этом доме… здесь, я ничего не менял. Все книги, как велели Вы, под замком, ни одна не пропала. А-а, вот еще! Мариам!
Роже протянул сынишку жене и бросился к стене с фреской.
— Взгляните, сеньор, мы нашли тайник! Прямо вот здесь, — Роже подошел к фреске и указал на прикрытое круглым фатимидским щитом место у самой стенки. — Смотрите! Смешно, но Ваша Суламифь показывала на него пальцем!
Гуго посмотрел на фреску. Действительно, изящная девичья рука, протянутая за цветком, указывала именно на тайник, обнаруженный совершенно случайно.
— Сеньор, там не было денег, — искренне заверил Роже.
— Брось, мон шер. Я знаю, если бы были, ты бы никогда не взял.
— Разумеется, сударь. Этот дом — Ваш.
Роже отодвинул щит. В полу имелось небольшое углубление.
— Мы решили переставить сундук. Он тяжелый, как черт! Пол проломился, и вот, мы обнаружили это! — новоиспеченный рыцарь и счастливый семьянин опустился на колени и осторожно заглянул внутрь.
Углубление было размером локоть на локоть. В щель проползло несколько серых мокриц и теперь они сновали, напуганные светом. На каменной плите, выстилавшей дно тайника, лежало два свертка из выделанной кожи. У Гуго зашумело в висках. Чем-то они напоминали сверток с пергаментами карт, найденными им раньше. Вероятно, и сами карты когда-то покоились здесь, в замурованном подполье. А, значит, убитый старик знал, с чем имеет дело.
Стараясь вести себя невозмутимо, Гуго небрежно взял оба свертка и встал:
— Разберусь, когда будет время. Роже, покажи моему слуге, где можно разместить вещи. Я должен переодеться сейчас и идти к своему сюзерену.
Почему-то закружилась голова и слегка затошнило. Неужели, от вина? Ведь он совсем мало выпил.
— На самом деле я хотел посмотреть, что там внутри, — признался, наконец, Роже и кивнул на свертки. — Но Господь наказал меня, и меня тогда чуть не стошнило. Голова болела дня два…
Комнатка наверху оказалась точно такой, как Гуго её когда-то оставил. Только наглухо закрыты ставни, и пыль густо засыпала полы, кровать и сундук. Было заметно, что здесь бывают и крысы. Выросшая, как из-под земли служанка заелозила ветошью по столику и полам. Шерстяной коврик, прикрывавший пятно натекшей тогда из старика крови, был все тот же. Служанка схватила его, чтобы вытрясти пыль и крысиный помет, и шевалье тотчас отвернулся.
Когда возня с уборкой была завершена, и Гуго де Пейен, наконец, остался один, пришло время размотать свертки. От волнения перехватило дух, по спине потекли капельки пота. Гуго стянул с себя камзол и остался в нижнем белье. Стало намного легче.
Судя по весу — внутри был камень или металл. Содержимое приятно холодило горячие ладони. Дрожащие от волнения пальцы подергали тесьму — узелок не поддавался. Тогда рыцарь выхватил нож и перерезал веревки.
Старая шагреневая кожа пахла сыростью и чем-то кислым — может, от гниения её опускали в уксус. Гуго развернул свертки. Внутри не было монет, там не было ни бирюзы, ни сапфиров. В одном лежал покрытый узором рыжей ржавчины массивный ключ, в другом — знакомая чем-то фигурка. Гуго вдруг пронзила мысль, что его также тошнило, и кружилась голова, когда он взял из руки мертвого старика серебристую фигурку варана. И так же покалывало пальцы. Только на этот раз фигурка была другой. Какая-то хищная птица. Да, конечно, орел. Орел с полусогнутыми крыльями и головой в профиль. Гуго на всякий случай перекрестил предметы. Они не зашипели, не расплавились, как воск от огня, и никуда не исчезли.
Рыцарь немного успокоился. Возможно, обе фигурки и ключ имели отношение к картам. Возможно, были привезены из тех мест, где не ступала нога белого человека. Когда, кому и зачем, и для чего применялись?
