использовали механические водоподъемники.
Еще одно важное обстоятельство: в 1972 году на 5,53 тысячи гектаров полесских земель было проведено орошение. Кроме того, в Полесье десятки гидрогеологических экспедиций и партий проводили изыскания для водоснабжения.
Полесье стало испытывать недостаток в воде!
Ясно, что никаких заметных климатических перемен не произошло. Белоруссия не переместилась в зону пустынь и полупустынь. И все-таки проблема поисков воды — это факт.
«На основе технико-экономического анализа источников должна быть выработана схема подачи и распределения воды в Полесье» — такое мнение обосновали гидрологи П. Гатилло и М. Мурашко.
Для целей водоснабжения в Полесье созданы крупные водохранилища: Солигорское на реке Случи, Любанское на реке Орессе, на реке Щаре и два водохранилища на реке Ясельде. Во многих районах были проведены поиски и добыча подземных вод.
Странная ситуация: еще недавно мелиораторы заботились о том, чтобы поскорее направить поверхностные воды в Припять — главную артерию Полесья, чтобы избавиться от них. А через недолгий срок не меньше труда, знаний и средств стало уходить на то, чтобы подольше задержать поверхностные воды на территории Полесья. Что же произошло в извечно болотистом крае?
Изменилось Полесье. Там, где ютились деревни с кустарными предприятиями, занятыми переработкой сельскохозяйственной продукции, перегонкой вина, пивоварением, производством бумаги и обработкой дерева, сейчас выросло множество поселков и городов с новыми, порою гигантскими заводами и фабриками, добывающими соль и нефть, производящими электроэнергию и бетон, искусственные волокна и машины. Окрепло и выросло сельское хозяйство и промышленность, перерабатывающая его продукцию.
Чем мощнее хозяйство, чем крупнее города и поселки — тем больше необходимо воды: многие миллионы кубометров в год. Еще нужна была вода для возрождения рек и озер, которые со временем мелеют, заиливаются, зарастают. В обновленных водоемах стали создавать рыбные хозяйства. И, наконец, нужда в воде появляется там, где скудеют поверхностные водотоки и снижается уровень подземных вод из-за активного осушения прилегающих территорий.
Эти проблемы были отчасти предвидены прошлыми исследователями. Вот что сказано в трудах Западной экспедиции: «На основании изысканий... составлен был генеральный план осушения Полесья посредством сети каналов, комбинированных и устроенных таким образом, чтобы не только открыть водам выход из поверхности котловин и дать им правильное распределение, но и получить возможность управлять ими на тот конец, чтобы понизив грунтовые воды до уровня, необходимого для освобождения низменных лесов от подмочки и для образования на поверхности болот слоя сухой почвы, достаточного для произрастания трав и злаков, можно было предупреждать дальнейшее их понижение и тем избегнуть излишнего иссушения почвы. Работы по осуществлению этого плана начаты были в 1874 году».
То, что сто лет назад было высказано как благое пожелание, приобрело зримость, реальность, стало претворяться в жизнь.
И еще одно парадоксальное явление: пришлось подчас бороться с теми болотами, которые сами же создали. Да, так случается: сначала — осушение, затем — частичное обводнение осушенных территорий и, наконец, осушение избыточно обводненных искусственным путем участков. Например, возле водохранилищ повышается уровень грунтовых вод и начинается заболачивание. Солигорское водохранилище на востоке ограничено дамбами — вода в нем, почти как в Нидерландах, порой находится на более высоких отметках, чем прилегающая осушенная пойма, которая заболачивается. Но все это лишь осложняет мелиоративные мероприятия, а вовсе не свидетельствует об их бесполезности, а тем более вредности.
