Если не считать солипсизм, чисто словесно, но отнюдь не практически, пытающегося обойтись совсем без подстановки, то наибольшее сужение этой сферы представляет картезианская идея о животных, как механизмах, лишенных сознания. Такое сужение было отвергнуто наукой и современное научное познание распространяет подстановку гораздо шире, не только на весь животный мир, но. по крайней мере отчасти, и на растительный. Принимая элементарные психические функции у одноклеточных животных организмов, биолог вынужден принимать их и у свободно живущих растительных клеток, как жизненно вполне сходных с первыми. Ввиду этого совершенно не соответствовало бы эволюционному монизму нынешней биологии отрицание тех же элементарно-психических функций у высших растений, если бы даже не говорили в их пользу явления двигательных реакций и «тропизмов» у некоторых растений. Двигательные реакции у таких растений, как «не тронь меня» или у насекомоядных известны каждому. «Тропизм» — это избирательное отношение растений или их органов к внешним влияниям, физическим или химическим, например, стремление расти противоположно направлению тяжести, поворот листьев к свету, корней в воде — против течения и т. д.
Вопрос остается открытым по отношению к неорганическому миру. Здесь принимать психические функции, очевидно, нет оснований. Не принимать ничего, значит приходить к различным противоречиям, которые частью уже были отмечены в главе об эмпириокритиках. Рассмотрим обе стороны дела.
Раз мы знаем, что элементы опыта, физического и психического, одни и те же (цвета, тоны, пространственные элементы, элементы твердости, тепловые и т. д.), то говорить о «психических» явлениях, как и о «физических», мы можем только в смысле определенной их связи, но отнюдь не особого материала. Эта связь «психического» есть ассоциативная, как связь «физического» — объективно- закономерная, — оба признака для двух частей опыта «конститутивные», определяющие, — при отсутствии которых не может быть и речи о психических или физических явлениях.
Ассоциативную связь мы и принимаем в своей подстановке, когда говорим о какой бы то ни было психике, даже о психике одноклеточных организмов. И с научной точки зрения это вполне оправдывается, потому что даже в клетках низшей ступени развития мы находим тот же тип физиологической организованности, какой наблюдаем в нервной системе: разница количественная, в уровне и мере организованности, в большей или меньшей ее сложности, но не в основном ее характере.
Ассоциативная связь безусловно предполагает память; предполагает периодическое повторение тех или иных комбинаций, повторение устойчиво-изменчивое, причем в одних повторениях психический комплекс является измененным в неуловимо-малой степени, в других — более или менее значительно, в одних с одними сопутствующими комплексами, в других с другими. Всему этому вполне соответствует физиологическая организованность живой ткани, с ее циклически изменчивой повторяемостью жизненных процессов. Но такой организованности и такой повторяемости нет в неорганических телах. Ясно, что мы не можем и подставлять под них ничего «психического», т. е. ассоциативного, устойчиво-изменчивого в своих повторениях.
Что же в таком случае должно быть «подставлено» под неорганические явления? Может быть, другие «физические» комплексы опыта, как это делала старая физика, подставляющая под световой луч — поток маленьких телец или волнообразное колебание тонкой эфирной среды, под упругость газов — механические удары твердых частиц и т. д. Старый материализм, с его подстановкой твердых движущихся атомов под все явления природы, только следовало в этом случае старому естествознанию.
Нет, это еще менее возможно, чем подстановка «психического» и не только потому, что современная наука устраняет те старые гипотезы, но и потому, что физический опыт, как опыт, представляет еще более высокую ступень организованности, чем опыт психический. Физическое «тело» кристаллизуется для человеческого сознания из бесчисленных отдельных восприятий и их познавательной обработки, обработки коллективной, социальной, как и все познание.
