Через три дня ощутимым следствием знакомства стало приглашение на ленч в клуб мистера Ферза. Мистер Тодхантер с благодарностью принял его.
Глава 2
Ферз потер ладонью массивную голову.
— Если я правильно вас понял, — осторожно начал он, — вы предлагаете убить того, кого я порекомендую?
— Хе-хе... если выражаться без обиняков — да.
— Думаю, в таких делах лучше избегать двусмысленностей.
— О, безусловно, безусловно.
Некоторое время Ферз задумчиво жевал, потом обвел взглядом столовую клуба. Стены были на месте, как и пожилые официанты, и толстый филей на столе с холодными закусками; все было, как обычно — за исключением его кашля.
— В таком случае позвольте подытожить ваши слова. Вы страдаете неизлечимой болезнью. Жить вам осталось всею несколько месяцев. Но вы чувствуете себя неплохо. Вы хотите воспользоваться шансом, чтобы принести пользу миру — такую пользу, которую способен принести лишь человек в вашем положении. И вы пришли к выводу, что наилучшим решением было бы оправданное убийство. Верно?
— Да, но как я уже говорил, сама идея принадлежит не мне. Несколько недель назад я пригласил на ужин знакомых и гипотетически изложил им суть дела. Все они, кроме священника, высказались за убийство.
— Ясно. И теперь вы спрашиваете у меня, отправляться ли вам в Германию, чтобы убить Гитлера?
— Да, будьте так любезны ответить.
— Пожалуйста: нет.
— Нет?
— Нет. Во-первых, вам до него не добраться. Во-вторых, вы только все испортите. Преемник Гитлера может оказаться гораздо хуже его самого. То же самое относится к Муссолини, Сталину и даже сэру Стаффорду Криппсу. Другими словами, оставьте в покое диктаторов.
Мистер Тодхантер выразил желание поспорить.
— Неужели вы не согласны с тем, что убийца Хью Лонга принес Америке больше пользы, чем сам Рузвельт?
— Пожалуй, согласен. И Синклер Льюис обратил наше внимание на моральную сторону этого вопроса. Но это единичный случай. Со смертью Хью Лонга движение распалось, но если убить Гитлера, гитлеризм не исчезнет. Напротив, немецким евреям придется еще тяжелее.
— Примерно то же я услышал в тот вечер от своих знакомых, — нехотя признался мистер Тодхантер.
— Значит, они не лишены здравого смысла. Кстати, Читтервик знал, о чем вы хотели поговорить со мной?
— О нет, что вы! Подобно остальным, он считал, что мы обсуждаем гипотетический случай.
Ферз позволил себе улыбнуться.
— Не кажется ли вам, что, знай они истинное положение вещей, они не стали бы так настаивать на убийстве?
— О, в этом я абсолютно уверен, — мистер Тодхантер усмехнулся не без тени злорадства и пригубил кларет. — Видите ли, я предложил обсудить гипотетическую проблему только потому, что знал: в противном случае мне не добиться подлинной откровенности.
— Вы правы. И Читтервик ничего не заподозрил, когда вы попросили представить вас мне?
— А почему он должен был что-то заподозрить? Я объяснил ему, что всегда восхищался вашей деятельностью и хотел бы побеседовать с вами за ленчем. Вместо этого вы сами любезно пригласили меня на ленч.
— М-да... — отозвался Ферз. — Не понимаю одного: какого дьявола вам вообще понадобился мой совет. Такие вопросы каждый решает сам. Зачем же просить меня взять на себя ответственность за это безумие?
Мистер Тодхантер наклонился над столом, по-черепашьи вытянув шею из костистых плеч.
— Сейчас объясню, — с готовностью пообещал он. — У меня создалось впечатление, что вы не боитесь ответственности — в отличие от почти всех людей, включая меня. Более того, мне казалось, что вам импонирует все, что вы назвали «безумием».
Ферз вдруг громко прыснул, напугав официанта.
— Ей-богу, тут вы не ошиблись!
— И в-третьих, — серьезно продолжал мистер Тодхантер, — вы — один из тех немногих знакомых мне людей, которые трудятся на благо всего мира.
— Вздор, — возразил Ферз. — Есть множество незаметных, безмолвных тружеников, не ждущих благодарности или признания. Вы бы удивились, узнав, сколько их.
— Охотно верю, — сухо произнес мистер Тодхантер. — Так или иначе, от Читтервика я знаю, чего вы добивались с начала войны для Лиги средних угнетенного среднего класса и так далее. Мне известно, сколько пользы вы принесли ему, поскольку Читтервик утверждает, что все эти законы о страховании рабочих и так далее проведены через парламент благодаря вам. Поэтому я и решил обратиться именно к вам, узнать, как вы оцениваете мое положение и что, по-вашему, я мог бы сделать ради всеобщего блага.
— Все это чепуха. Десятки людей трудятся не покладая рук, чтобы сделать хоть сколько-нибудь сносным положение безработных. Слава богу, недостатка в альтруизме мы пока не испытываем, хотя никто не знает, сколько это будет продолжаться. Что же касается вашего случая, если вы действительно хотите получить от меня совет...
— Да-да, — живо закивал мистер Тодхантер.
— Дайте себе волю, постарайтесь повеселиться на славу и забудьте раз и навсегда о Гитлере и остальных.
На лице мистера Тодхантера на миг отразилось разочарование, он втянул голову в плечи, но тут же снова вытянул шею.
— Да, понимаю. Это ваш совет. А теперь скажите, как бы вы поступили на моем месте.
— Ну, это совсем другое дело, — ответил Ферз. — Но об этом я, с вашего позволения, умолчу. В конце концов, сегодня мы с вами встретились впервые. Я верю всему, что рассказал о вас Читтервик, но ни в коем случае не желаю становиться пособником преступления.
Мистер Тодхантер вздохнул.
— Понимаю вас. Конечно, идея звучит слишком неожиданно. С вашей стороны было очень любезно выслушать меня.
— Не стоит благодарности, мне было интересно. Не хотите ли сыру? Зеленый чеддер здесь обычно бывает вполне съедобным.
— Нет, благодарю. Увы, мне противопоказаны все сыры.
— Неужели? Какая жалость! Кстати, вы не увлекаетесь крикетом? В прошлую среду я побывал на стадионе «Лордз», и...
— Какое совпадение! И я в среду был там. Блистательный финал, не правда ли? Если не ошибаюсь, мы с вами когда-то играли друг против друга.
— Вот как?
— Да-да — тогда я состоял в команде инвалидов, которая приезжала в Винчестерский колледж. Это было во время войны, вы тогда еще защищали калитку.
— В команде «Калеки»? Вы и вправду играли в ней? Прекрасно помню тот матч. Значит, вы знакомы
