Изящество движений их увидя,
В движеньях их покорственные чувства,
Достоинство размерного их шага,
Поднявши руки, он их вопросил:
«В летах вы млады, в лике же достойны,
Таких, как вы, не видывал я раньше.
Какому послушаете закону?
И кто учитель ваш, что вас учил?
И в чем ученье? Что вы изучили?
Прошу, мои сомненья разрешите».
Один из Бхикшу, радуясь вопросу,
Приветственно-охотно отвечал:
«Всеведущий рожден в семье Икшваку,
Что меж людей и меж Богов есть первый,
Единый он — великий мой учитель.
Я юн, и солнце правды лишь взошло,
Смогу ли изложить его ученье?
Глубок в нем смысл, для пониманья труден,
Но ныне, сколько скудость мне дозволит,
Его я мудрость вкратце изложу:
Все то, что есть, исходит из причины.
И жизнь и смерть разрушены быть могут,
Как действие причины. Путь же — в средстве,
Которое он четко возвестил».
И Упатишия, рожденный дважды,
Сердечно то воспринял, что услышал,
Всю мнимость чувства стер с себя, и оком
Увидевшим он восприял Закон.
Причинность достоверную он понял,
Всей мудростью не-самости проникся,
Туман несчетных' малых смут содвинул:
Отбросишь мысль о «Я» — нет больше «Я».
Коль Солнце встало — кто ночник засветит?
И стебель срежь — цвет лотоса с ним срезан,
Так стебель скорби словом Будды срезан,
Скорбь не взрастет, и Солнце шлет лучи.
Пред Бхикшу преклонился он смиренно,
Пошел домой. А Бхикшу, подаянья
Собравши, в сад бамбуковый вернулись.
Придя домой с сияющим лицом,
Являл вид необычный Шарипутра,
Мадгалиайяна, ему содружный,
Что был равно ученостью прославлен,
Его увидя, ласково сказал:
«Я замечаю, лик твой необычен,
Как будто весь твой нрав переменился,
Ты счастлив, ты владеешь вечной правдой,
Не без причины эти знаки все».
И тот ответил: «Совершенный молвил
Слова, каких еще не раздавалось».
И повторил он возвещенье правды,
И тот, другой, узрел душой Закон.
Когда давно посажено растенье,
Оно приносит плод свой благотворный,
И если в руки дашь кому лампаду,
Был в темноте, но вдруг увидит он.
Внезапно так уверовал он в Будду,
И оба к Будде тотчас устремились,
И двести пятьдесят за ними верных.
И Будда, их увидя, возвестил:
«Отмечены те двое, что приходят,
Меж верных возноситься будут ярко,
Один своею мудростью лучистой,
Другой же чудотворностью своей».
И гласом Брамы, нежным и глубоким,
«Благословенен ваш приход»,— сказал им.
«Здесь тихая и чистая обитель,—
Сказал он,— ученичеству — конец».
Тройной в руках у них явился посох,
Сосуд с водой пред ними появился,
Мгновенно каждый принял постриженье,
Их лик был словом Будды изменен.
Те два вождя и верная их свита,
Принявши завершенный облик Бхикшу,
Простертые, пред Буддою упали
И, вставши, сели около него.
В то время был мудрец, рожденный дважды,
Он Ведающий звался, Агнидатта,
Прославлен был и завершен он в лике,
Богат, имел достойную жену.
Но бросил это все, ища спасенья,
И сделался отшельником молельным.
Близ башни шел он — Башни Многодетской,—
Внезапно Сакью Муни увидал.
Блистателен был ликом Сакья Муни,
Как вышитое знамя храмовое.
Почтительно к Высокому приблизясь,
Он, приклонясь к его ногам, сказал:
«О, долго я сомненьями терзался.
Когда б ты восхотел возжечь лампаду!»
И Будда знал, что тот, рожденный дважды,
Чистосердечно правый путь искал.
Приветливым он голосом промолвил:
«Искателя приход благословенен».
Устав благой был обнят ждущим сердцем,
И Будда изъяснил ему Закон.
Мудрец был после назван Многоведец.
Он раньше говорил: «Душа и тело
Различны», говорил: «Одно и то же»,
