даже меньше этого. Один писатель XVII века горько жалуется на эгоизм и леность английских рабочих, которые, работая 4–5 дней в неделю по 8 часов, получают необходимые средства к жизни и совершенно не заботятся о том, чтобы трудиться побольше.
Для представителей сложного труда такая незначительная продолжительность рабочего времени объясняется главным образом их благоприятным положением на рынке труда. Для представителей простого труда дело зависело преимущественно от крайней неразвитости их потребностей: были слишком слабы побуждения добиваться большей платы путем более продолжительной работы. Теми же самыми причинами обусловливалась также сравнительно невысокая интенсивность труда.
Такое положение вещей заставляло законодательство того, времени принимать меры против излишней «лености» и «эгоизма» рабочих. Сюда прежде всего надо отнести строгие законы относительно «бродяг», т.-е. безработных, которые непременно должны были куда-нибудь наниматься, если желали избегнуть жестоких наказаний от плетей до виселицы включительно. Этим способом массы бездомного люда дисциплинировались для того, чтобы стать пригодными для целей промышленного капитала и, увеличивая собою предложение труда, сделать менее строптивыми остальных. Но цель достигалась лишь в незначительной степени.
Далее, законом регламентировался рабочий день: устанавливалась его
В более поздних стадиях периода мануфактур дело изменилось, и не в пользу рабочих. Продолжающееся обезземеление крестьян и упадок мелкого производства все более увеличивали численность пролетариата. Ни мануфактурное производство, ни остатки ремесла не в состоянии были дать достаточно заработка этой массе голодного люда. Конкуренция на рабочем рынке все более обострялась.
Тем не менее, длина рабочего дня возрастала лишь очень постепенно. Точные данныя привести трудно; однако, следующий факт с убедительностью доказывает, что даже в самом конце мануфактурного периода рабочий день не отличался особенно большой продолжительностью. В 1770 году автор одного экономического исследования предлагает такой проект. Чтобы избавить Англию от всех безработных и праздношатающихся, следует устроить для них громадный рабочий дом, который был бы, по выражению автора проекта, настоящим «домом ужаса». Заключенные должны там получать необходимые средства существования, и за это работать «целых 12 часов в сутки». Судя по тому, что для «дома ужаса» предлагался 12 часовой день, можно думать, что обычная длина рабочего дня была значительно меньше.
Так обстояло дело на первых ступенях развития капитализма.
Мануфактурное разделение труда порождало раздробление рабочего класса на группы с различной высотою заработной платы, соответственно различной сложности исполняемого труда, различному обучению и искусству работников. Одного рабочего класса, благодаря этому, не было, а существовало множество классов рабочих, находившихся в довольно несходных материальных условиях жизни.
Устраняя мануфактурное разложение труда, заменяя его специализацией машин, машинное производство стремится устранить и прежние различия в заработной плате, стремится уравнять ее для всех работников. Если, благодаря машине, все более сходною становится производственная роль различных работников, то необходимо должно становиться сходным и их материальное положение.
Для работы при машине требуется так мало обучения, что всякий может пройти его в сравнительно короткое время. Все прежние разряды рабочих постепенно сводятся к одному, который во многом подходит к чернорабочим. Главная разница та, что работник при машине должен непременно обладать некоторым общим развитием, некоторой интеллигентностью: иначе рискованно и невыгодно было бы поручать ему машину, сложный механизм которой надо хоть сколько-нибудь понимать, чтобы всегда целесообразно управлять им. И чем машина автоматичнее, чем менее она требует от работника прямого физического вмешательства в ее работу, тем больше она требует от него чисто психической работы — напряженного внимания, соединенного с сознательным отношением к делу, с пониманием смысла и назначения различных частей механизма, их взаимной связи в работе.
Таким образом, подобно ручному труду чернорабочих, труд работников при машине превращается в
С большей интеллигентностью необходимо связан более высокий уровень потребностей, а, следовательно, — и более высокая заработная плата. Таким образом, хотя каждый капиталист стремится возможно больше понижать заработную плату, но
Кроме представителей «простого машинного» труда, в производстве, как было указано, продолжает принимать участие также особая группа представителей сложного труда — интеллигентно-технический персонал: ученые механики, технологи, химики, специалисты по общей организации предприятий — директора, бухгалтеры и т. д. Этот сравнительно немногочисленный слой, по своей заработной плате, значительно отличается от простых рабочих. Как средняя группа между предпринимателями и рабочими, он при развитом капитализме не может, вообще причисляться к
Уже в мануфактурный период капитализма женский и детский труд применяется в производстве, но только в весьма небольших размерах. Для ручного труда мануфактуры нужна в большинстве случаев такая физическая сила, какой не обладают женщины и дети, — сила взрослых мужчин. Поэтому, в эпоху мануфактур женщины и дети редко оказывали конкуренцию мужчинам продажею своей рабочей силы[20].
При машинном производстве ручного труда мало, большая часть работ не требует физической силы взрослого человека. Поэтому работа женщин и подростков начинает находить все больше применения; а там, где не требуется не только физической, но и психической силы взрослого человека, там выступает на сцену труд детей. В массе случаев для капиталиста является уже выгодным заменить взрослых мужчин более дешевыми, хотя и более слабыми работниками.
В результате — конкуренция между рабочими усиливается, благодаря появлению на рынке массы новых рабочих сил. Заработная плата падает тем сильнее, чем более возрастает применение женского и детского труда. Не трудно выяснить, где лежит та норма, к которой стремится плата в своем понижении. По закону стоимости заработная плата должна соответствовать цене обычных средств потребления рабочей семьи; но теперь это заработная плата не одного мужчины, как было раньше, а вместе всех продающих свою рабочую силу членов семьи. Как прежде, так и теперь семья получает, в среднем, необходимые средства существования; разница лишь та, что в капиталистическом производстве принимает участие уже не один глава семьи, но также и его жена и дети.
Размеры применения женского и детского труда возрастают с развитием капитала. В России, стране только с недавних пор капиталистической, женщины на фабриках в начале XX века составляли немного более 1/4, подростки около 1/12, дети около 1/40 всех работающих; специально же в прядильно- ткацкой промышленности, где женский труд применяется очень широко, женщины составляли около 2/5 общего числа рабочих. В старой, капиталистической стране — Англии отношение уже иное; так, в прядильно-ткацкой промышленности мужчины там составляли немного более четверти, женщины больше половины, подростки около 1/12 и почти столько же дети до 13 лет.
Разница в заработной плате мужчин, женщин и детей довольно значительна. Так, на фабриках и заводах московского района средняя плата мужчины была в 2 раза больше платы женщины и в 3 раза больше платы ребенка. Различия эти только отчасти зависят от меньшей способности женщин и детей к работе. Если сравнить плату за совершенно одинаковое количество работы, то оказывается, что мужчина
