мало походили на троллей, но мы не сдавались. Ежась от холода – на плато и правда было весьма нежарко, – я отошла в поисках подходящего плоского камня, услышала за спиной знакомый голос, обернулась и застала картину маслом. Женька подкрался к Нике, тоже собиравшей пирамидку, и положил ей за шиворот горсть снега.
Я сразу потеряла интерес к троллям – не нужен мне маленький злой человечек, даже добрый! А если он все же оживет, то пусть идет жить к Женьке и станет у него барабашкой.
– Теперь мы постепенно начнем спускаться, – сказала Марина, когда группу удалось с трудом оторвать от каменных троллей и согнать в автобус. – И поедем на ночевку в небольшой городок.
– Лаердал?
– Нет, он называется Гейло. Это известный горнолыжный курорт Норвегии. А сейчас я вам поставлю фильм о прославленном путешественнике Туре Хейердале, признанном самым знаменитым норвежцем двадцатого века. Завтра мы с вами посетим его музей.
Я честно пыталась смотреть фильм, но под рассказ о путешественнике удивительно хорошо спалось – то ли повествование утомляло, то ли усталость накопилась. Я покачивалась в полудреме, то погружаясь в сон, то выныривая на поверхность, пока не обнаружила себя лежащей у Женьки на плече и не почувствовала его руку, бережно поддерживавшую меня за талию. Сразу стало ужасно неудобно, рука онемела, захотелось повернуться, но я боялась это делать, чтобы не нарушить сказку.
Наконец Женька, сам мирно сопящий, повернулся, и я осторожно высвободилась, испытывая одновременно облегчение и разочарование. Я провела кончиками пальцев по его раскрытой ладони, и тут ожил микрофон:
– Подъезжаем к гостинице!
Женька резко открыл глаза – я не успела убрать руку. Он сонно посмотрел на меня и машинально сжал пальцы. В его еще не сфокусированном после сна взгляде плескалась такая нежность, что мне стало страшно.
Вдруг мне в сердце будто воткнули иголку – он же развлекался на плато вовсе не со мной! И я выпалила:
– Ника снилась?
Его глаза потемнели, рука разжалась, но я ни о чем не жалела. Если он играет со мной, как кошка с мышкой, пусть знает – у мышки тоже есть острые коготки.
Глава 14
Здесь и сейчас
На ужине в гостинице нас ждал сюрприз – Олег собственной персоной.
– Привет! – обрадовался он. – Вот мы и снова встретились!
– Какое счастье, – пробурчал Женька.
Я же вполне искренне приветливо улыбнулась. Несмотря на странные повадки кукловода, этот парень чем-то привлекал к себе.
– Присаживайтесь, – любезно пригласил он за свой столик.
– Нет, спасибо, – поспешил отказаться Женька.
– С удовольствием, – отозвалась я.
И, набрав еды на тарелку, подсела к Олегу, словно не замечая негодующих Женькиных взглядов. Ники нигде не было видно, что не могло не радовать.
– Как дела? – светски поинтересовался Олег.
– Отлично, – преувеличенно бодро отозвалась я.
– Нравится путешествие?
– Очень!
– Мне тоже, – кивнул он. – Особенно понравился музей кораблей викингов и «Кон-Тики».
– Мы в такие не ходили, – озадачилась я.
– Вы еще вернетесь в Осло?
– Да, завтра.
– Значит, как раз пойдете.
– А я не знаю, что такое «Кон-Тики», – призналась я после недолгих колебаний.
Как гласит народная мудрость: стыдно не не знать, а не стремиться узнать.
– Плот Тура Хейердала, – без всякой подколки, от которой наверняка не удержался бы Женька, ответил Олег.
Кто это такой, я плохо поняла, поскольку весь фильм проспала, но он пришел мне на помощь:
– Если ты поела, может, продолжим познавательную беседу за прогулкой?
Я кивнула, бросила победоносный взгляд в Женькину сторону и небрежно произнесла:
– Сама хотела предложить.
Мы вышли из отеля и оказались на пустынных улицах милейшего городка. Гостиницы сменялись ресторанами, на склонах вдали замерли в ожидании лыжников подъемники – летом тут явно был не сезон.
– Зима в Мумми-доле, – произнесла я. – Только наоборот. Везде зимой пусто, а здесь, наоборот, летом.
– Ты читала? – обрадовался Олег. – У меня в детстве любимые книжки были про мумми-троллей.
– У меня тоже, – кивнула я. – Кроме этой – как мумми-тролль проснулся зимой, а все спят. И он тусовался один со всякими странными существами.
– Я помню, – отозвался Олег.
Я шла рядом с ним и удивлялась – с кем еще я могла бы так свободно говорить о сказках и не бояться показаться смешной? Явно не с Женькой…
– А вы уже были в музее сказок Астрид Линдгрен? – спросила я.
– Нет, – покачал головой он. – На обратном пути пойдем.
– Там не только по ее сказкам сюжеты, есть и домик мумми-троллей.
– Ну это неудивительно, Туве Янсен финка, а сказки свои писала по-шведски.
– Не знала, – удивилась я.
И опять я привычно ждала подколки, но не дождалась. До чего же меня испортило общение с Женькой – взвешиваю каждое слово, боясь быть осмеянной!
– Ты обещал рассказать про путешественника, – напомнила я.
– Завтра сама все на экскурсии услышишь, – неизвестно почему вдруг стал отнекиваться Олег.
– Я хочу послушать тебя, – неожиданно для самой себя сказала я.
– Ну ладно, – легко согласился он. – Тур Хейердал хотел доказать, что люди в древности могли путешествовать на гораздо большие расстояния, чем принято считать. Например, он построил плот по рисункам южноамериканских индейцев и переплыл на нем Тихий океан, достигнув берегов Полинезии. Этот плот и назывался «Кон-Тики».
– А Полинезия – это где? – робко поинтересовалась я и призналась: – У меня с географией не очень хорошо.
– Острова в Тихом океане, – ответил Олег. – Гавайские, Остров Пасхи. На нем Тур Хейердал проводил исследования знаменитых каменных идолов.
– Потрясающий человек, – с уважением протянула я. – Интересно, что им двигало? Ни с того ни с сего ведь не отправишься доказывать, что древние люди могли переплыть Тихий океан?
– Среди норвежцев полно таких, – усмехнулся Олег. – Их Нансен исследовал Арктику, а Амундсен – Антарктиду. Кстати, в Осло есть музей корабля «Фрам», на котором они плавали, наверняка вы завтра тоже пойдете.
– Ты меня не путай, – помотала головой я. – Давай сначала про Хейердала.
– Потом у него было плавание из Африки в Южную Америку, – послушно продолжал Олег. – Он хотел доказать, что сходство культур Древнего Египта и Мексики вовсе не случайно: и там, и там строили пирамиды, у них похожие конструкции храмов и стиль фресок. Он построил плот из папируса и назвал его «Ра», но он развалился, и доплыл до Мексики Хейердал на другом плоту, под названием «Ра-2».
– Вот это я понимаю, – вздохнула я. – Жизнь! А мы тут копошимся… Даже трудно представить, что где- то есть Мексика и Полинезия!
