стоимостью, которая, согласно нашему допущению, целиком идет на личное потребление капиталистов. Итого, стало быть, во II подразделении потребляется 1.000 ед. Не следует, конечно, думать, что капиталисты и рабочие потребляют только продукты их предприятий: отдельные предприятия внутри этого подразделения обмениваются равноценностями, причем одни покупают у других, другие — у третьих, третьи — у первых и т. д., пока они взаимно не реализуют стоимости товаров без всяких задержек.
В подразделении II остается еще 2.000 средств потребления, которые будут потреблены в подразделении I: 1.000 рабочими этого подразделения, а 1.000 — его капиталистами. В обмен за эти 2.000 подразделение I даст II на такую же сумму средств производства, при помощи которых оно сумеет начать новый цикл производства. В подразделении I, за вычетом 2.000, отданных II, останется средств производства на 4.000. В процессе обмена они распределяются между предприятиями подразделения I и послужат исходным пунктом для следующего цикла, который опять начнется в прежних размерах. Второй цикл будет протекать так, как первый, за вторым последует третий, и т. д.; реализация будет происходить как бы по шаблону, без всяких затруднений.
В случае простого воспроизводства реализация, таким образом, протекает совершенно беспрепятственно, и в ходе производства никаких нарушений наблюдаться не будет. Но такой случай мыслим лишь теоретически, — на самом деле простое воспроизводство представляет собой редкое исключение, так как человеческое общество не топчется на одном месте, а развивается. В действительности прибавочная стоимость лишь отчасти потребляется капиталистами, которые, под влиянием стихийных сил конкуренции, большую часть ее затрачивают на расширение предприятий; в жизни наблюдается не простое, а
Для упрощения анализа допустим, что все производство является единым техническим аппаратом. Пусть весь ежегодно затрачиваемый общественный капитал состоит из 1.000 каких-нибудь единиц (это могут быть миллионы часов рабочего времени, миллионы рублей, франков и т. п.). Положим далее, что органический состав капитала, т.-е. отношение стоимости его постоянной и переменной частей, равен отношению 4:1. Тогда весь наш общественный капитал можно представить как 800
Но допустим, что нарушения никакого не произошло, и что рассматриваемый период обращения кончился благополучно. Наступает третий период, в котором половина прибавочной стоимости предыдущего периода, т.-е. 110, подлежит накоплению. Прибавочный продукт, при неизменности органического состава капитала, должен распасться на 88 единиц стоимости в средствах производства, плюс 22 в средствах потребления рабочих, плюс 110 в средствах потребления капиталистов. Чтобы это имело место в действительности, производство должно расшириться уже не на 100 (80
Но имеются ли всегда в действительности при накоплении благоприятные условия для реализации?
Мы видели, что потребление капиталистов должно возрастать в такой же мере, как и расширение производства: со 100 до 110, со 110 до 121, и т. д. Но по мере возрастания размеров прибавочной стоимости потребление капиталистами половины этой прибавочной стоимости становится все более затруднительным, все менее вероятным: если капиталист прежних времен мог тратить на себя из 20 тысяч дохода 10 тысяч, то затрата, напр., 500 тыс. из миллионного дохода удастся лишь при крайней расточительности, т.-е., другими словами, должна быть редким явлением. Это — во-первых. Далее, капиталист, находящийся под вечной угрозой быть побитым в конкуренции, вынуждается к неустанному расширению производства; и он, разумеется, не руководствуется тем, что для успешной реализации допустимо накопление лишь половины (как предположено в нашем примере) прибавочной стоимости. Наконец, численность класса капиталистов уменьшается, а вместе с тем ограничиваются и размеры их потребления. Но раз это так, то перед нами выступает тенденция к относительному
Так обстоит дело при неизменности техники. Но силы, нарушающие равновесие капиталистической системы, становятся еще значительнее в случае технических усовершенствований, которыми неизбежно сопровождается развитие капитализма. В самом деле, пусть в какой-нибудь отрасли были введены технические улучшения, но расширения производства не произошло. Тогда для выработки прежнего количества товаров потребуется, благодаря повышению производительности труда, меньшее число рабочих. Это вызовет сокращение потребительного рынка, которое, как показано выше, повлечет за собой гораздо более значительное сужение рынка в целом. В ряде отраслей наметится перепроизводство и, следовательно, нарушение всей системы.
Правда, обычно за техническим прогрессом идет расширение производства. Пусть, например, в текстильной промышленности введены новые машины. Повышая производительность труда, они вместе с тем способствуют удешевлению товаров; и фабриканты, в надежде, что производимые ими ткани станут предметом более широкого массового потребления, будут вести производство в более широком масштабе. Количество рабочих сил, занятых в рассматриваемой отрасли, может при этом не уменьшиться, и сокращения потребительного рынка тогда не произойдет. Он может даже несколько увеличиться эа счет усиленного спроса на предметы потребления капиталистов; и уже несомненно возрастет спрос во всех отраслях, доставляющих для текстильной промышленности средства производства. Равновесие, таким образом, может быть восстановлено и притом на расширенном базисе.
Иное получается тогда, когда технические улучшения происходят не в сфере производства средств потребления, как в предыдущем случае, а в сфере производства средств производства. Положим, что совершенствуется, например, производство машин. Тогда для изготовления прежнего количества машин нужно меньшее количество рабочих рук. Расширить производство, сохранив прежнее количество рабочих, можно лишь в том случае, если расширятся те отрасли, которые пользуются машинами. Для этого необходимо, конечно, расширение основной, потребительной части рынка; а между тем мы имеем не расширение, а сужение потребительного рынка, вызванное сокращением числа рабочих в производстве машин. Чтобы реализация товаров протекала беспрепятственно, необходимо, стало быть, чтобы на-ряду с расширением производства машин произошло и расширение ряда других отраслей промышленности, — а шансов для этого очень немного. Тут-то перед капиталистической системой выступает серьезная угроза нарушения ее равновесия.
Для его восстановления капитализм находит иногда новые районы сбыта в виде внешних рынков. Такими районами могут быть отсталые до-капиталистические страны, например, колонии, или же некапиталистические слои буржуазных государств, именно крестьянское хозяйство[28]. Но крестьянское хозяйство в процессе своего развития тоже рано или поздно вовлекается в сферу капитализма и перестает быть для него «внешним рынком». То же самое происходит с
