— Тебе это точно известно?
— Все так говорят.
— Это не довод. Теперь ты сам хорошо понимаешь — можно ли обходиться без канцелярии?
— Ладно, порядок в этом направлении будет наведен. Вот только с бандой покончим.
Кочергин медленно, двинулся к двери.
— Где деда искать, товарищ начальник?
Пантелеев, избегая смотреть на Новикова, с силой ткнул цигарку в консервную банку, заменявшую пепельницу, и, сдерживаясь, негромким, но полным ярости голосом, произнес:
— Из-под земли достань мне этого деда, слышишь? Из-под земли…
— Есть, — четко отозвался Кочергин и добавил: — Там милиционер из Борового приехал.
— Давай его сюда, а сам за дедом…
Выслушав рассказ о том, что Лунин и Емельянов ушли в погоню за двумя бандитами и что Скоков убит, Пантелеев несколько повеселел. Основная задача — ликвидация Скокова и его ближайших сообщников — выполняется успешно. Одно лишь омрачало радостное настроение — в глубине души Пантелеев предполагал, что основной костяк банды оставался в Хомутовском лесу, а эта четверка ходила в Боровое на разведку. И если это так, то Лунин мог попасть в засаду.
— Боюсь, не увлекся ли Лунин? — осторожно сказал Пантелеев, искоса посмотрев на Новикова. — А подмогу посылать поздно… И все-таки трех ребят я туда отправлю. Пусть они захватят мужиков из Борового и прочешут лес.
— Пусть, — согласился и Новиков, надевая очки. — А деда найти надо. Он на многое откроет нам глаза.
— Я думаю, и с попом из Борового надо поговорить, — сказал Пантелеев: напоминание о Демьяныче было для него неприятным. — Это определенно интересно. Надо же все-таки выяснить, чего они возле карьера крутятся.
ДОЖДЬ продолжал идти, и Лунин, глядя на блестящие кусты, которыми зарос овраг, понимал, что искать тех двоих будет совсем не просто. Он еще не хотел признаться себе, что упустил бандитов, еще лихорадочно искал выхода, соображая, как поступить и куда направиться, но уже жалел о том, что отправил милиционера известить Пантелеева о случившемся. Втроем все-таки надежней. И думая об этом, Лунин, однако, твердо знал, что возврата уже нет, он обязательно должен найти бандитов. Пантелеев наверняка ждет от него только этого.
— В объезд поедем, — хмурясь, сказал он, — к Хомутовскому лесу. Они по оврагу, а мы в объезд. Сумеем перехватить. Поехали…
Он скакал впереди, винтовку держал в руке, как охотник. Емельянов ехал чуть позади, тревожно поглядывая по сторонам.
21.
МАРУСЬКА и Кузьма Сидоренков по узкой расщелине перебежали из карьера в овраг, отыскали коней и направились к лесу.
Дождь шумел в кустах. Казалось, что где-то неподалеку работает мельница и беспрерывно крутится водяное колесо. Кони скользили, всхрапывали, словно что-то чувствовали и чего-то боялись. Склоны оврага постепенно становились пологими, кусты исчезли, и вдали показалась темная стена леса.
Они остановились.
— В овраге надо переждать, — сказала Маруська. — Милиция в лес обязательно пожалует.
— К сумкам поближе? — усмехнулся Кузьма. — Или к Алешке?
— Ты не измывайся, — с ненавистью посмотрела на него Маруська. — Мертвый не ответит, а при живом ты бы рта не раскрыл. Алексея похоронить надо.
— А Ваську?
— И Ваську.
Маруська молча повернула коня и поехала назад.
— Потом похороним! — крикнул Кузьма. — Там же засада, влипнешь!
Она не ответила.
«Тайник откроет, — подумал Кузьма, — милицию наведет. Прощай тогда золотишко…
Он вытащил револьвер и спокойно прицелился. Кожаная куртка Маруськи чернела в серой пелене дождя.
Кузьма выстрелил. Маруськин конь ускорил бег, а сама она медленно сползла с лошади, упала в кусты.
«Отцарствовала, царствие тебе небесное, — покачал головой Сидоренков, — в серьгах бриллиантовых в лесу щеголяла, дура…
Вспомнив о серьгах, Кузьма забеспокоился. Решил вернуться и обыскать Маруську, но вдруг увидел всадников.
Он сразу понял, кто они, и хлестнул коня. Тот помчался к спасительному лесу, но всадники не отставали. Сидоренков начал стрелять через плечо, не целясь, просто стараясь заставить преследующих свернуть, отстать, замешкаться.
Выстрела он не услышал. Кто-то будто молотом ударил его в спину, и он перелетел через голову коня. Широко раскрытыми глазами Кузьма смотрел на стремительно падающее на него облако и испытывал такой страх, что не мог ни подняться, ни закричать. Вдруг вместо облака Кузьма увидел чье-то лицо, ему показалось, что это Скоков, и он обрадовался, сказал громко и отчетливо:
— Живой? А сумки-то…
И захрипел, задыхаясь в упавшем на него облаке…
ЛУНИН наклонился к умирающему бандиту, стараясь понять, про какие такие сумки он говорит. Но глаза у того уже сделались неподвижными.
Лунин выпрямился.
— Кончился. О сумках что-то говорил…
— Повезло нам, — сказал Емельянов с облегчением. — Хорошо, что в объезд поехали. А чего он бабу-то убил?
— Кто их разберет? — отозвался Лунин. — Бандиты они и есть бандиты…
22.
ОТЕЦ Владимир, священник из Борового, на допросе показал, что постоянные контакты имел с племянником Алексеем Скоковым, но считает, что истинный руководитель банды находится в Кромске. Кто он — это ему неизвестно. Почему он убежден в его существовании? Однажды Алексей ему проговорился, что очень зависит от человека, живущего в городе. Тот поручил ему оберегать тайник, оборудованный в глиняном карьере неподалеку от Борового, где, надо полагать, хранятся и сумки с награбленными ценностями.
— Об их планах ничего не знаете, не догадываетесь? — поинтересовался Пантелеев.
— Могу только догадываться, что собирались они покинуть эти места. И еще — будто бы что-то напоследок затевали здесь, в Кромске…
Пантелеев кивнул, выразительно глянул на Новикова.
…Допрос закончился поздно. Пантелеев и Новиков вышли на крыльцо. Дождь перестал, небо прояснилось, появилась луна. Было так тихо, будто в Кромске не осталось ни одной живой души, кроме них двоих.