В дверь постучали, и Гуго неохотно ответил. Вошли Ролан со слугой Жюрденом, неся доспехи рыцаря и тюки с вещами. Гуго поблагодарил их и отпустил. Потом быстро отыскал свежую одежду, пристегнул меч и вышел. Ключ он сунул в сундук. А фигурку… Фигурку он сунул в карман. Она явно была непростой.
Глава четырнадцатая. Фигурки
Найденная фигурка Орла оттягивала карман плаща. Так раньше к излишне развевающимся полам одежд подвешивали свинцовые гирьки. Гуго улыбнулся, подумав, что своими нарядами крестоносцы все больше становятся похожими на римлян или византийцев. Накатила тоска по ушедшим дням и погибшим соратникам, и крестоносец пошел к сюзерену обходным путем — через центр города мимо храма Гроба Господня.
Задумчиво вынув из кармана Орла, шевалье покатал между пальцев шнурок, привязанный к шее птицы и, немного посомневавшись, отважился надеть талисман.
У графа Шампанского уже был готов ужин, и собирались гости. Удивительно, но за несколько часов граф уже освоился и обосновался. Слуги обежали рынок и лавки, и стол, застеленный новой скатертью, был вскоре накрыт. Среди обычных хлеба, сыра, оливок, розовели окорок и ветчина. Приятно пахло жареным мясом. Сам хозяин дома стоял в гостиной, украшенной фреской, и разговаривал с каким-то немолодым монахом в черной рясе и белым крестом — такие носили иоанниты. За попечение госпиталя в последнее время к ним приклеилось прозвище — госпитальеры.
— А, Гуго, мон шер, как я рад! — граф встрепенулся и сам подошел к Гуго, схватив обеими руками ладонь своего вассала. Лицо его было столь радостно, словно он не видел шевалье де Пейена уже несколько лет. Поначалу Гуго де Пейен списал это на общее воодушевление, охватившее сюзерена по приезде в Иерусалим.
— Знакомьтесь, — граф поспешил представить Гуго своего гостя, — брат Жерар де Торн, настоятель гостеприимного дома, что напротив Гроба Господня.
Благочестивый монах-иоаннит поклонился:
— Мы печемся о здоровье паломников, привечаем сирых, окормляем больных и утешаем бездомных. Мы служим рабами и слугами своим господам и повелителям, каковыми являются все слабые и больные. В соответствии со словами евангелиста и Иисуса Христа: «Infirmus fui et visitastis me». Что означает: «Я был болен, и вы навестили меня».
— Я много наслышан о Вас и о подвигах вашего братства, брат Жерар, — в свою очередь поклонился шевалье. — И видел сегодня, как растет и отстраивается гостеприимный дом.
— Да, мы делаем новые корпуса: один для женщин, второй для братии и мужчин. Еще восстановили часовню и возводим храм св. Марии Латинской. Вот и милостивый граф Гуго Шампанский изволит помочь нам.
— И, похоже, не только деньгами! — засмеялся милостивый граф и указал на Гуго де Пейена. — Мой подданный рыцарь рвется оставить мир и присоединиться к монахам. Но мне так жаль расставаться с ним!
— Спешу заверить, что доблестные рыцари из свиты короля: Раймонд де Пюи, Дюдон де Компс, Конон де Монтегю и Гастус приняли обеты бедности и послушания и стали братьями монастыря. В наше время приходится помогать не только лекарствами, но и мечом. Мы высылаем вооруженные эскорты, чтобы охранять людей. Наша цель, чтобы люди могли прибывать для поклонения святыням…
Гуго задумчиво посмотрел на белый крест, грубыми нитками нашитый на рясу монаха. Мысль присоединиться к братству святого Иоанна не раз уже посещала его. Возможность в монастыре нести воинскую службу была выше всяких надежд.
— Простите, сеньор, крест съемный, мы не можем рисковать людьми, — вдруг стал оправдываться брат Жерар. — Мы иногда отпарываем крест, если угрожает опасность, и вновь нашиваем его.
— Что Вы, брат Жерар, в каждом братстве свои уставы, — не замедлил ответить Гуго де Пейен.
