А потом дадим там несколько концертов.
— То есть, в наш город вы больше не вернетесь? — уточнил Игорь.
— Нет, — ответила Ольга Анджелова. — А что?
— Просто очень жаль, — сказал Игорь. — Видите ли, я — совладелец небольшой студии кабельного телевидения. Мы ориентируемся на традиционные семейные ценности, и есть у нас такая передача — «У камина»… То есть иногда мы называем ее «У камелька», но это в принципе одна и та же программа…
— И вы хотите, чтобы я в ней спела, да? — Ольга Анджелова не могла скрыть радости.
— Увы! — Игорь развел руками. — Если бы я знал, что к вам возможно обратиться, пока вы были в нашем городе… И, к тому же, мы, кабельный канал, обслуживающий заводской район, вряд ли смогли бы предложить вам гонорар, соответствующий вашему таланту…
— Что вы, что вы! — Ольга Анджелова энергично махнула рукой. — Когда я встречаю истинных ценителей, то готова петь и за минимальное вознаграждение. К тому же, — она внимательно поглядела на Игоря, — судя по вашему виду, вы не совсем бедствуете.
— Держим марку, — ответил Игорь. — Тем более что мы едем получать премию за лучшие программы. Знаете, на этой торжественной церемонии в Санкт-Петербурге, где будут награждаться, в разных номинациях, лучшие местные телестудии по всей стране.
— Как интересно! — воскликнула Ольга Анджелова. — Ты слышишь, дорогой? — повернулась она к мужу, впервые за все время разговора удостоив его внимания. — У нас есть возможность выступить на одном из лучших кабельных каналов страны! Да, кстати, познакомьтесь, мой муж и он же аккомпаниатор, Петр Васильевич.
— Игорь Антонович, — представился Игорь. И нахмурился, будто что-то вспоминая. — Но, насколько помню афиши, у вас ведь другая фамилия…
— Да, — кивнула певица. — Фамилия моего мужа — Сидоренко. Впрочем, как и моя — по паспорту, я имею в виду. Анджелова — это сценическая фамилия. Сами понимаете…
— Да, конечно! — энергично закивал Игорь. — Что ж, извините за навязчивость. Я надеюсь, у нас еще будет время пообщаться. Мы едем в соседних купе. Моего компаньона зовут Алексей. А эти ребята, они участники наших программ для детей, и без них бы нам не удалось сделать того, что мы сделали.
— Очаровательные детишки! — провозгласила Анджелова с такой же энергией, с которой делала все остальное. Если она хотела просюсюкать, то у нее это плохо получилось, но ребятам даже понравилось, что у певицы при всем ее желании не удалась попытка изобразить масленое умиление. Они терпеть не могли сюсюканья со стороны взрослых — «всяких у-тю-тю», как это называл Мишка, — и напористая Ольга Анджелова сделалась им немного посимпатичней. До этого момента они взирали на нее с тайным испугом, вроде как на акулу, которая проглотит — не заметит. Возможно, на них подействовал малость пришибленный и затюканный вид ее мужа и аккомпаниатора.
— Ну, ты поел? — осведомилась певица у мужа. — Тогда пошли!
И она величественно прошествовала из вагона-ресторана, на ходу благосклонно кивнув Полине и Витьке. Ее муж, судорожно допив чай, поспешил за ней.
— Мои поздравления, — сказал Игорь, возвращаясь за столик. — Ты попал в самую точку!
— А как вы догадались, что у ее мужа должна быть другая фамилия? — спросила Полина.
— Элементарно! — усмехнулся Игорь. — Анджелова — это настолько красиво, что явно — сценический псевдоним. И уж, конечно, ни одна уважающая себя певица — а наша новая знакомая ой как себя уважает! — не позволит «мужу и аккомпаниатору» выступать под тем же сценическим псевдонимом. Давайте лучше возьмем вам что-нибудь на десерт, вы это заслужили вашей сметливостью…
— Витька заслужил, — вставила справедливая Поля.
— Будем считать, что ты его вдохновляла на верные догадки, а значит, заслужила даже больше, чем он, — с шутливой галантностью сказал Игорь. — В общем, выбирайте себе что-нибудь на десерт, а я, так и быть, за компанию с вами выпью еще чашку кофе.
