генерала Ксенофонтова находился еще километрах в двадцати от Мулинхэ и переправы в Лишучжэне. Да и левый сосед - 65-й корпус армии генерала Крылова еще не вышел к реке своими передовыми отрядами{34}.
Успех бригады подполковника Анищика, на второй день выполнявшей задачу восьмого дня операции, позволял надеяться, что и к конечной цели, к реке Муданьцзян, наша армия прорвется значительно раньше запланированного срока. Тщательно взвесив возможности 26-го корпуса, в том числе и последние разведданные о противнике, мы с начальником штаба генералом Ф. Ф. Масленниковым решили, что если 257-я бригада сохранит взятые ею темпы, то в ближайшие день-два можно будет поставить перед ней задачу последнего этапа операции. Конечно, слишком большой отрыв передового отряда от стрелковых соединений чреват всякого рода осложнениями, но фактор неожиданности, который так успешно использовал подполковник Анищик, должен сыграть свою роль и в дальнейшем.
Прорыв танков в Мулин и необходимость поскорее закрепить за собой этот крупный узел дорог вынудили нас несколько изменить маршруты наступления 26-го корпуса. Если его 300-я дивизия продолжала движение по колонным путям, то 22-я дивизия развернулась фронтом на северо-запад, или, как коротко и точно зафиксировал отчетный документ, 'вышла из болот на дороги'{35}. А попутно уничтожила японские опорные пункты на высотах, господствовавших над дорогами. С этими задачами справлялись, как правило, передовые подразделения.
Группа разведчиков 22-й дивизии во главе с капитаном М. И. Балашовым получила задачу разведав силы противника в распадке ручья Цюпигоу, в узости, над которой стояла крутая гора - высота 586,5. Еще сутки назад разведгруппа старшего сержанта Ковальчука, пробираясь тайгой к Мулину, обнаружила на этой высоте японцев. Но была ночь, задерживаться здесь Ковальчук не имел права, поэтому он только передал по радио, что слышит на высоте японскую речь, звуки земляных работ - видимо, строят или усовершенствуют оборону. С этими сведениями и вышла группа капитана Балашова к высоте. Но противник не дремал. Прошедшие три часа назад по распадку танки 257-й бригады насторожили японцев, они изготовились к бою и встретили разведчиков плотным пулеметным огнем. У Балашова было всего 34 человека, он разделил их на четыре группы, чтобы охватить все подступы к высоте и казарму этого опорного пункта. Девять красноармейцев во главе с лейтенантом Латышевым, маскируясь в лесном буреломе и помогая друг другу, вскарабкались на высоту и двинулись по ее длинному гребню. Огонь противника вынудил их залечь. Осмотревшись, Латышев определил, что японские солдаты засели на деревьях. Сидели они густо, по два-три человека на дереве, поэтому 'снять' их оттуда не составило большого труда. Разведчики вышли с тыла к траншее, они оказались выше нее, открыли меткий огонь по японским пехотинцам и пулеметчикам. Одновременно перешли в атаку и другие группы Балашова. Более 50 вражеских солдат было убито, остальные разбежались. Разведчики захватили четыре тяжелых пулемета и несколько пленных, но дзот на вершине продолжал вести огонь. Подавить его вызвался комсорг разведроты старший сержант Н. И. Нещеред. Он ловко и быстро, как опытный скалолаз, взобрался на крутую каменистую стену горы, выбил дверь дзота и бросил туда гранату. Два пулеметчика были убиты, а третьего, оставшегося в живых и даже не раненного, Нещеред взял в плен. От пленного узнали, что на высоте оборонялась пехотная рота полка с условным номером '88', стоявшего в Мулине.
В ходе дальнейшей операции разведрота 22-й дивизии не раз отличалась, действовала дерзко и решительно. Ее командир капитан Михаил Иванович Балашов и сам был отлично подготовлен во всех отношениях, и подчиненных подготовил так же. Но - фиксирую ваше внимание! Какая ему была в данном случае поставлена задача? Разведать оборону противника. А он, вместо того чтобы передать добытые сведения авангарду 211-го стрелкового полка, сам атаковал высоту. Он расчистил путь полку, с малыми потерями (один легкораненый) захватил опорный пункт и пленных - все так. Однако ввязываться в бой без острой необходимости не входит в задачу разведчика вообще. А наши разведподразделения иногда пренебрегали этим правилом.
Думаю, что бывает полезно взглянуть на себя самого и со стороны - глазами противника. Вот что, к примеру, говорил на допросе один японский капитан, сам войсковой разведчик: 'Действия советских войск, и особенно разведчиков, заслуживают подражания: смелость и решительность, хорошая подготовка и тренированность, дерзость при выполнении поставленных задач. Однако отрицательной стороной является тот факт, что ваши разведчики отвлекаются от выполнения своих непосредственных задач, вступают в бой как пехотные подразделения, что ведет к излишним потерям'{36}. Видите, что значит наблюдательный противник? Мы изучаем его сильные и слабые стороны и немедленно используем это, но и он изучает нас, делает свои выводы. И очень быстро - ведь вся Маньчжурская стратегическая наступательная операция закончилась в считанные дни.
