Краткий курс экономической науки

«холопы», — так как земледельческая община унаследовала от патриархальной группы, между прочим, эти зародыши рабства в их мягкой форме.

Таким образом, неравенство хозяйственных единиц все более возрастало, и мало-по-малу подрывало прежнюю однородность общины. Влияние более богатых семей на ход общинной жизни все более усиливалось и упрочивалось благодаря тому, что экономическое превосходство позволяло им поставить все остальные хозяйства в некоторую материальную зависимость от себя: крупные хозяйства брали на себя устройство таких предприятий, которые оказывались не по силам для всех остальных, например, устройство больших мельниц, пекарен и т. п. Будучи гораздо более устойчивыми, большие хозяйства гораздо меньше страдали от всяких экономических потрясений, от голодовок и других стихийных бедствий, столь нередких при неразвитой технике поэтому нередко большие хозяйства оказывали мелким помощь из своих запасов; а за нее мелкие крестьяне обыкновенно расплачивались отработками, что позволяло богатым значительно расширять свои запашки и вообще все свое производство.

С течением времени фактическая сила наиболее богатых семей доходила до того, что только из их среды избирались организаторы военных дружин; и естественно, что эти семьи воспользовались своим экономическим влиянием на общину, чтобы закрепить такое положение дел; они энергично боролись против всяких отдельных попыток изменить эту систему, и постепенно добивались того, что обычный факт превратился в право — власть вождя стала наследственной в его семье, временный организатор войны превратился в постоянного.

С этого времени можно считать начало собственно феодального периода. Крупный землевладелец, выделившийся из общины, прочно присвоивший себе военно-организаторскую роль, а также иными способами поставивший общину в экономическую зависимость от себя, есть уже типичный феодал. Это «сеньёр» общины, т.-е. ее властный глава (буквально слово «сеньёр» означает старейшего).

В иных случаях выделение феодала среди группы совершалось гораздо быстрее, еще в эпоху превращения кочевой патриархальной общины в оседлую земледельческую; это случалось там, где приобретение земли для оседлости стоило особенно долгой и упорной борьбы, так что война очень рано наложила сильный отпечаток на строение общины.

Феодальные отношения быстро развивались и крепли: возрастала и становилась более постоянною, с одной стороны, положительная, общественно-полезная роль феодала в жизни крестьянской общины, с другой стороны — экономическое и юридическое подчинение ему крестьян.

Феодал строит укрепленные замки, где крестьяне, находящиеся под его покровительством, укрываются в случае нападений со стороны врагов. Феодал заботится об устройстве дорог, мостов и т. п. в своей общине. Во всех случаях, когда крестьянские хозяйства не могут управиться своими средствами, феодал приходит к ним на помощь; он организует систематическую поддержку для них на случай неурожая, разорения от войны, и т. д. Ка все это необходимы были средства; и, конечно, феодал не склонен был даром жертвовать для своих крестьян доходами собственного хозяйства. За все заботы феодала крестьяне с избытком расплачивались своим трудом.

Феодальная эксплоатация имела две главных формы: во-первых, основная и более ранняя форма — отработки; во-вторых, производная — оброк. Когда феодал был почти только богатым крестьянином, тогда отработки существовали, как обычная расплата за долги; когда власть феодала упрочилась, отработки сделались постоянной повинностью крестьян, превратились в так называемую барщину: определенное число дней в году крестьянин обязан был работать на своего феодального сеньёра в его хозяйстве. В иных случаях для феодала оказывалось удобнее получать повинность не в виде труда, а в виде готового продукта, — это был так называемый оброк. Оброку подлежал по преимуществу, и чем дальше тем в большей степени, ремесленный крестьянский труд. Размеры оброка, так же, как и барщины, раз установившись, охранялись обычным правом. Разумеется, в случае надобности, сеньёр легко добивался увеличения повинностей.

В формах барщины и оброка эксплоатация является в самом простом и открытом виде: барщина — это прямое и явное присвоение прибавочного труда, оброк — прибавочного продукта.