Если в своем организме или в организме другого человека я стану искать того, что физиологически соответствует моему и его физическому опыту, то это, несомненно, должны оказаться наиболее сложные и наиболее организованные из нервно-мозговых процессов. Поэтому, чтобы под неорганическую природу подставлять физические комплексы, я принужден был бы найти в ней такую же высокую жизненную организованность, как в сложнейших мозговых процессах. Конечно, это нелепость; и очевидно, что неорганические явления, взятые «в себе», а не в связи человеческого опыта, совершенно не похожи по своему строению и характеру на физические комплексы — «тела» нашего опыта.
В чем же должна заключаться подстановка неорганического мира?
Каким путем неорганическое переходит в органическое, безжизненное в живое? Таким путем, что оно организуется. Неорганические составные части почвы и воздуха организуются в белки, крахмалы и другие ткани растений; эти ткани растений вместе с разными опять-таки неорганическими веществами перерабатываются травоядными животными, организуясь в ткани их тела; ткани этих животных вместе с растительным и неорганическим материалом организуются дальше в организмах плотоядных и всеядных животных, к числу которых принадлежит человек.
Каким путем органическое переходит в неорганическое, живое в безжизненное? Путем дезорганизации, разложения.
Каким путем идет подстановка от человека к животному, от высших животных к низшим, от сложных к одноклеточным? Путем уменьшения организованности и сложности подставляемых «переживаний». Соответственно уменьшению организованности и сложности физиологических процессов.
Итак, если подстановка идет параллельно со степенью организованности и сложности того, подо что подставляется ее содержание, — то совершенно ясно, что она должна идти от органического к неорганическому, потому что первое организуется из второго и в него же дезорганизуется, — и во-вторых, что в ее переходе к неорганическому ее содержание должно изменяться в смысле дезорганизации, разложения, вообще дальнейшего уменьшения организованности. Элементы же подстановки при этом остаются все те же, как элементы комплексов вообще остаются те же при переходе от живого к неживому и обратно.
Итак, чтобы получить неорганический мир «в себе», под его явления следует подставлять комбинации тех же элементов, что и элементы опыта физического и психического, но комбинации низшей организованности или даже неорганизованные. Что это значит?
Ниже психической организованности, хотя бы самой слабой и элементарной — это значит ниже ассоциативной связи. Неорганические процессы «в себе» лишены, следовательно, той устойчиво- изменчивой повторяемости, которая свойственна психическим комплексам, лишены того, что соответствует памяти, и чем констатируется «сознание».
В этом смысле не правы те сторонники всеобщего психофизического параллелизма — а к ним принадлежит большинство современных философов (На всякий случай отмечу, что Плеханов находится в их числе), — которые приписывают неорганической материи некоторое «минимальное сознание» или «элементарную психичность» и т. п. Это — злоупотребление понятием «психического». В сущности, эти мыслители, вероятно, и не имеют в виду приписывать неорганической материи ассоциативную связь элементов; они хотят только выразить, что подстановка и здесь сводится к тем же элементам, какие имеются в «сознании», в «психике». Но раз мы иных элементов вообще и не знаем, так как и в физическом опыте они ведь все те же, то и обозначать их как «психические», нет смысла: необходимый признак «психического», именно ассоциативная форма организации, здесь отсутствует. Подстановка для неорганических процессов может представлять только «непосредственные комплексы минимальной организованности», нижним пределом которой является хаос элементов.
Принятая нами система всеобщей подстановки означает присоединение повсюду к прямому физическому опыту — ко всевозможным «телам» и «процессам» природы — опыта косвенного, в виде «непосредственных комплексов» различных ступеней организованности от хаоса элементов до самых стройных систем опыта. Каково же отношение между прямым опытом и косвенным? между физическим или физиологическим процессом, нами наблюдаемом, и его подстановкой? Например, мы наблюдаем свободно живущую клетку, признаем, что «в себе» она представляет некоторый комплекс элементарных психических переживаний. Надо установить характер связи между этой клеткой, как живым физическом «телом» нашего опыта и этими переживаниями.
