегося вещества. Не однажды эти ширмы спасали жизни подмастерьев. Самые разные запахи, от мускуса до гнили, витают в застоявшемся воздухе. Иногда кто-нибудь вскрикивает, от радости или злобы: верный знак того, удалось ли получить нужное вещество или же смешивание реагентов закончилось обидным крахом.

И только за одним столом не слышно ни звука. Длинноволосый паренёк лет шестнадцати самозабвенно работал с ретортами, колбами, ступкой и пестиком. Его тонкие пальцы нежно и любя обхватывали сосуды с разнообразными реагентами, выливая их в тазик из дымчатого стекла. Невообразимым пламенем горели вещества, превращаясь во что-то новое. Один за другим возле ширмы собирались подмастерья, влекомые неодолимым желанием приобщиться к чуду творения. А паренёк всё создавал и создавал новое, уподобляясь музыканту, в чьей голове рождается мелодия, которой суждено покорить сердца народов, или повару, в чьих руках гниль превращалась в редчайший деликатес, или художнику, чья кисть создавала шедевр, коему суждено остаться в памяти десятков поколений. Может быть, поэтому во взглядах некоторых подмастерьев явственно проступала чёрная зависть. Ведь не всем дано быть гением, не всем удаётся вложить всю душу в какое-то дело…

К счастью, суета Кардора кое-как растормошила и Стефана, и Шаартана. В людском гомоне было сложно уходить в себя, на рыночных площадях (начиналась грандиозная ежегодная ярмарка) подчас и мыслей своих не было слышно. Крытые прилавки везде, где можно и даже нельзя, выстраивались в десятки рядов, между которыми сновали люди и нелюди. Стефан заприметил нескольких сноверов. Те выделялись очень низким по сравнению с людским ростом, бледно-синим цветом кожи, узкими красными глазками — и не сходящей с лица широкой, тёплой улыбки. Двое из этого народа прошли невдалеке от еле-еле плетущихся лошадок Шаартана и Айсера, распевая свои долгие, как ночь на Севере, песни, увешанные шкурками зверей — прилавки сноверов всегда были с ними. К счастью для людей, синекожий народец с древности не славился многочисленностью, иначе бы лучшие на Севере охотники и следопыты давно вытеснили людских промысловиков.

— Мы едем в порт? — наконец-то подал голос Стефан, с надеждой глядя на Шаартана: бывшему алхимику совершенно не хотелось оставаться в таком людном месте долгое время. Он с молодости не любил шумные города, а уж на рынок его и силком нельзя было затащить. Нынче приходилось Айсеру находиться в самом центре сущего Пекла.

Каморка — кельи адептов Белого Храма и то попросторней были. Шага три в длину, два — в ширину. Узкое, пыльное окошко под самым потолком — и то заковано в решётку. Тюфяк с прелой соломой и рваным одеялом. Для новичков, едва-едва подавшихся в Цех алхимиков, эта каморка становилась домом на долгое-долгое время. Новичок (тот, что через несколько лет будет так виртуозно обращаться с реагентами) оглядел жилище, затем опасливо приподнял тюфяк: а вдруг рассыплется в руках или из него чего-нибудь особо гадкое выползет? После, настал черёд нехилых пожитков: заплечный мешок, в котором лежала буханка хлеба, серая рубашка, штаны с заплатами да потёртая книга, «Чарующая алхимия», чей автор «скрылся» за псевдонимом Химикус. Именно этот труд очаровал девятилетнего подростка, прятавшегося с этой книгой в лесу, на чердаке, в сарае. В многодетной семье мальчика, где отец и мать пытались прокормить шестерых сыновей и троих дочек, работа бы обязательно для парня нашлась. Но он так хотел остаться наедине с завораживающими историями о Великом алхимике, создавшем столь много поистине волшебных вещей, пользуясь лишь самыми простыми вещами и воображением.

— Нет, Крикун, — коротко ответил некромант. Похоже, ему было мало мучений, которые Шаартан и так приносил Айсеру.

Шумели толпы людские. Стефан ссутулился, разом увял, осунулся, вперил свой помутневший взгляд в гриву лошади. Бывший алхимик только сейчас понял, как он устал скитаться по разным долам и весям, бежать куда-то сломя голову. Теперь вот его понукает служитель Смерти, Великий и Справедливый Палач его забери! Да как он вообще смеет что-то требовать от человека, чья слава гремела по двенадцати государствам и семи вольным городам? И как только Айсер позволяет себя использовать? Где же его