Основываясь на барщине и оброке, хозяйство сеньера было, подобно мелкому крестьянскому хозяйству, почти исключительно натуральным. Конечно, феодал в большей мере, чем крестьянин, мог пользоваться обменом для удовлетворения своих утонченных потребностей, но все же и для феодала это было вначале исключением — таким слабым оказывалось тогда развитие обмена; большую часть всего необходимого для себя сеньёр получал от своих крестьян.

Насколько хозяйство феодала оставалось натуральным, потребительным, настолько величина оброка и барщины ограничивалась размерами потребностей феодала. Поэтому вначале тягости зависимого населения были относительно невелики; они, естественно, возрастали с прогрессом обмена, благодаря которому потребности феодалов развивались.

Отношения между феодалом и подвластными ему людьми были не вполне однородны: одна часть крестьян находилась в большей экономической зависимости, несла большие тягости, и соответственно этому была в большей мере подчинена феодалу юридически; другая часть находилась в сравнительно более выгодных условиях; обычай охранял эти различия и переносил их поколение за поколением на потомство крестьян.

Такие различия зависели отчасти от самого характера повинностей: какой-нибудь кузнец, доставлявший господину только определенный оброк и почти не имевший с ним других дел, естественно, оказывался менее стесненным в своей экономической и правовой жизни, чем земледелец, который отбывал барщину и, следовательно, на известные промежутки времени становился во вполне подчиненное положение. Отчасти различие в повинностях определялось исторически сложившимися отношениями: позднейшие поселенцы, которых феодалы сами приглашали к себе на льготных условиях, были по большей части закрепощены в меньшей степени, чем старые общинники.

Некоторые из подданных феодала жили в господском дворе для личных услуг, не занимаясь по большей части производительным трудом; их зависимость достигала наибольшей степени, потому что они не вели, подобно крестьянам, собственного хозяйства и жили исключительно милостями господина; это были домашние рабы — дворовые.

Только наиболее зависимые из подданных феодала лишены были свободы передвижения, не имели права уходить из-под его власти; другие могли делать это, если желали; но тогда они лишались своей земли и всего недвижимого имущества. Чтобы логика таких отношений стала понятна, надо принять во внимание следующее:

Наиболее общее положение экономической зависимости населения от феодала выражалось в том, что феодал считался верховным главой всей земли, на которой жили его подданные: Когда земледелие играло такую громадную роль в производительной жизни общества, было очень естественно, что феодал стремился присвоить себе верховное господство над землею, что означало также господство над людьми; а при экономической силе феодала стремления эти не могли не увенчаться полным успехом. В те неспокойные времена очень часто бывало, что свободный крестьянин-собственник сам передавал свою землю соседнему феодалу из-за того, чтобы пользоваться его покровительством, а затем тотчас же получал эту самую землю в лен, т.-е. в зависимое владение. Вообще, звание верховного собственника земли еще не означало произвольного распоряжения этой землей: феодал фактически подчинялся в своих действиях обычаю.

Экономическая самостоятельность феодальной группы была очень значительна, но не безусловна. Прежде всего, в сфере войны силы отдельной группы оказывались по большей части недостаточными для защиты от окружающих врагов, напр., от кочевых племен, которые не раз совершали набеги на феодальную Европу, или просто от более сильных соседей-феодалов.

На этой почве между феодалами складывались отношения, подобные тем, которые существовали в поместье между феодалом и его крестьянами. Если потребность в военной защите ставила крестьян под власть феодала, то она же принуждала более слабых феодалов подчиняться более сильным. Добровольно или после неудачной борьбы, сеньёр признавал другого, более могущественного сеньёра своим господином и покровителем — сюзереном. Вместе со своей дружиной он сражался под его начальством на войне (своего рода «барщина»), а иногда платил также определенную дань — оброк. В известных случаях он подчинялся суду сюзерена. Во внутренние дела поместья своего данника (вассала) сюзерен, вообще говоря,