Выступила и Мария. Она отметила важность привлечения молодых избирателей. Точнее превращения молодёжной толпы в избирателей. 'Идти в их тусовки, — нам не под силу. Поэтому нужно искать подходящих людей среди них'. Алексин заметил, что он оценил важность проблемы, занимается ею, но пока не готов рассказать о результатах.
Лев Гурыч принёс вновь наполненный самовар, а незаметно отлучавшийся Смыслов — свежие баранки и рассыпчатое печенье. Мария принесла две банки варенья. Пётр Николаевич постучал ножиком по самовару и приказал всем снова заняться чайком.
Когда угомонились, Иванов попросил внимания:
— Мы посоветовались на коротке с Петром Николаевичем. Неотложные денежные вопросы в ближайшее время обсудим с нашими финансово состоятельными друзьями. Постараемся нарастить нашу газетную систему. Тем более, не допустить потерь. В середине января я намерен побывать в вашем, Матвей Егорович, регионе. Точнее о времени — созвонимся. Генерал Беркутов в это же время побывает в Нижнем Поволжье. Форсировать образование партийных групп не будем, но, смотрите сами, Василь Иванович, Григорий Ефимович, сдерживать вас мы тоже не будем. Если товарищи требуют, начните с ячеек! Позже — объединимся…. Кажется, всё?
Он поблагодарил участников встречи, и около 16 часов люди начали расходиться.
У Капранова в Москве была постоянная 'база' — в столице он бывал нередко. Коломиец собирался ночевать у Петра Николаевича. Но в этот вечер они ещё долго сидели у Ивановых.
Зимой темнеет рано, а середина декабря — вообще самое тёмное время года. Притушив люстру, Иванов зажёг торшер с красивым 'колпаком' богемского стекла, две настольные лампы и пригласил оставшихся гостей перебраться на диван и в кресла вокруг журнального столика. Генерал дал команду перейти на 'домашнюю манеру поведения', позвонил домой, предупредив Полину Ивановну, что придёт поздно и не один, с гостем. Лев Гурыч достал из бара бутылку французского коньяка с русской фамилией 'Нахимов' и потекла неспешная беседа. Капранов и Коломиец рассказывали об обстановке в своих регионах, о настроениях людей. Москвичи расспрашивали, стараясь прочувствовать всё и вся, и вновь убеждались в насущной необходимости ехать в 'народ'.
— Понимаете, друзья мои, — говорил Коломиец, — сейчас как-то непонятно изменился социальный состав людей. Даже в нашем промышленном городе, где всё же работает немало заводов, я остерегаюсь говорить о наличии рабочего класса. Рабочие есть, а класс, — класса не ощущается. Интересы разные у всех…. А торгующих стало в десятки раз больше. И своим торгуют, и, так сказать, наёмные продавцы — от хозяина. Огромное число всяких работающих 'по договорам', расчёты наличные, преимущественно, как они говорят, в 'зелени', и не понять сразу, — рабочий люд или шабашники? Рабочие — это да, бесспорно. Они своим трудом создают материальные ценности. Но, также определённо, — у них нет классового сознания, каждый за себя. Большое число людей совсем непонятного статуса — он и 'коммерсант', и, вольный охотник без определённого и гарантированного заработка….Постоянный риск, постоянный стресс. Без трудовой книжки, без больничного листа, без перспективы на пенсию. Самого разного уровня образованности….Многие — с высшим образованием. Многие из них — сознание сохранили советское, миропонимание — тоже. Всю мерзость существующего строя шкурой прочувствовали. А о какой-то активной позиции речи нет и быть не может — ежедневная, ежечасная борьба за существование. Это уж совсем не класс….Но количественно их много, они — наши потенциальные избиратели. Как мы должны с ними работать?…Извините, разговорился я….