Однако у мелиорации должны быть свои пределы. Недопустимо осушить все крупные болота. От этого, как известно, может быть больше вреда, чем пользы. Вот данные времен СССР по колхозам Белорусского Полесья, у которых более половины пахотных земель (от 57 до 66 процентов) — осушенные:
Выходит, более широкое применение техники позволяет получить лучшие урожаи и высокие доходы, не расширяя пределы обрабатываемых земель. А ведь если еще больше использовать удобрений, применять наиболее рациональные методы ведения хозяйства и т.п., то урожаи (значит, и доходы) возрастут по меньшей мере вдвое.
Стремление захватывать все новые пахотные земли ведет к тому, что дорогостоящие осушительные работы перестают окупать себя из-за слабого использования земель.
При всех недостатках и огрехах сельское хозяйство в СССР находилось на высоком уровне. И государственные структуры, и научные организации делали немало для того, чтобы уровень этот с годами повышался. Так и происходило — до тех пор, пока прорабы перестройки и рыцари рынка не расчленили СССР и не снизили экономический потенциал России.
...Характерное явление той эпохи: множество крикливых противников мелиорации земель. «Но вот прекратилось мелиоративное строительство, — пишет С.Г. Кара-Мурза, — в России перестали орошать, осушать и известковать земли, качество почв быстро снижается».
Произошло и более страшное: из-за массового расформирования колхозов и совхозов сельское хозяйство нашей страны было резко подорвано. Почти по всем показателям, как свидетельствуют добросовестные исследователи, оно практически не уступало наиболее развитым стран Запада, а тем более США (там оно слишком энергозатратное и находится вовсе не на са-
мом высоком уровне). И это — несмотря на то, что природные условия в СССР были в целом значительно хуже, чем у них.
Нас выручали три основных фактора: коллективное ведение хозяйства, государственная поддержка крестьян, их умение трудиться и преодолевать лишения и трудности. Все это порушили перестройщики и реформаторы. Самое удивительное и отвратительное, что их поддержали многие из тех, кто называет себя русскими православными патриотами.
Природа едина, а в эксплуатации ее ресурсов, в преобразовании окружающей среды участвует множество организаций со своей спецификой, своим руководством и своей более или менее самостоятельной хозяйственной политикой. Чтобы координировать их работу в СССР, были созданы специальные научные советы при академиях наук страны и союзных республик.
В Белоруссии работал научный совет АН БССР по проблемам комплексного использования природных ресурсов и развития производительных сил Полесской низменности. Появилось периодическое издание «Проблемы Полесья». Тут-то и обнаружилась тревожная закономерность: каждая из поднимаемых проблем решается обособленно. Да и как иначе? Ведь имеются специалисты по конкретным наукам, отраслям техники или управлению: мелиораторы, гидрогеологи, гидрологи, агрономы, горняки, экономисты... И нет специалистов по Полесью в целом, по всему комплексу местных проблем.
С негласным заказом общества — использовать почву, реки, моря, полезные ископаемые — ученые и практики более или менее справляются. Свидетельствуют об этом бесчисленные книги и статьи, а наглядно — орошаемые и осушаемые территории, рудники и карьеры и вообще все преобразования, совершающиеся на планете целенаправленно, в соответствии с научными разработками.
Иное дело — рациональная эксплуатация и тем более возобновление природных ресурсов. Эта задача всегда и везде отходила и отходит на второй план. Принцип экономической рентабельности и конкурентоспособности находится в неразрешимом противоречии с охраной природы. Чем эффективнее очистные сооружения и фильтры, тем дороже они и выпускаемая продукция. По этой причине у нас в РФ после свержения советской власти уровень загрязнения окружающей среды значительно повысился.
Четверть века назад я предлагал использовать в народном хозяйстве принцип экологической рентабельности. Суть его в том, что предприятия, наносящие наименьший вред природе и внедряющие соответствующую технологию, получают государственную дотацию, поощряются за счет предприятий- загрязнителей. Идея эта не нашла отклика, а там и вовсе потеряла смысл, ибо началась у нас капиталистическая, наиболее хищная охота за прибылью, обогащающая малую и самую скверную часть населения страны.
Мы прекрасно понимаем необходимость охраны окружающей среды, бережного использования
