Это нам соседка по лавочке рассказывает.
Сразу к нам приклеилась. Как банный лист.
А я ее совсем не знаю. По-моему, и мама эту соседку видит первый раз. А разговаривает прямо как старая знакомая. Вот тоже чучело!
У нее на голове шляпа, как у бабушки в сундуке.
Ну чего они не начинают?
— Это вам не Художественный театр. Там на минуту опоздал — и гуляй по коридору все первое действие. Был со мной такой прискорбный случай.
Из-за занавески высунулась голова.
Заиграл патефон.
И пошел спектакль…
Сначала по сцене мотался какой-то Старик. В халате. В шапочке. Похожий на раввина из Лосинки. Только борода поменьше. И не такая белая.
С ним гуляла рыжая красавица. Наверное, дочка.
Вдруг откуда ни возьмись в проходе появились какие-то в масках. Они кричали:
— Бей жидов — спасай Германию!
Я сразу узнал, что это фашисты. Потому что у них была на рукаве красная повязка и крест в кружочке.
Они ходили по сцене в черных плащах. И хлопали кнутами под музыку.
Старик спрятался от этих фашистов в шкап.
Я даже дышать перестал. И все на лавочках замерли.
Тут появился один, совсем паршивый, — Иуда-предатель. Он долго нюхал, а потом показал рукой на шкап!
Все закричали:
— Гад! Гад! Гад ползучий!
Я тоже закричал громчей всех.
А фашисты выковырили старика из шкапа. И стали бить его по голове. Под патефон. У него даже кровь пошла прямо из рота.
Больше всех этот Иуда старался. Пес паршивый!
Эти, в плащах, вытащили еще дочку-красавицу. И стали с ней по очереди плясать. Тоже под патефон.
Старик стоял на коленках и все видел.
Вот тут он выплюнул на пол платок с кровью и захрипел:
— Звери! Звери!
А потом пошел за сцену и застрелился насмерть.
Я, канешно, заревел. И мама меня увела.
Всю дорогу она уговаривала меня не плакать. Потому что это всё понарошку!
В театре всё понарошку! Никто на самом деле никого не убивает.
И никто на самом деле не умирает.
— Если ты будешь так себя вести, мы больше никогда не пойдем в театр, — сказала моя любимая мама.
Она сама очень расстроилась… из-за меня.
А на следующий день мы пошли гулять на полянку. Просто так.
И вдруг, представляете? На полянке гуляет этот старик, который вчера был с бородой. Живой. Но совсем без бороды. Собирает ромашки. И это уже не дядя, а совсем молодая тетя?!
Мама говорит:
— Вот видишь! Давай познакомимся.
Мне стало жарко. И я убежал по канаве далеко-далеко.
Теперь — я больше не хочу в театр! И не люблю всех этих артистов! Самые настоящие обманщики.
Они притворяются.
Всегда…
Тысяча и одна ночь
Сегодня выходной день. Потому что бабушка в Москву не поехала. Она копается в огороде со своими огурцами и помидорами. А дедушка сидит дома и читает свою газету.
Все окна настежь из-за того, что жарко. С самого утра. Я бегаю по двору в одних трусиках и ловлю сачком бабочек.
— Шоколадница!
Сейчас я ее достану и покажу.
Слышу — к воротам подъехала машина.
Смотрю — калитку открывает дядя Леня.
Я его сразу узнал. Только удивился. Никогда не думал, что дядя Леня ходит с открытым ртом.
Он увидел меня и сразу закричал:
— Одевайся — быстро! В Москву!
Тут на дорожку вышла бабушка, увидела дядю Леню и тоже стала кричать:
— Что? Что? Что?
Дядя Леня смеется, ну просто заливается.
Представляете?
Папа вернулся… из «командировки»!
Вот это да! Вот это новость!
У дедушки даже газета выпала. Он снял свое пенсне и стал его мусолить платочком.
Тут мы все садимся в дяди-Ленину машину и мчимся в Москву.
Дядя Леня командует:
— На Никитскую! Быстро!
Летим как угорелые. Я даже забыл, что меня в машине укачивает.
Сворачиваем в ворота. Проезжаем двор. Прямо к подъезду — стоп! Выскакиваем.
Окно. Заглядываю…
В светлой комнате у печки стоит кто-то совсем черный.
Влетаем в комнату, этот «черный» бросается, хватает меня на руки и подкидывает к потолку.
— Костя! Сумасшедший! Уронишь!
А он жмет меня. Изо всех сил. Колючий, как щетка!
Папина бабушка как чумовая носится по комнате:
— Ай, майн гот! Ай, майн гот!
Папин дедушка плюхнулся в кресло, вон видите — и опять молчит.
— Сынище-парнище! Сынище-парнище! — кричит этот Костя.
Тут мне объявляется, что этот черный колючий Костя и есть мой родной папа! Вот номер!
— Разве ты не узнаёшь? Разве ты не узнаёшь?
Все кричат как полоумные.
Мамочка! Моя замечательная мамочка! Никогда я не видел ее такой красивой!