— Что вы, Матвей Егорович! То что вы рассказываете и важно, и интересно. Это же целые пласты человеческого сознания и к каждому свой подход найти нужно…
— Скорее, свой 'поднос'!! Большинство из них нужно сначала как-то заинтересовать….Поднести им. На подносе. А им не интересно. И на выборы они просто не пойдут. Ох, как прав Паша Алексин — многим, буквально, на уровне 'комиксов' первые мысли нужно в головы вталкивать. И Мария абсолютно точно указала на канал воздействия, — через музыку молодёжную. Ты, Лев Гурыч, ещё раз поговори с Алексиным на эту тему….Правда, время у нас пока есть, — ближайшие выборы — не наши.
— Хороший коньячок, — сделав глоток сказал Капранов. Хотя и не пойму, чем французские коньяки лучше наших? — и, после некоторого молчания, обратился к Коломийцу: — Матвей Егорович! Вы упомянули об одном молодом человеке из наших краёв. Может, расскажете подробнее?
— Охотно, если товарищи не против.
Познакомился с ним Коломиец месяца три назад, когда стал случайным слушателем темпераментного разговора Ярослава Славина в пригородном автобусе с двумя пожилыми жительницами районного городка. Женщины, громко разговаривая, выразили признательность президенту за новую прибавку к пенсии. Сидевший рядом молодой человек лет сорока с небольшим ('для нас уже все сорокалетние воспринимаются молодыми', — вздохнул Коломиец), — решительно вмешался в разговор. Из его объяснений кое-что новое открыл для себя и сам Матвей Егорович. Как-то раньше он не задумывался, что новая пенсионная система практически
Впрочем, прибыл он к нам не в поисках работы. В Калининграде он развёлся с женой, у которой появились другие интересы, и приехал на Урал искать семейное счастье. Увы, не повезло. Уже сын-уралец в школу пошёл, когда новая жена из просто верующей женщины превратилась в фанатичную богомолку. Ярослав пытался сгладить семейный конфликт, но не преуспел. Жена была категорична, втягивала в своё 'увлечение' собственную дочь и их общего сына. Ярослав ушёл. Восьмилетний сын сам пришёл к отцу: отказался жить и даже общаться с матерью. И вот сейчас у Славина совершенно необычная семья — трое детей. Все живут со
Славин, я уже сказал об этом, хороший инженер. Но работы, позволяющей содержать семью, для инженера нет (Замечу, кстати, он и оставленной жене и её дочери помогает деньгами, квартиру ей оплачивает!). И вот, он уже больше 10 лет формально безработный, занимается 'коммерцией'. Он с детства увлёкся коллекционированием монет, стал одним из авторитетнейших в России специалистом по российским и советским монетам, написал и издал толстенный каталог на эту тему, — и мотается по городам и весям России, устанавливает связи через интернет — зарабатывает деньги своими знаниями и посредничеством между коллекционерами. Кстати, на своём опыте познал прелести пересечения многочисленных границ, разорвавших нашу родину.
Так кто он? Интеллигент, — это ясно. Торговец? Коммивояжер? Это примитивно. К какому классу его причислить? Вероятно, классовое деление общества сегодня устарело. По мировоззрению, — он наш. Прошёл 'краткий курс' ельцинизма, быстро понял, что есть что. Но участвовать в наших делах, — у него просто нет времени. Обязан думать о семье. До пенсии ему далеко, да и он не настолько наивен, чтобы надеяться на неё.
— Возможно, это не характерный пример, — снова заговорил Коломиец. — Но мне хотелось привлечь внимание к проблемам нашей пропаганды. Как бы мы не увлеклись некими 'средними' оценками состояния общества. А оно у нас сейчас, — как в огромном сосуде — всё перемешалось. Бурлит. Сверху — пена, накипь, всякое дерьмо плавает….И всё больше людей, потеряв силы бороться, опускаются на дно, превращаются в маргиналов. Просто гибнут.
— Коллега очень прав, — заметил Аркадий Александрович Капранов. — В стране, принято считать —
