Поездка была трудной, но удачной. В четырёх областях Урала, в том числе в его неформальном центре, найдены убеждённые, даже страстные, единомышленники. Они полностью согласились с оценками и поддержали идею Льва Гурыча о начале активной борьбы за изменение политического курса страны. Фамилия Иванова нигде, кроме бесед с Акимом Пермяковым не называлась, но все поняли, что во главе дела стоят генерал Беркутов с ближайшими товарищами из бывших кадровых офицеров МВД. То есть, из людей знающих и ответственных, которым можно довериться в столь великом начинании.
Может быть, одним из главных выводов поездки было безусловное подтверждение, что в провинции люди мыслят также, как они. Что стихийное понимание недопустимости существующего положения, необходимости срочной и активной борьбы разделяется многими и многими.
С особым интересом Лев Гурыч слушал рассказ о встречах Петра Николаевича на юге региона.
С начальником Угро области молодым полковником Чегловым генерал созвонился из кабинета Акима. Предупредил о своём визите, попросил заказать гостиницу.
— Ждём, господин генерал-лейтенант. Встретим, как положено. Устроим приятно, есть у нас
— Отставить! Ошибаетесь, Владимир Фёдорович! Титулуете меня не точно. Теперь — я генерал- лейтенант
— Как скажете, Пётр Николаевич! А уж встречу вас лично, обязательно лично.
Этого молодого выдвиженца Иванов встречал на совещании у замминистра, на котором присутствовал незадолго до своего столь неудачного падения с балкона. Народу на совещании было порядочно, но уральского полковника он приметил по его неожиданным и дерзким репликам. Знакомясь с ним в кабинете генерала, Лев Гурыч не расслышал фамилию и переспросил — Щеглов? 'Нет, — ответил молодой полковник, — Чеглов, от старинного русского имени Чеглок произведена'.
Беркутову он тоже понравился, но, планируя поездку по Уралу, Пётр Николаевич не собирался раскрываться перед ним полностью. И при встрече сказал лишь о том, что подумывает на старости лет заняться политикой. — Впрочем, Лёва, я сказал ему и о том, что старым себя не считаю — мне до семидесяти ещё пилить и пилить, а семьдесят, если верить бывшему вождю нашему Брежневу, — семьдесят это возраст политика. — Пётр Николаевич засмеялся. — Не верите Брежневу, поверьте Мюллеру Юлиана Семёнова. Ему, как известно, верить можно.
Чеглов жизнью не обижен, удачлив. Но умён и честен. Я его плохо знаю, но такого мнения о нём придерживается и Аким Акимыч. Такое и у меня сложилось после довольно продолжительного разговора за ужином. Ох, Лёва! Вечерние застолья, ты знаешь, я не люблю. Но отказаться от приглашения хозяина я не мог. Да и нужно было его порасспросить. На теме патриотизма он загорелся и помог мне с контактами. Вот и со священником посоветовал встретиться.
— С кем?
— С настоятелем Свято-Успенской церкви, отцом Никодимом. В миру очень приятный и эрудированный человек, — Дмитрий Степанович. Я, Лёва, даже попросил его написать большую статью, пообещал способствовать публикации. Кажется мне, очень полезна она будет для нашего дела, для правдивого просвещения людей. Да и сан его церковный для многих лишним аргументом станет.
— Расскажи, пожалуйста.
— Только конспективно, Лев Гурыч. Пришлёт Дмитрий Степанович статью, сам прочитаешь. Сейчас расскажу, а пока посмотри, я записал со слов настоятеля интересное изречение главы Русской Православной церкви, — Беркутов протянул Иванову листок бумаги:
— Как видишь, Лёва, руководители нашей церкви отчётливо понимают происходящие в стране изменения. А в своей статье отец Никодим расскажет о том, как тысячу лет назад христианское учение на одном из церковных конгрессов (я запамятовал, на каком именно), раскололось на две непримиримые части — Римско-католическую, из которой вышли и все нынешние протестантские течения, и — Православную. Их коренное различие не в церковной обрядности и догмах, а в философии жизненного развития. На Западе в его основе крайний индивидуализм, по простому — крайний частнособственнический эгоизм, — было бы мне хорошо, а до соседа мне дела нет! У восточных же христиан — общинный уклад, на первом плане — интересы и судьба общества. Тысячу лет эти тенденции развивались.