К полудню 11 августа 211 -й полк подполковника П. Т. Левченко, а следом за ним и 246-й полк подполковника П. П. Орлова вышли по чангулиньской дороге к Мулину и, взаимодействуя с 257-й танковой бригадой, очистили город от противника. Причем одних только смертников, пытавшихся из подворотен и других укрытий подорвать танки, было уничтожено около сотни. Южнее Мулина вышла на реку Мулинхэ 300-я дивизия.
В два часа пополудни бригада подполковника Анищика продолжила свой рейд. Впереди был горный хребет Кэнтэй-Алинь. К перевалу вела единственная и очень плохая дорога, местами переходившая в тропу, где с одной стороны высилась песчаная стена, с другой была пропасть. На подъеме к перевалу, близ золотого прииска, прилепилось несколько фанз - деревушка Наньцзыгоу, а в 15 км западнее, уже за перевалом, - деревня Коуцзыхэ. Следовало ожидать, что где-то на этом участке, в горных узостях, противник попытается остановить наше продвижение.
До вечера танки продвигались в достаточно высоком для этой местности темпе, прошли километров десять, но затем дорога, забираясь все круче в горы и суживаясь, стала петлять по карнизам глубоких обрывов. В конце концов бригада встала. Покатая, с заметным наклоном к пропасти, тропа уже не вмещала танк. Даже такие асы вождения, как старшины Королев, Каширин, Антоненко и Мазур, не могли протиснуть по карнизу свои машины. Пришлось саперам взяться за работу. Расширили тропу, а через несколько километров опять карниз, по которому и конная-то повозка пройдет с трудом. Разведчики лейтенанта Демина доложили, что впереди, у деревни Наньцзыгоу, отходит на запад батальонная колонна противника. Но добраться до нее танкисты не могли. Спустилась ночь. Подполковник Анищик приказал занять круговую оборону, а часть танкистов вместе с саперами стали расширять тропу.
Радиосвязь в горах вообще затруднена, а ночью особенно. Однако Анищику удалось все-таки связаться с генералом Скворцовым, получить боевую задачу на завтрашний день, 12 августа. Так как задача эта была тесно связана не только с поворотом 26-го корпуса непосредственно на город Муданьцзян, но и с рядом других очень важных обстоятельств, мне придется вернуться к плану операции.
Напомню, что по плану командования 1-го Дальневосточного фронта главной целью фронтовой операции являлся разгром муданьцзянской группировки противника и овладение городом Муданьцзяном - важнейшим узлом дорог и самым сильным укрепленным пунктом на третьей оборонительной позиции японцев в Восточной Маньчжурии. Только после овладения Муданьцзяном ударная группировка должна была развить наступление на Гирин, Чаньчунь и частью сил на Харбин, навстречу продвигавшимся через Западную Маньчжурию войскам Забайкальского фронта.
Однако диалектика боевых событий вынудила фронтовое командование внести в принятый план значительные изменения уже к вечеру второго дня операции, а на третий день, 11 августа, эти изменения стали еще более существенными: направление главного удара сместилось к левому флангу фронта, в полосу 25-й армии, в обход Муданьцзяна с юга{37}.
Схематично события, происходившие на всем 1-м Дальневосточном фронте 9-11 августа, выглядели так.
9 августа ударная группировка - справа 1-я Краснознаменная, слева 5-я армии - продвигалась в хорошем темпе в общем направлении на Муданьцзян: мы через тайгу, 5-я армия - через Пограничненский укрепрайон и станцию Пограничная и далее вдоль железной дороги; 35-я и 25-я армии, обеспечивая фланги ударной группировки и одновременно расширяя прорыв на север и юг, естественно, несколько отставали.
Такое оперативное построение фронта оставалось и в ходе наступления 10 августа. Но во второй половине этого дня противник резко усилил сопротивление в полосе 5-й армии генерала Н. И. Крылова. На следующий день это сопротивление еще более возросло, японская 5-я армия предприняла несколько контратак, стремясь задержать армию генерала Крылова и как-то локализовать прорыв советских войск на муданьцзянском направлении. В то же время правее, в полосе 1-й Краснознаменной армии, ее части по-прежнему продвигались в высоком темпе; левее 25-я армия Чистякова добилась крупного успеха, овладела городом Дуннин и стремительно наступала, подсекая с юга муданьцзянскую группировку противника.
Мало того. Отличная боевая работа частей и соединений Ивана Михайловича Чистякова позволила командованию фронта поставить перед его 25-й армией еще более глубокую и важную задачу: в обход Муданьцзяна наступать на Гирин и Чаньчунь с целью встретиться в этом районе с войсками Забайкальского фронта и замкнуть окружение главных сил