Ребята выбрали по «фруктовому ассорти под взбитыми сливками» (это оказалась смесь из замороженной клубники и долек абрикоса из компота, сдобренная сверху сливками из баллончика; все вместе это было очень вкусно, во всяком случае, на ребячий вкус), а Игорь, как и грозился, взял кофе двойной крепости. Пока ребята уплетали свои десерты, он размышлял, попивая кофе маленькими глоточками, а потом заговорил:
— Да, вот такая она, актерская судьба. Анджелову я знаю, по фамилии — и даже как-то раз слышал ее по радио, в программе «Мелодии прошлых лет», или «Неувядаемые мелодии», или как там ее. Неплохо поет, очень неплохо. И довольно знаменита была в свое время. Но ее слава упорхнула лет десять назад. Это мелодии не увядают, а люди… — Игорь пожал плечами. — Люди иногда могут не попасть в ногу с изменившимся временем. Я хорошо представляю, как они с мужем живут. Вечно на колесах, вечные разъезды из города в город — всюду, где директор филармонии, концертного зала или просто заштатного клуба хочет устроить программу «Для тех, кому за сорок» и где можно втиснуться со своим репертуаром. Провинциальные фестивали русской песни и тому подобные мероприятия, где принимают хорошо, но денег платят мало. Иногда — по концерту в день в течение месяца, а то, случается, и по два. И при этом надо держать марку, помнить, что ты «звезда эстрады», и во всем вести себя «звездно» — если хоть ненадолго перестанешь внушать это себе и другим, то вообще можно лишиться заработков. Вот так: как хочешь, так и крутись. Но у нее еще голос есть, музыкальный талант. А я с моими зайчиками и колобками быстро бы вышел в тираж, сидел бы на ролях «кушать подано», положив зубы на полку, — если б, конечно, не повезло сказочно, не заприметили бы меня в кино и не сняли в боевике. Но мало кому так везет, как Самсонову.
Ребята впервые видели Игоря таким грустным.
— А вам бы хотелось вернуться в актеры? — спросила Поля. — Ну, если б вам пообещали, что у вас как у актера все нормально сложится.
— Не знаю, — ответил Игорь. — Наверно, нет. Мне нравится то, чем я сейчас занимаюсь. Правда, я подумываю о том, чтобы появиться на экране ведущим одной из наших передач. Для детской передачи я мог бы появляться каким-нибудь волшебником или лягушонком. Вот вам и удовлетворение актерских амбиций. А главное, не надо будет тратиться на приглашение посторонних ведущих… Доели? Тогда пошли. Отпустим наконец другую половину вести светскую жизнь.
Игорь и ребята пошли в свой вагон. Когда они добрались, Витька кинул заинтересованный взгляд на последнее купе, но дверь была закрыта. Зато в следующем купе их встретил разъяренный (или делающий вид, что разъяренный) Алексей.
— Ты мне сюрприз подсуропил? — грозно спросил он у Игоря.
— Какой сюрприз? — Игорь малость растерялся. — Если ты о том, что мы были в ресторане слишком долго…
— Нет, я не о том! — прервал его Алексей. — Да хоть живите в вашем ресторане, хоть закопайтесь и сгиньте в нем, если вам так нравится! Я о том, что должен расхлебывать кашу, которую ты заварил, — и влипнуть я мог так, что хуже некуда!
— Что за каша? — Игорь встревожился.
— Еще спрашиваешь, — проворчал Алексей. — Лежу я, понимаешь, никого не трогаю — сплю, можно сказать, — как вдруг в купе вторгается бешеная тетка, которая знает меня по имени, и говорит, что согласна выступить перед нашим камином! Я хлопаю на нее глазами и ищу спросонья, где у нас в купе спрятался камин. А она тут же предлагает, пока мы от камина далеко, устроить показательный вечер цыганского романса у нас или у них в купе. Тут до меня начинает доходить, что к чему, и я рассыпаюсь перед ней в бессвязных благодарностях, а сам думаю только о том, как избежать этой пытки, поскольку, замечаю я, за мощной спиной тетки маячит лысоватый мужичок с гитарой, и гриф этой гитары выставляет в коридоре так, что ни пройти, ни проехать, ни сбежать. Единственно, что я мог пробормотать, — это что нужно тебя дождаться. Лысоватый мужичок сверкает на меня таким же сумасшедшим глазом, как и тетка, и, вообще, поворачивает гитару наперевес, грифом на меня, причем с обратной стороны, как будто это не гитара, а скорострельный пулемет. Или, думаю, он хочет выпад сделать, чтобы под дых засадить или глаз вышибить? Так сказать, «погасить» меня, чтоб я немедленно слушал их пение и не рыпался. Единственно, что меня успокаивает — что я стою дешевле этой гитары, поэтому их ущерб в любом случае будет позначительней, чем мой. Классная гитара, доложу я вам, из тех, что тянут на многие тысячи долларов —