— Да, Пётр Николаевич, я как-то читал девиз 'настоящего бизнесмена' — 'Успеха мне мало,
— Верно, Лёва! Это не наше: 'Сам погибай, а товарища выручай!' — разница…пропасть в мировоззрении! Но я продолжаю: За тысячу лет католики много раз пытались огнём и мечом уничтожить православие. Римский Папа Григорий IV даже крестовый поход против Руси объявил…Как раз в то же время, когда Орда русские земли с востока терзала…Кстати, случилось это сразу после разгрома тевтонцев молодым Александром Невским…Видимо, заело это католиков. Это так, для полноты исторической картины, как Дмитрий Степанович выразился. А главное в том, что тысячелетнее развитие создало особую Русскую цивилизацию, основанную на общинном сознании. И именно это сознание — создало прочнейший фундамент для выработки социалистического мироощущения в сознании народа, глубинное чувство справедливости. Заметь, Лев Гурыч, — это мысли священника. Отсюда прямой логический мостик к выводу, что нынешние правители нашей страны, разрушая остатки социализма, ведут не просто антинародную, но и антирусскую политику. В угоду Западу, а по выражению отца Никодима, — в угоду католикам, — предают душу нашего народа. Лёва! Я не знал раньше, как-то не слежу за этим, но в верхах нашей церкви тоже идёт борьба и первейший кандидат на место больного и старого патриарха Алексия — митрополит Кирилл — не скрывает своих симпатий к единению с западным христианством. — Пётр Николаевич поднялся и возбуждённо забегал по комнате. Вспомнил, с каким презрением говорил отец Никодим об этом церковном иерархе, нажившим немалое личное состояние в 90-ых годах на льготной торговле спиртным и табачными изделиями, случае вообще неслыханном в церковном мире. Откуда-то из глубин памяти, читал когда-то, или по радио слышал? — всплыла библейская история о том, как Христос выгнал из Храма всех торговцев… — Лёва! Я убеждённый атеист, но всё это мне не нравится, очень не нравится….Дмитрий Степанович рвётся в бой, он пропагандист, извини за эти слова, 'от бога', от Бога!! И мы с ним за одну Россию, за один народ хотим заступиться!..Я, Лёва, в патетику ударился….Но, да. Эта встреча произвела на меня впечатление…
Лев Гурыч задумался. Встал, тоже прошёлся по комнате. Как и генерал, он тоже не очень-то интересовался церковными делами. Но рассказ священника поразил и его. Иванов соглашался, что русская цивилизация во многом возникла благодаря особенностям философии православия, понимал, что в нынешних условиях всеобщего отсутствия идеалов влияние церкви объективно полезно, но…Как-то не хотелось признавать это: Лев был убеждённым материалистом. Точнее сказать, он был естественным материалистом.
— Ты полагаешь, что нам и вопросами религии нужно заниматься….Не уведёт ли это в сторону? Не распылим ли мы наше внимание?
— Нет. Не распылим. Наша главная задача — спасти Россию от разрушения. Спасти государство русское! Я так говорю? А религиозное наступление с Запада разрушает самосознание народа. Ты посмотри, сколько всевозможных сект развелось, — отрывают людей от православия… Я не переоцениваю религиозность народа, но и недооценивать эту идеологическую диверсию нельзя. Вон, Папа Римский с молчаливого непротивления властей, которые не обратили внимания на официальный протест Православной церкви, уже четыре католических епархии в России учредил…
— Ты не нервничай, Пётр Николаевич. Вероятно, ты прав, Пётр Николаевич. Придётся и эту тему развивать. Тем более, что подготовленный специалист согласился с нами сотрудничать. Ладно, Пётр, рассказывай дальше…
Беркутов немного успокоился и продолжил свой рассказ о поездке. Довольно удачно получилось с поиском газет. Выбор был. Многие проявляли недовольство и критиковали существующие порядки.
Посмеялись над эпизодом в разговоре с владельцем еженедельника 'Камень-самоцвет',
